Вик - Аврора Белль

— Я хочу, чтобы ты посмотрел на нее. Посмотри на это лицо. Не пойми меня неправильно. Я понятия не имею, что она в тебе нашла, детка, но она хочет тебя, так что я продолжу это делать. Я собираюсь показать тебе, что ты упускаешь, потому что эта женщина сделала бы тебя самым счастливым мужчиной во всей чертовой вселенной, но ты слишком слаб, чтобы претендовать на нее. И, знаешь что, Скарфо? Однажды она найдет мужчину, который не будет отталкивать ее каждый раз, когда она протягивает руку. Нет, этот человек будет достаточно храбр, чтобы взять ее за руку и подарить свое сердце, лишь бы это сделало ее счастливой. — Сжав челюсти, он уставился в стол. Когда его щека задергалась, я пожала плечами и отложила телефон. — Это можешь быть ты, а можешь — и не быть. Она не собирается ждать вечно.

Отправив последний файл, я наблюдала, как его глаза сосредоточились на видео, где Кара кусает кекс. Ее голос звучал: «Сделай фото».

Затем я: «Я пытаюсь. Что у тебя с телефоном?»

Она нахмурилась: «С моим телефоном все в порядке. Ты просто идиотка».

«Подожди. Он что-то делает. — Раздался мой смех. — Вот дерьмо. Он в режиме видео».

Кара откинула голову назад и залилась смехом. Ее плечи вздрогнули, и она попыталась прикрыть губы, покрытые ванильным масляным кремом, издав веселое: «Как неловко».

Я увеличила ее лицо и поддразнила: «О да. Лижи его, детка». Когда я сказала то, что сказала дальше, у меня возникло ощущение, что она, возможно, не оценила бы то, что я отправила это видео самому мужчине. — Давай, милая. Представь, что ты только что закончила с Алессио. Слизывай этот крем».

Все тело Алессио напряглось, когда Кара посмотрела в камеру полуприкрытыми глазами и облизала губы своим маленьким розовым язычком, закончив звенящим смехом.

Вскочив так быстро, что тяжелое кресло из красного дерева отлетело назад, Алессио повернулся и вышел из комнаты, крепко сжимая в руке телефон.

Видите? Тонко. Это как водить ногтями по классной доске.

Возможно, я была не единственной, кто заметил растущую штуковину в его боксерах. И только потому, что я чувствовала себя стервой и мне надоела его капризная задница, я закричала ему вслед:

— Тебе не пришлось бы дрочить, если бы ты просто позвонил ей.

— Настасья! — воскликнул удивленно дядя Ларедо.

Получив строгий выговор, я замкнулась в себе и надулась.

— Прости, дядя, но это правда.

Рядом со мной Дэви Лобо толкнул меня в руку, затем закатил глаза.

— Мужчины, да?

Я почти фыркнула. Боже, он был очарователен.

Все, что я могла сделать, это улыбнуться ему в ответ и тихо выразить свое согласие.

— Мужчины.

Подводить людей было для меня больным местом. Высвободив остаток дня, я решила навестить подругу, которой очень пренебрегала. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что позволяла своему разрыву с Виком повлиять на мою дружбу с ней. Я не была у нее в гостях довольно давно и ощущала, что чувство вины давит на меня.

Мой желудок скрутило, когда я осознала, что в последний раз была у нее дома как раз перед тем, как покончила с ее братом.

Действительно? Неужели это было так давно?

К сожалению, да.

Итак, я не была у нее в гостях несколько месяцев.

Так что да. Наверное, я была ужасным другом.

Я имею в виду, что мы по-прежнему разговаривали по телефону, как минимум пару раз в неделю, и виделись на работе, но у меня на сердце было тяжело от осознания того, что в последнее время меня не было рядом с ней. Что еще хуже, так это то, что Аника была для меня постоянной на протяжении всей моей жизни, всегда готовой бросить свои дела, если и когда она мне понадобится.

В последнее время наша дружба была улицей с односторонним движением, сильно склоняющейся в мою пользу.

Этого было недостаточно.

Я сделала шаг вперед, чтобы исправить это, и остановилась на подъездной дорожке к красивому большому викторианскому дому, который навеял слишком много воспоминаний, чтобы сосчитать. В детстве, если я не была в своем доме, я была здесь. В наши молодые годы, играя в куклы. Затем переход к просмотру романтических комедий. В старших классах разговоры о мальчиках до раннего утра. И, в конце концов, став молодыми людьми, здесь мы отсыпались с похмелья до полудня.

Чувство удовлетворения нахлынуло на меня, когда я подошла к входной двери и позвонила в звонок. В тот момент, когда взрослая женщина ответила, я мило улыбнулась и сказала.

— Привет, мама.

Уронив кухонное полотенце, которым вытирала руки, она издала счастливый крик, прежде чем обнять меня. Я охотно прильнула к ней, и когда она сжала меня, я усмехнулась, пока она ругала меня со своим сильным русским акцентом.

— Ты нас больше не любишь, да? Ты так долго не навещала нас, что я стала старушкой. Что ты ешь? Ты слишком худая, Настасья. — Она отстранилась достаточно далеко, чтобы обхватить меня за щеку и улыбнуться, прежде чем ее лицо стало раздраженным. — Ты слишком долго отсутствовала. Ты ведь больше так не сделаешь?

Я любила Доротею Никулину. Она была матерью, которую я желала, и, хотя я по-своему любила собственную мать, она была совсем не похожа на Доротею. Эта женщина подарит тебе всю себя, каждую теплую эмоцию, каждую добрую улыбку. Когда-то высокая и стройная, Доротея теперь превратилась в мягкие изгибы, украшающие ее стареющее тело. Со светло-медными волосами, которые когда-то были огненно-красными, и красивыми голубыми глазами, она говорила так мягко, что неудивительно, что Аника стала такой. Она была точной копией своей мамы.

Доротея затащила меня в дом и крикнула на ломаном английском.

— Юрий, иди посмотри, кто к нам пришел.

Дом совсем не изменился. Блестящие половицы были покрыты плюшевыми бордовыми коврами с замысловатыми узорами, кричащими о России. Мебель была смесью темного дерева, вся дорогая, резная и красивая. Хрустальная люстра в холле осталась, нежно мерцая, когда сквозь витражи струился мягкий разноцветный солнечный свет. На каждой полке были безделушки. Императорские яйца, матрешки, золотые рамки для фотографий. Как будто они привезли с собой родину, когда переехали сюда.

Кто-то назовет это безвкусицей.

Лично мне это нравилось.

Доротея едва не потащила меня силком в кухню, но заметила, что ее кастрюля вот-вот закипит, вскинула