Мама - Алина Дягилева

Лина плыла под потолком. Даже не под потолком, а по вентиляционной шахте над потолком. Белые лабиринты вентиляционной шахты шли через всю больницу, проходя через каждый кабинет, родовую, смотровую, через все палаты. В каждом кабинете из шахты был выход наружу – квадратное отверстие в потолке, прикрытое вентиляционной решеткой. Все белое, ослепляюще белое, одинаковое и бесконечное. Бесконечный белый коридор, поворот за поворотом, решетка за решеткой, полет без цели и конца. Лина летела по этим коридорам, через вентиляционные отверстия заглядывая в каждый кабинет. Каждый кабинет был похож на предыдущий, но не было нужного. Она не знала, какой из них нужный, не знала, куда она стремится, где конечная цель ее путешествия. Она пыталась вспомнить, куда она стремилась, куда ей нужно было попасть, но не могла. Она помнила родовую палату, но туда ей было не нужно. Она помнила, что где-то есть детское отделение, но туда ей тоже было не нужно. Она знала, что где-то есть ее дом, ее муж, но туда ей тоже было не нужно. Куда ей лететь? Где ее дом? Где ее место? Она вспомнила съемную квартиру, потом общежитие, потом родительский дом, где она жила с матерью и сестрой, но это тоже было не то. Ее охватили страх и отчаяние. Где конец ее путешествия? Куда ей лететь? Но это было не самое страшное. Хуже всего было то, что, когда она попыталась вспомнить, кто она, это ей тоже не удалось. Как ее зовут? Откуда она взялась? Куда она движется? Почему она здесь? Кто она? Что она? Она не чувствовала своего тела. Она не помнила его. Как оно выглядело? У нее вообще было когда-нибудь тело? Она вообще когда-нибудь была? Лина поняла, что она – ничто. Ничто, у которого нет ничего – ни тела, ни воспоминаний, ни времени, ни цели.

В одном из кабинетов полет вдруг замедлился. Лина начала слышать голоса, но не могла различить, о чем они говорят. Она застыла под потолком, вися в воздухе, словно привидение, бестелесное невидимое существо. Голоса все громче. Люди говорили о чем-то своем – о планах на выходные, о том, что скоро зарплата, о жаре за окном. Она всмотрелась в их лица. Одно из них очень было очень знакомым, но она не могла вспомнить, откуда знает этого человека. Он, конечно же, не видел ее. Он мыл руки и перекладывал какие-то инструменты. Потом писал что-то в каком-то журнале. У него было молодое, уставшее лицо. Рядом с ним стояла женщина в белом халате и белой шапочке. У нее приятное было лицо. Она обернулась к Лине.

– Очнулась?

* * *

Полвоскресенья Антон проиграл в приставку. Где-то к полудню он вспомнил, что мама, уходя на работу (она иногда работала по выходным), просила убраться, а еще настойчиво предлагала сделать домашку до ее возвращения. Нехотя отложив пульт, Антон пошел на кухню, чтобы взглянуть на объем грязной посуды и заодно поразмышлять об уроках.

На кухонном столе лежали нераспечатанные пакеты из службы доставки интернет-магазина. Мальчик быстро открыл их, там оказались наборы цианотипии, которые они с мамой заказывали недавно. Антону не терпелось попробовать. Лень куда-то улетучилась, он наскоро вымыл посуду, так же быстро протер пол, вполглаза прочитал параграф по истории и решил половину задач по математике. «Пойдет», – удовлетворенно сказал он сам себе и поспешил в кухню к своим наборам.

– Так, что у нас тут? – Антон внимательно вчитывался в инструкцию первого открытого набора уже в третий раз, пытаясь понять и запомнить последовательность действий. Цианотипия оказалась не таким уж простым делом. Он ожидал, что в наборе будет порошок небесно-голубой берлинской лазури, как он видел у мамы Ники, который нужно будет просто развести водой, намазать этим раствором картинку, поставить на свет и готово. Но оказалось, что сначала нужно приготовить какие-то вспомогательные растворы, затем их нужно смешать и только потом можно приступать к нанесению, да и то не сразу, а в несколько этапов. Впрочем, сложности его не пугали, поэтому, надев перчатки и разложив все ингредиенты, он принялся за дело.

Сначала нужно было приготовить вспомогательный раствор № 1 – для него в наборе была приготовлена баночка с коричнево-красными кристаллами с очень красноречивым названием – красная кровяная соль, которая, как гласила надпись мелким шрифтом на этикетке, представляла собой ферроцианид калия. Антон добавил в баночку нужное количество воды и начал размешивать специальной ложечкой. Жидкость стала светло-коричневой.

Во второй баночке лежали кристаллы желто-зеленого, болотного цвета, на этикетке было сказано, что это лимонноаммиачное железно. Раствор № 2 получился ярко-салатового цвета.

В инструкции говорилось, что вспомогательные растворы могут храниться несколько месяцев, а вот рабочий раствор – всего несколько часов, поэтому пользоваться им нужно было сразу. Чтобы получить рабочий раствор, нужно было просто смешать растворы № 1 и № 2.

Антон внимательно оглядел подготовленные им объекты для «фотосъемки»: несколько птичьих перьев, пять листьев разной формы, лепестки маминой комнатной розы, несколько парашютиков от одуванчика и поломанное крыло бабочки. Удовлетворенно кивнув самому себе, мальчик принялся за дело. Он смешал оба раствора, дождался, пока выпадет осадок, перелил полученную прозрачную желто-зеленую жидкость в чистую посуду. Затем он обмакнул в нее губку и принялся тщательно покрывать раствором заранее подготовленный лист бумаги. Он старался все делать аккуратно, но там и тут появлялись потеки, и лист покрывался неравномерно. Антон хмурился и пытался выровнять фон, но идеально все равно не получалось. «Ладно, – подумал он, – для первого раза сойдет». Он аккуратно переложил покрытый лист на заранее подготовленный поднос и понес его в кладовку – лист должен был в течение часа сохнуть в темном месте.

Разместив лист в темноте, Антон вернулся к столу, наскоро вытер пролитые на стол капли раствора, снял перчатки и вымыл руки, после чего принялся вновь читать инструкцию и разглядывать баночки с вспомогательными растворами. Он никак не мог понять, откуда же должен взяться этот ярко-синий цвет, который он видел на работах мамы Ники. Растворы были красноватыми, желтоватыми, зеленоватыми, ни один из них не напоминал берлинскую лазурь. Антон даже подумал, что ему прислали какой-то неправильный набор, в котором недостает главного ингредиента – самой берлинской лазури, и он принялся вскрывать другие коробки с наборами (мама заказала сразу несколько), но все они выглядели примерно одинаково – две баночки, в одной красная кровавая соль, в другой лимонное железо.

Пожав плечами, Антон решил подождать конца процесса, может быть, тогда что-то прояснится. Чтобы занять час времени, он решил разогреть себе пиццу и немного поиграть в приставку.