Туманность Андромеды - Иван Ефремов

До шестидесятых параллелей дошли тёплые степи, а луга и леса умеренного пояса пересекли семидесятую широту.

Антарктический материк, на три четверти освобождённый ото льда, оказался рудной сокровищницей человечества — там сохранились нетронутыми горные богатства на всех других материках, сильно выработанные после безрассудного распыления металлов в повсеместных и сокрушительных войнах прошлого. Через Антарктиду же удалось замкнуть Спиральную Дорогу.

Ещё до этого капитального изменения климата были прорыты огромные каналы и прорезаны горные хребты для уравновешивания циркуляции водных и воздушных масс планеты. Вечные диэлектрические насосы помогли обводнить даже высокогорные пустыни Азии.

Возможности производства продуктов питания выросли во много раз, новые земли стали удобными для жизни. Тёплые внутренние моря стали использоваться для выращивания богатых белком водорослей.

Старые, опасные и хрупкие планетолёты всё же дали возможность достигнуть ближайших планет нашей системы. Землю охватил пояс искусственных спутников, с которых люди вплотную ознакомились с космосом. И тут четыреста восемь лет назад случилось событие настолько важное, что ознаменовало новую эру в существовании человечества — ЭВК, эру Великого Кольца.

Давно мысль людей билась над передачей на дальнее расстояние изображений, звуков, энергии. Сотни тысяч талантливейших учёных работали в особой организации, называющейся и до сих пор Академией Направленных Излучений, пока не добились возможности дальних направленных передач энергии без каких-либо проводников. Это стало возможным, когда нашли обходный путь закона «поток энергии пропорционален синусу угла расхождения лучей». Тогда параллельные пучки излучений обеспечили постоянное сообщение с искусственными спутниками, а следовательно, и со всем космосом. Защищающий жизнь экран ионизированной атмосферы служил вечным препятствием к передачам и приёмам из пространства. Давно-давно, ещё в конце эры Разобщённого Мира, наши учёные установили, что потоки мощных радиоизлучений изливаются на Землю из космоса. Вместе с общим излучением созвездий и галактик до нас доходили призывы из космоса и передачи по Великому Кольцу, искажённые и полупогасшие в атмосфере. Мы тогда не понимали их, хотя уже научились улавливать эти таинственные сигналы, считая их за излучения мёртвой материи.

Учёный Кам Амат, индиец по происхождению, догадался провести на искусственных спутниках опыты с приёмниками изображений, с бесконечным терпением десятки лет осваивая всё новые комбинации диапазонов.

Кам Амат уловил передачу с планетной системы двойной звезды, называвшейся издавна 61 Лебедя. На экране появился не похожий на нас, но, несомненно, человек и указал на надпись, сделанную символами Великого Кольца. Надпись сумели прочесть только через девяносто лет, и она украшает на нашем земном языке памятник Каму Амату: «Привет вам, братья, вступившие в нашу семью! Разделённые пространством и временем, мы соединились разумом в кольце великой силы».

Язык символов, чертежей и карт Великого Кольца оказался легко постигаемым на достигнутом человечеством уровне развития. Через двести лет мы могли уже переговариваться при помощи переводных машин с планетными системами ближайших звёзд, получать и передавать целые картины разнообразной жизни разных миров. Только недавно мы приняли весть с четырнадцати планет большого центра жизни Денеба в Лебеде — колоссальной звезды светимостью в четыре тысячи восемьсот солнц, находящейся от нас на расстоянии в сто двадцать два парсека. Развитие мысли там шло иным путём, но достигло нашего уровня.

А с древних миров — шаровых скоплений нашей галактики и колоссальной обитаемой области вокруг галактического центра — идут из безмерной дали странные картины и зрелища, ещё не понятые, не расшифрованные нами. Записанные памятными машинами, они передаются в Академию Пределов Знания — так называется научная организация, работающая над проблемами, едва-едва намечающимися нашей наукой. Мы пытаемся понять далеко ушедшую от нас за миллионы лет мысль, немногим отличающуюся от нашей благодаря единству путей исторического развития жизни от низших органических форм к высшим, мыслящим существам.

Веда Конг отвернулась от экрана, в который смотрела словно загипнотизированная, и бросила вопросительный взгляд на Дар Ветра. Тот улыбнулся и одобрительно кивнул головой. Веда гордо подняла лицо, протянула вперёд руки и обратилась к тем невидимым и неведомым, которые через тринадцать лет получат её слова и увидят её облик:

— Такова наша история, трудная, сложная и долгая дорога восхождения к высотам знания. Мы зовём вас — сливайтесь с нами в Великом Кольце, чтобы нести во все концы необъятной Вселенной могучую силу разума, побеждая косную неживую материю!

Голос Веды торжествующе зазвенел, обретя силу всех поколений земных людей, ныне поднявшихся так, что их помыслы обращались уже за пределы собственной галактики к другим звёздным островам Вселенной.

Протяжный медный звон — это Дар Ветер передвинул рукоятку и выключил передающий поток энергии. Экран погас. На прозрачной панели справа остался светящийся столб несущего канала.

Веда, усталая и тихая, утонула в глубине большого кресла и не сводила своих внимательных глаз с Дар Ветра. Дар Ветер усадил за стол управления Мвена Маса, а сам склонился над его плечом. В полной тишине лишь иногда чуть слышно пощёлкивали стопоры рукояток. Внезапно экран в золотой оправе исчез, и невероятная глубина раскрылась на его месте. Веда Конг, впервые видевшая это чудо, громко вздохнула. Действительно, даже хорошо знавшему путь сложной интерференции световых волн, каким достигалась такая широта и глубина обзора, зрелище всегда казалось поразительным.

Тёмная поверхность чужой планеты приближалась издалека, вырастая с каждой секундой. Это была чрезвычайно редкая система двойной звезды, где два солнца уравновешивали себя таким образом, что орбита их планеты оказалась правильной, и на ней могла возникнуть жизнь. Оба солнца — оранжевое и алое, меньшие, чем наше, освещали казавшиеся красными льды застывшего моря. На краю плоских чёрных гор в загадочных фиолетовых отблесках виднелось гигантское приземистое здание. Луч зрения упёрся в площадку на его крыше, как бы пронизал её, и все увидели серокожего человека с круглыми, как у совы, глазами, обведёнными кольцами серебристого пуха. Его рост был велик, но тело очень тонко, с длинными, словно щупальца, конечностями. Человек нелепо боднул головой, будто отдал поспешный поклон, и, устремив на экран свои бесстрастные, точно объективы, глаза, открыл безгубый рот, прикрытый похожим на нос клапаном мягкой кожи. Тотчас зазвучал мелодичный и нежный голос переводящей машины:

— Заф Фтет, заведующий внешней информацией шестьдесят один Лебедя. Сегодня мы передаём для жёлтой звезды СТЛ 3388+04ЖФ… Передаём для…

Дар Ветер и Юний Ант переглянулись, а Мвен Мас на секунду сжал запястье Дар Ветра. Это были галактические позывные Земли, вернее, Солнечной планетной системы. Когда-то она считалась наблюдателями иных миров единым большим спутником, обращавшимся вокруг Солнца за пятьдесят девять земных лет. Один раз за этот период случается совместное противостояние Юпитера и Сатурна, сдвигающего Солнце заметно для астрономов ближних звёзд. В ту же ошибку впадали и наши астрономы в отношении многих планетных систем, присутствие которых у разных звёзд было открыто ещё в давние времена.

Юний Ант более поспешно, чем в начале передачи, проверил настройку памятной машины и показания бдительных часовых исправности — приборов ОЭС.

Бесстрастный голос электронного переводчика продолжал:

— Мы приняли вполне хорошую передачу от звезды… — снова посыпался ряд цифр и отрывистых звуков, — случайно, не во время передач Великого Кольца. Они не расшифровали языка Кольца и тратят напрасно энергию, передавая в часы молчания. Мы отвечали им в периоды их собственно передач — результаты станут известны приблизительно через три десятых секунды… — Голос замолк. Сигнальные приборы продолжали гореть, за исключением угасшего зелёного глазка.

— Это ещё не выясненные перерывы в передаче, может быть, прохождение легендарного нейтрального поля астролётчиков между нами, — пояснил Веде Юний Ант.

— Три десятых галактической секунды — это ждать около шестисот лет, — хмуро буркнул Дар Ветер. — Интересно, зачем это нам?

— Насколько я понял, звезда, с которой они связались, — Эпсилон Тукана созвездия южного неба, — откликнулся Мвен Мас, — отстоящая на девяносто парсек, что близко к пределу нашей постоянной связи. Дальше Денеба мы её ещё не установили.

— Но мы принимаем и центр галактики, и шаровые скопления? — спросила Веда Конг.