КЖД III (СИ) - Толбери Рост

— И что теперь?

— Что, что… У неё же может хватит дурости пойти на нас! Если столкнуться две наши армии и начнут резать друга… да никто не выдержит. Сначала понесём потери, а потом люди разбегутся от неё и от меня. И темникам останется только пешочком дойти до столицы и без всякого сопротивления взять её. Так что от такого столкновения я собираюсь уходить. Самый умный шаг, хоть и поперёк горло стоит. Думаю послать ей письмецо и всё объяснить. Что подчиняться не будем. Пойдём к Чёрной Крепости и постараемся взять её. А она пускай с другой стороны заходит. Темников победим, а там уже решим, кто прав, а кто нет.

— А что люди? — возмутился Дукан. — Неужели они стерпели такое?

— А что люди? — пренебрежительно спросил Воким. — Наши люди и не такое стерпят. Говорит она страстно и на правду похоже. Они ей в рот заглядывают, да верят. Я тут сам расстроился, когда эту картинку представил. Выходит людям, даже нашим и хорошим, хозяин нужен. А как он ведёт себя, это уже его дело, хозяйское.

— Б…тский рот.

— Ладно, чего мы о грустном, да о грустном. Вижу, вы живые вернулись. С гор откуда-то. Удалось сделать что-то? Не буду спрашивать что.

— Нет, — Дукан стиснул зубы, подумал немного и признался: — Мы Госпожу искали.

— Вот оно что, — Воким налил себе ещё вина и шумно выпил его. — То-то я и думаю, что темники совсем с ума сошли, раз тут дорогу до Соласа ищут. Не дорогу они искали… И?

— И Госпожу они нашли первым, — тихо воздохнул Дукан. — Думаем, что теперь Она пленница в том, что осталось от Небесного Дворца.

Пальцы Вокима побелели, смяли бокал и отшвырнули его в сторону, он засопел и с минуту пытался успокоиться.

— Ладно! — с рыком выдохнул он. — Десять лет без Неё воевали. А я так вообще Её никогда не видел. На земле сражался. Мне какая разница?

— Людям этого говорит не стоит, — сухо заявил Дукан. — Сам знаешь, что им лучше надежда, чем плохая правда.

— А мне на кой чёрт сказал?

— Чтобы ты держал это в своей твёрдой башке, Воким. Вдруг получиться у тебя подсобить нам и хоть немного расчистить путь.

— Освободить Её вздумали? А чего раньше не сделали?

— Сил не хватало. И теперь не хватает. Но нам делать нечего. Будем чего-то придумывать. По крайней мере, наш путь теперь точно лежит в ту степь. Никаких больше заданий на стороне.

— Ха! — Воким оживился. — С нами пойдёте? К Чёрной Крепости?

— Да. Пойдём.

— А вот это новости уже добрые! — Воким радостно хлопнул в ладоши и потёр их. — Так бы сразу и сказал! Испортил мне весь настрой и аппетит, пёс. Садитесь к столу, добрые господа, время откушать и подкрепить силы.

***

— Значит, темники размякли за десять лет? — спросил Дукан, подымливая трубкой.

После короткого обеда они шли в другой конец лагеря — Воким желал проверить, как идёт заготовка припасов к походу обратно и хотел решить, стоит ли им дальше укреплять этот лагерь, или же с темниками в этой местности уже покончено. Они прошли окраину лагеря и остановились около ряда грубых клеток, наскоро сколоченных из досок и бревён. Воким окинул их рукой.

— Сам посмотри. Я бы не сказал. В плен почти не сдаются. Не хотят. Это всё, что мы набрали от сражения с семью тысячами. Много конечно кто разбежался по округе, их теперь ловить не переловить, но всё-таки пленников у нас кот наплакал. Есть у меня, конечно, много обиженных и мстительных, кто им и не предлагает сдаваться. Но до зверств, что творили темники нам далеко. Мы своих пленных просто так в расход не пускаем, кормим, поим, раны перевязываем. Тишь да гладь. Только с офицерами и отдельными извергами, которые перед местными отличились, у нас разговор короткий. Ну, они и сами понимают, что заслужили… Да и молодняка много у них нынче. Может, поэтому. Молодые, глупые, лёгкие на смерть. Думал, буду воевать с ветеранами Шестой, но их попадается один к десяти, или того меньше. Такие дела.

Пленники в клетках в его присутствии предпочли демонстративно отвернуться. Выглядели они измождёнными, раненными, избитыми, но далеко не на пороге смерти. Воким подошёл к ближайшей клетке и кивнул на девушку в облегающих кожаных доспехах. Хотел что-то сказать про неё, но перехватил взгляд Кальдура и спросил его:

— Видел уже таких вблизи?

— Да, — ответил Кальдур, поиграв скулами.

— Всадница дерьмозмеев. Мелкая какая, смотри, и худущая. Чтоб животные под ними не уставали. Ребёнок почти.

— Мне девятнадцать, — донеслось из клетки. Девушка поднялась на ноги насколько позволяла клетка, посмотрела на них сурово и холодно.

— А ну помалкивай там! — Воким пнул сапогом по решётке.

Девушка даже не вздрогнула.

— Суровая какая, ты смотри. Крылышки-то тебе пообломали, помалкивала бы от греха подальше. Скажи спасибо, что ничего сделать не успела с тварью своей! Закопали бы тебя живьём! — ругнулся на Воким и снова повернулся к Дукану. — Уже их десятка два насбивали. Страху-то было! А оказалось, что они тоже шугливые зверюги. Стрелы их слабо брали, а вот тяжёлые арбалеты неплохо справляются. Ставим бойцов в три стенки, подпускаем поближе и дырявим крылатых ублюдков. Последнее время уже даже поблизости не летают. Жизнь-то дороже.

— Всё равно небо наше! — прошипела из клетки темница.

Розари коротко хохотнула, подошла вплотную к клетке, взялась за решётки и прыснула сквозь них головку насколько смогла. У неё был такой взгляд, что темница отошла на шаг и запнулась о торчащее из земли корневище.

— Ой, деточка, — сквозь зубы прошептала Розари. — Если твои товарищи оставили в живых или пропустили хотя бы одного зеркан, то тебе и твоим дружкам нужно будет очень сильно молиться о своих душах, а не о небе. Потому что я никого из вас в живых не оставлю. Никого. Всех отправлю во Мрак.

Темница хотела ответить ей что-то дерзкое, но вдруг её глаза округлились. Она смотрела то на Розари, то на Кальдура, то на Дукана. И похоже, поняла кто перед ней. Вдруг её дыхание успокоилось, она насмешливо отвесила Розари реверанс, улыбнулась ей хищно, уселась на своё место и демонстративно отвернулась от них.

— И чем вы бабёнки занимаетесь тут? — хохотнул Воким. — Вам бы сидеть дома, да рожать.

В ответ он получил холодный взгляд Розари и усмешку Дукана, то ли разделившего его мнение, то ли наоборот посмеявшегося над ним.

— А есть у тебя кто посерьёзнее тут? — спросил старик Вокима. — Офицеров всех допросили? Мне бы перекинуться парой слов с парочкой. Сам понимаешь по какому делу. Может, знают чего.

— Эт можно организовать, — кивнул Воким. — Но позже и по-тихому. Не надо никаких вопросов лишних о том кто вы, чем занимаетесь и что мне недавно сообщили. Ты мой старый боевой приятель, если что. Можешь прямо так и говорить, если кто будет из моих тебе палки в колёса ставить. Уловил?

— Уловил. Спасибо.

— Ладно, с вами весело и можно не изображать из себя ничего, но у меня дел тут по горло. Приткнётесь у моего шатра, так и быть, выделю вам местечко, да вопросы этим жестом сниму к вам сразу же. Эй, Избранные, — Розари и Кальдур повернулись к нему. — Вас думаю не узнают, даже те кто видел вас в Опалённой Тверди. Пока вы не решите себя проявить… Уже про вас легенд настругали на век вперёд. Благочестивая дева неземной красоты и сын кузнеца, здоровый как бык... Никто и не думает, что вы как две бродяжки тут лазайте… Так что пока наслаждайтесь… тишиной. Сколько сможете. А потом пеняйте на себя.

Розари скривилась, а Кальдур пожал плечами и задумался. Он понял, о чём говорит Твердолобый. Некоторые Избранные были известнее других, их сопровождала слава и излишнее внимание. Но Кальдур такого никогда не чувствовал. Во время Шестой Битвы к нему относились скорее как… к инструменту. К инструменту, которым можно заткнуть очень большую дыру с дерьмом. Большая часть обычных солдат предпочитала не замечать его и не разговаривать. И он бы предпочёл, что всё так и оставалось.

Переглянулся с Розари и по её кислой мине понял, что она думает о том же самом. Не нужно ей было лишнее внимание. Да и какой из них символ?