Вик - Аврора Белль

У Дэви Лобо — очень милого, но очень маленького — улыбка могла вызвать сердечный приступ, и хотя он не излучал такого соблазнительного притяжения, как другие, у него были качества, которые это компенсировали. Когда я села рядом с ним, он повернулся на стуле, уделив мне все свое внимание, взял обе мои руки в свои и запечатлел на костяшках пальцев нежный поцелуй.

И именно поэтому женщины во всем Нью-Йорке были наполовину влюблены в него.

Они полностью таяли всякий раз, когда он внимательно слушал, что бы они ни говорили, его пристальный взгляд сосредотачивался на их губах, но на самом деле он не понимал ни слова.

Хотя уже становилось лучше. Итак, я спросила:

— Как продвигается твой английский?

Когда он скривился, я усмехнулась. Он молниеносно заговорил по-португальски, и когда я сделала такое же лицо, как и он минуту назад, он остановился и улыбнулся, произнося с сильным акцентом.

— Лучше, немного. — Затем он поднял обе руки и сделал жест, подобный волнам в океане. — Медленно.

— Замечательно. — Я положила руку ему на плечо и сказала: — Медленно — хорошо.

Не хватало одного человека, но я не собиралась спрашивать о нем. Там была история, и я не хотела привлекать к ней нежелательное внимание.

Было лучше, что Филиппа здесь не было. Всякий раз, когда мы оказывались вместе, в его взгляде отражалась сильная тоска, которая, как я боялась, никогда не ускользнет от него. Это было несправедливо по отношению к нему. Мое сердце принадлежало другому.

— Чему мы обязаны таким удовольствием, Настасья? — любезно спросил мой дядя.

Дядя Ларедо до сих пор не привык к тому, что я прихожу без предупреждения, и после всей вражды между нашими семьями я была почти уверена, что он ждал, когда же все уляжется. Он просто не мог понять, что его присутствие давало мне семейную связь, которую, как мне казалось, я потеряла.

Я откусила кусочек тоста и, положив остаток на тарелку Дэви, осторожно произнесла:

— Не думала, что мне нужна причина.

Поняв свою глупость, Ларедо сел прямо, забыв о газете, и сказал с абсолютной убежденностью.

— Тебе здесь рады, милая. Всегда. В любое время. Несмотря ни на что.

Если бы это только не заставило мое маленькое сердце петь.

— Хорошо, — я ухмыльнулась ему через стол, и когда он подмигнул мне, в моей груди стало теплее.

Мужчина, сидящий слева от меня, сделал то, что делал всегда. Изо всех сил стараясь слиться с окружающей обстановкой, Алессио потягивал эспрессо. Когда почувствовал на себе мой взгляд, он поднял голову и поднял бровь.

— Что?

Моя улыбка была обманчиво безмятежной. Слова не соответствовали чувствам.

— Когда ты перестанешь валять дурака и позвонишь ей?

Он громко вздохнул, а затем сказал:

— Как насчет того, чтобы не лезть не в свое гребаное дело, Нас?

Я испустила неженственное «Пффф» и моргнула, глядя на него.

— Ты вообще меня знаешь? — я тихо рассмеялась. — Это не в моем характере.

Его челюсть на мгновение сжалась, но затем он мрачно улыбнулся, шрамы на лице растянулись.

— Скажи-ка, как дела у Вика?

Ох. Беда, беда.

— Туше, — пробормотала я, забирая кофе прямо из его рук и объявляя его своим, громко отхлебывая и заканчивая довольным: — А-а-а.

Он посмотрел на меня так, словно собирался задушить, и смех подкатил к моему горлу.

— Ой, не обижайся. Ты знаешь, что я люблю тебя. — Мои губы скривились. — Как и ты. — Я сделала глоток крепкого, мягкого кофе. — Ну ладно. Терплю тебя.

Когда Мина узнала, что у нее есть брат, она, черт возьми, не ожидала, что это будет злобный Скарфо со шрамом. И да, им потребовалось некоторое время, чтобы сблизиться, но теперь они любили друг друга так же сильно, как я любила своих братьев и сестер. Это было классно. Мне понравилось, что у них были корни друг в друге, корни, которые уходили глубоко. Это была связь, которую никто другой не мог дать.

Сначала Алессио отказался от Мины. Усугубило ситуацию, когда Мина обнаружила, что Саша был человеком, который оставил эти шрамы на лице ее брата. Мой старший брат нечасто вытворял глупости, но переспать с распутной женой Алессио определенно занимало первое место в списке.

Ага. Это было дерьмовое шоу.

Любой, у кого хоть немного мозга, мог бы понять, что шрамы были травмой, которую Алессио никогда не сможет пережить. Довольно тяжело, когда напоминание так явно написано на лице.

Не имело значения, что внешность Алессио была изуродована, Кара бросила лишь взгляд на задумчивого придурка и захотела его. Один совместный вечер, один нежный поцелуй. Это все, что потребовалось.

Карина Алкаева была влюблена. И, как мудак, которым он был, Алессио отказался звонить ей.

И так как я не была полной дурочкой, в глубине души понимала, что Алессио чувствовал себя недостойным ее. Не имело значения, что сердце Кары было у него в руках. Черт, она реально могла бы вырезать эту чертову штуку и вложить окровавленные, бьющиеся мышцы прямо ему в ладони. Алессио все равно было бы трудно принять тот факт, что кто-то, похожий на него, может привлечь внимание кого-то, похожего на нее.

Понравился ли мне этот выбор мужчины для Кары? Нет, но я действительно не могла отговорить ее. Мой вкус в мужчинах не совсем соответствовал звезде Мишлен.

Я ничего не хотела больше, чем счастья для Кары, и поскольку настоящие друзья поддерживают друг друга, если Кара решит, что Алессио тот человек, который принесет ей это, тогда я помогу, чем смогу.

Это был медленный процесс, но я работала над ним.

Был только один способ приблизиться к этому. Я должна была действовать тонко. Сдержанно.

Итак, я вытащила телефон из заднего кармана, мои пальцы пробежали по экрану. Рядом со мной зазвонил телефон Алессио. Он поднял его и открыл сообщение.

Изображение Кары заставило его сжать пальцы на телефоне.

— Что это за хрень? — натянуто спросил он.

Мои пальцы продолжали скользить по телефону. Телефон Алессио продолжал звонить. Одну за другой я отправляла фотографии Кары этому идиоту, который отказывался признать, что чувствует то же, что и она.

— Нас, — предупредил он, опасно сузив глаза. Его пальцы так крепко сжали мобильник, что я подумала, он может сломать эту чертову штуковину.

Его телефон продолжал пищать. Я просто продолжала