Мама - Алина Дягилева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постепенно Нате становилось лучше. Она больше так страшно не хрипела во сне, стала есть суп, садиться в кровати и читать книжки. Бывало, они сидели втроем на продавленном диване, прямо там обедали, смотрели телевизор, который перенесли на это время из зала в спальню девочек, разговаривали и даже смеялись. Лина потом долго вспоминала это время, и ей казалось, что это были самые лучшие дни в жизни их семьи. Мать была так счастлива из-за выздоровления Наты, что, казалось, такой доброй она теперь будет всегда. Она не проверяла уроки Лины, не придиралась к тому, как была вымыта посуда, а, уходя на работу, обнимала их на прощание. Конечно, все закончилось, когда Ната окончательно выздоровела и вернулась в школу. Настроение матери оставалось хорошим по инерции еще какое-то время, но очень скоро Лина, зайдя в свою комнату, с ужасом обнаружила, что мать, склонившись над письменным столом, листает ее тетрадь по русскому языку, и выражение ее лица снова было тем самым знакомым, которое не сулит ничего хорошего. Лина привычно сжалась и замерла в дверях.
Жизнь вернулась в свое прежнее русло. Пожалуй, стало даже еще хуже, потому что на те две недели, что Ната болела, матери пришлось взять отпуск без содержания, и это существенно отразилось на ее зарплате, отчего она, конечно, была раздражена еще больше, чем обычно. Телевизор вернулся в зал, мать снова смотрела его одна долгими вечерами с выключенным светом, а девочки в это время занимались своими делами в комнате, стараясь вести себя как можно тише. Больше никто из них серьезно не болел, и никогда они больше не сидели вместе, обнявшись на одном диване.
* * *
Рожать было страшно. Чем ближе был срок, тем больший ужас охватывал Лину. С одной стороны, огромный живот постоянно мешал, она не могла уже сама обуться, не могла найти удобную позу для сна, у нее постоянно отекали ноги. С другой стороны, Лина каждый день надеялась, что рожать еще не сегодня. Она стала очень плохо спать по ночам, прислушиваясь к каждому движению в животе, и умоляла дочку не торопиться. Конечно, она понимала, что рано или поздно родить придется.
И вот, однажды ночью, ворочаясь с боку на бок без сна, она почувствовала боль, живот сильно напрягся, это длилось секунд десять, потом отпустило, но спустя несколько минут повторилось вновь. «Началось», – поняла Лина. Тихо встав с кровати, чтобы не разбудить мужа, она отправилась в ванну, приняла душ, в сотый раз проверила собранную в роддом сумку и включила приложение для подсчета схваток.
«ПОРА ЕХАТЬ В РОДДОМ» увидела она надпись на экране после того, как отметила несколько подряд идущих схваток. Боль еще не была сильной. Лина решила не спешить. За время беременности она много читала о родах и решила для себя, что поедет в роддом в последний момент. В интернете писали, что врачи и акушеры часто любят ускорить роды, ставят капельницы с окситоцином, делают обезболивание, всячески стимулируют рожениц, чтобы роды пошли побыстрее (ведь им не хочется возиться с ними долго), поэтому знающие мамы советовали перетерпеть схватки дома, а в роддом приезжать уже к самому концу, когда схватки станут совсем частыми. Лина продолжала замерять схватки и беспокойно ходить по квартире. Время от времени она ложилась на диван в зале, но долго лежать не могла. К 6 утра схватки стали гораздо более ощутимыми, и она решила, что пора разбудить Алекса.
В 7 утра они уже были в приемном отделении. Лина попрощалась с мужем и с сумкой вещей отправилась на осмотр, где молодой врач-мужчина сообщил, что раскрытие довольно большое и можно отправлять ее в родовое отделение. В родовой палате Лине пришлось больше часа пролежать под аппаратом, который замерял сердцебиение ребенка. Шевелиться было нельзя, и это было мучительно, потому что схватки нарастали с каждой минутой. Весь этот час она пробыла в палате одна, ни один врач или медсестра не зашли ее проведать, от этого было еще страшнее. «Что, если с ребенком что-то не так?» – все время думала Лина, но позвать на помощь стеснялась. Спустя час пришла медсестра, сняла датчики и велела ходить.
Лина ходила по палате от стены к стене, начиная тихонько подвывать от боли. Еще никогда в жизни ей не было так больно. Она пыталась раньше представить себе эту родовую боль, но никогда не думала, что будет больно настолько. Она взглянула на часы. Прошло почти три часа, с тех пор как она оказалась в больнице. «Сколько же это будет длиться?» – думала она в отчаянии. Боль становилась все сильнее, хотя, сложно было представить, куда еще сильнее. Не помогало ничего из того, что она читала в книгах и слышала на курсах подготовки к родам – ни массировать поясницу, ни рассасывать кубики льда, ни сидеть на фитболе, ни принимать теплый душ. Лина металась по палате, тяжело дышала, стонала, рычала и пыталась думать о том, как спустя какое-то время она будет лежать в постели с дочкой на руках. Как все это мучение закончится, и она будет счастливой мамой здоровой маленькой девочки. Эти мысли придавали ей сил.
Она вспомнила, что на схватках рекомендуется дышать часто и поверхностно, как собака. Она попробовала, и это, кажется, помогло. Как только она чувствовала приближение схватки, она открывала рот и дышала, как их пес Джек, который был у них в детстве, когда они были еще совсем маленькими и с ними еще жил папа. Джек был большим, лохматым, беспородным псом неопределенной окраски. Он жил во дворе их дома, и Лина обожала возиться с ним, кататься по земле, угощать его костями от супа, она даже могла залезть и уснуть в его огромной будке, которую
