Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ) - Мила Ваниль

Он растерянно кивнул и даже пробормотал слова благодарности.

— Долго мы прятаться будем? — поинтересовалась она.

— А… Вы постойте тут, ваша светлость, я проверю, — сказал Егор.

Он отошел к дереву, росшему у забора, и легко на него забрался, высматривая сквозь густую листву Парашу. А после спрыгнул и доложил Ульяне:

— Нет ее, можем идти.

— Здесь точно никто не живет? — Ульяна поежилась, оглядываясь на дом с закрытыми ставнями.

— Честно? Понятия не имею, — выдал Егор. — Тогда никого не было, а сейчас…

Ульяна рванула на улицу, не дослушав. Этот мажордом точно от лукавого! И смущает ее, и в авантюры втягивает!

— Да ладно вам, — сказал Егор, нагоняя ее. — Не хотели бы вы, ваша светлость, не убегали бы от дворовой девки. Нечего теперь злиться.

— Я? — растерялась Ульяна, резко останавливаясь. — Я злюсь?

— Беситесь, — угрюмо произнес он.

— Это все из-за тебя, — пожаловалась она вдруг. — Обещал помочь, а сам…

— А я не отказываюсь, — возразил Егор. — Кстати, нам в другую сторону, если к центру города.

— Не отказываешься, так рассказывай, что придумал, — велела Ульяна. — Как на оживленную улицу выйдем, не до того будет.

Они развернулись и медленно пошли вдоль деревянных заборов.

— Есть приметы, предвещающие смерть, ваша светлость. Вы, может, слышали о беспорядках в провинции? Антиалкогольный бунт?

— А? — переспросила Ульяна. — Нет, я не интересуюсь новостями. Бунт? Это опасно?

— Нет, — сказал Егор. — Но я пущу слух, что опасно. В это же время кое-что произойдет в доме.

— Что именно?

— Лучше вам об этом не знать, ваша светлость. Кое-что, предвещающее смерть вашей мачехи. Ваша задача — убедить ее в том, что ей ехать в Стожары не нужно.

— Хм… А Жорж?

— С ним труднее, — вздохнул Егор. — Барыня едет, чтобы вам докучать. А у ее сына, я так понимаю, другая цель.

— Он хочет на мне жениться, — с горечью пояснила Ульяна.

— Как? — удивился он. — Разве такое возможно?

— Сложно, конечно. Однако у Ольги Леонидовны связи есть, чтобы получить разрешение у архиерея.

— Мда… А замуж вы не хотите, — заключил Егор. — Но если не удастся напугать вашего брата, боюсь, я бессилен.

— Ничего, — подбодрила его Ульяна. — С ним я как-нибудь справлюсь. Лишь бы мачеха в Москве осталась.

— Так вы одобряете план, ваша светлость?

— Нет, — ответила Ульяна. — Но мешать не буду.

— Я и не собирался вас подставлять, — обиделся вдруг Егор. — Вся ответственность на мне.

— Не в этом дело… Понимаешь, я знаю, что совершаю грех… — Отчего-то, объясняясь, Ульяна запиналась и краснела, как девочка. — Но вроде как сказала «нет», и мне чуточку легче…

— Женщины, — едва слышно выдохнул Егор. — Ваша светлость, мы вроде как пришли. Дальше куда?

Толкаться с Егором по торговым рядам Ульяна не желала, поэтому велела идти к Кузнецкому мосту, где находились и лавки готового платья. Она имеет право одеть Егора, как управляющего. Дед в костюме щеголяет, а чем внук хуже?

В первой лавке договориться с продавцом не удалось. Егор кривил рожи и незаметно дергал Ульяну за платье.

— Что такое? — раздраженно спросила она, едва они вышли из лавки.

— Ткани плохие, — заявил Егор. — Гниль. Строчка неровная. А просит дорого. Обмануть вас хотел.

— Вот как… — Ульяна думала недолго. — Значит, сам будешь выбирать. И торговаться тоже.

— Так вы бюджет обозначьте…

— Что?

— Сколько денег потратить можно?

— А, вот у меня с собой… — Ульяна заглянула в кошель и сообщила Егору сумму. — Но еще на баню оставь. И мне кое-что купить нужно, вот список.

— Ок, — непонятно ответил Егор. Поморщился и сказал иначе: — Хорошо, ваша светлость.

— Надоел ты со светлостью, — проворчала Ульяна. — Зови по имени.

— Ульяна?

— Ульяна Дмитриевна!

— Ладно, понял, — согласился Егор.

Он сосредоточенно посмотрел направо, налево, проследил взглядом проезжавшую мимо коляску и, встряхнувшись, как пес, пригласил Ульяну заглянуть в следующую лавку.

Глава десятая, в которой героя мучает чужая совесть

На свое отражение в зеркале Егор насмотрелся всласть: и в профиль, и анфас. Однако в одежде, а не как хотелось бы, голышом. Впрочем, он почти уверился, что отметины от ожога не найдет, не его это тело. Иначе откуда в голове взялись воспоминания о том, чего он никогда не делал?

Поначалу это пугало. Егор чуть не поседел, когда сообразил, что помнит заброшенный дом и сад, где мальцом обносил плоды с деревьев. И так ясно все встало перед глазами! И как через забор лазил, и как с дерева упал, содрав кожу на животе. И как дед уши драл, дождавшись, когда ссадины заживут.

Как тут с ума не сойти? Никогда еще перспектива оказаться в заведении, которым пугал Петр Фомич, не была такой реальной.

И что это? Раздвоение личности? Так, может, все, что Егору кажется настоящим, на самом деле — бред? Плод его больного воображения?

Он щипал себя за ляжку, когда Ульяна отворачивалась. Все без толку! И проснуться не получалось, и чужие воспоминания не исчезали, и мир вокруг не становился понятнее и привычнее. В конце концов, Егор смирился с реальностью. Похоже, он попал в прошлое, как герой одного из любимых бабушкиных писателей. И в тело своего двойника… попал. А если хорошенько подумать, то его воспоминания очень даже кстати.

Иначе как бы Егор сообразил с пользой потратить деньги княжны? Оказалось, он и в материалах разбирается, и торговаться умеет. А вот Ульяна ничего не смыслит в финансовых делах. Ей что копейка, что рубль — все едино. Не учат, похоже, благородных девиц экономике. Обвести Ульяну вокруг пальца — раз плюнуть.

Только Егор обманывать не стал. Честно приобрел все необходимое и отправился в баню — мыться и бриться. А Ульяну в кондитерской оставил, за чаем с пирожными. И на это денег хватило.

После бани Егор себя в зеркале и разглядывал. С какой стороны не посмотри — писаный красавец. Сейчас он заметил, что и волосы у двойника длиннее, чем у него, и плечи шире. Да, этот не на бабушкиных пирогах рос…

Внешность Егора и Ульяна оценила. Одарила взглядом удивленным, как будто впервые увидала, осмотрела с головы до ног.

— Вот, — сказала она удовлетворенно. — Наконец-то на человека похож.

— Спасибо, Ульяна Дмитриевна, — поклонился ей Егор.

Неблагодарной сволочью он, может, и был… но не теперь. Слишком хорошо понимал свою зависимость от милости княжны.

Сон, не сон… Двойник, не двойник… А коли доведется под кнутом побывать, так кожу со спины по-настоящему сдерут. Да и вообще… До отмены крепостного права как-то дожить надо.

Так рассуждал Егор на обратном пути,