Жестокий - Михаил Веллер

Польский поход

141. По узкой речушке меж лесистых берегов идут на веслах драккары с воинами.

142. По ручью ведут викинги драккары бечевой: вереницей по берегу, таща корабль канатом; еле протискивается он в зарослях, ручей совсем узок.

148. Волок. По земле, на катках-бревнышках, подкладываемых под днище: две вереницы впряглись в два каната, тянут корабль, привязанный за форштевень, остальные облепили с боков, подталкивают. Довольно легко и споро идут по каткам легкие кораблики.

144. Бесшумно пристают ночью к берегу.

Крепость на холме над берегом, зубцы каменных стен, башни.

Падают на стенах несколько часовых: стрелами пронзается горло.

Трехлапые крючья забрасывают викинги на края стен, лезут вверх по веревкам. Спускаются внутрь, в город. Пробираются к воротам стен, режут стражу, открывают ворота.

Беззвучно проникают в город вооруженные отряды, движутся по узким улочкам меж каменных домов под остроугольными крышами.

145. Спальня князя в его замке. Парча, бархат, альков, иконы. Спит князь в пышных перинах, похрапывает и посвистывает носом.

Шум раздается за стенами, шум нарастает и близится, грохот, лязг, крики. Князь ворочается, просыпается, вскакивает в постели, вытягивает шею, хлопает глазами, зовет:

– Эй! Что здесь! Стража!

С грохотом распахиваются двери – в них вырастает Харальд с обнаженным мечом, за ним викинги. Стуча каблуками по каменному полу, проходит Харальд и встает посередине:

– Конунг Ярицлейв шлет тебе привет. И зовет в гости. Вместе с дарами. Теми, что ты взял в Дубровице.

Перерубает одним взмахом меча два столбика, поддерживающих альков в изножье. Шатер падает, под складками ткани барахтается фигура.

Викинги хохочут. Один шлепает плашмя мечом по заду, обрисованному тканью, из-под которой князь так неловко пытается высвободиться.

146. Рассвет. Князя со связанными руками выводят из дверей во двор замка. Тела перебитой польской стражи валяются во дворе.

Князя пихают в грубую колымагу, где уже сидят несколько богато одетых вельмож – руки связаны за спинами.

Ведут и молодую красивую девушку в разорванном наряде, вороные волосы блестящей гривой по плечам, почти закрывают бледное лицо.

– Не троньте дочь! – бессильно вскидывается князь.

Харальд сумрачно смотрит на девушку, делает знак:

ее отводят в сторону и сажают в такую же колымагу, непокрытую тентом наподобие примитивного фургона.

– Поджигайте все! – командует Харальд.

147. Перспектива узкой готической средневековой улицы – и метель из перьев и пуха, вылетающих из разбитых оконных проемов, кружит меж домов и над крышами, устилает все. И черные дымы пробиваются сквозь белую метель, выстреливают языки пламени.

148. Бесконечный, тяжело груженый обоз вытягивается из горящего города.

На белом коне с группой викингов едет Харальд вдоль обоза, хмуро глядя перед собой.

Обгоняя кибитки, встречается взглядом с княжной: она сидит у заднего бортика, смотрит на удаляющийся горящий замок, слеза ползет по бледной щеке, губы беззвучно шепчут молитву.

Харальд прерывисто вздыхает. Лицо его печально смягчается.

– Не бойся, – говорит он. – Ничего плохого с тобой не будет.

Несколько шагов едет рядом.

– Развяжите ее, – не глядя, приказывает он.

Идущий в оцеплении обоза дружинник приближается и на ходу ножом перерезает веревки на руках.

– Если захочешь убежать – твоего отца повесят, – по-прежнему не глядя равнодушно бросает Харальд и посылает коня рысью.

149. Движется по зеленой равнине меж дубрав длинный обоз с дружиной во главе.

Зеленое пространство делается полупрозрачным, желтовато-серым, превращается в старинную карту Польши, края пергаментного листа растресканы в ломких складках. Коричневые линии рек, угловатые латинские буквы надписей, крошечные рисунки крепостей обозначают города.

Боевая дружина, с викингами впереди, с Харальдом во главе, движется нам навстречу через этот фон, и черный ворон шевелит крыльями на стяге.

А на карте вспыхивают крошечными язычками пламени все новые крепости-городки, и тонкие струйки дыма курятся над ними: Пшемысль, Жешув, Люблин, Демблин. И наконец, долго чуть дымится и вот вспыхивает Варшава.

150. День, дубрава, лагерь, отдых: распряженные повозки, шатры, пасущиеся кони. Костер у огромного дуба, жарится мясо, на траве простая скатерь: вино, яблоки. Харальд, пара викингов, князь с дочерью – обедают.

– Киев – большой город, – говорит Харальд. – Будете жить у Ярицлейва, пока родственники не соберут за вас выкуп.

– А если не соберут – не будете жить у Ярицлейва, – добродушно улыбается седой викинг и разводит руками. – Конунг не любит бедных гостей. – И вместе со вторым викингом смеется шутке.

Князь натужно улыбается.

Кукушка кукует в лесу.

– Русы верят, что сколько сосчитает эта птица – столько проживет человек. Вам еще осталось долго, – утешает Харальд.

151. Кукушка кукует, но лес уже ночной. Полная луна. Прислонившись спинами к стволу огромного дуба, сидят почти рядом Харальд и польская княжна.

– Ты любишь своего жениха? – спрашивает он.

– Больше жизни.

– Почему же он не защитил тебя?

– Он был далеко. С посольством. За морем, у короля Англии.

– Когда-нибудь я убью короля Англии, – тяжело говорит Харальд.

– Ты очень жестокий. Тебе нравится убивать.

– Не всех. Если бы не он, я был бы сейчас конунг Норвегии. Но я еще буду им.

– Ты бы убил всех, кто тебе противился?

– Нет. Я получил бы корону после моего отца.

– Ты сын короля? – недоверчиво спрашивает он.

– Да.

Она смотрит на него долго и по-новому.

– Ты сильный и красивый, – говорит она. – У тебя есть жена?

– Нет.

– Почему? Многие девушки должны мечтать о тебе.

– Они мне не нужны, – помолчав, говорит он.

Она смотрит с сочувствием.

– А-а, – протягивает она. – Значит, та, которая тебе нравится, тебя не любит?

Он чуть вздыхает, чуть усмехается; помолчав:

– Как ты поняла?

– Это поняла бы любая женщина.

– Я не понимаю женщин, – признается Харальд.

– Это так просто, сын короля. Мужчина говорит и делает то, что он хочет. А женщина говорит и делает так, чтобы мужчина говорил и делал то, что она хочет.

– Как ты сказала? – переспрашивает Харальд и, морща лоб, соображает.

– Она из знатной семьи?

– Да.

– Она красива?

– Да.

– Она любит другого?

– Нет. Я не знаю…

– Она смеется над тобой?

– Да!

– И не принимает подарков?

– Да…

– И старается не смотреть, если ты видишь ее?

– Да. Скажи, ты колдунья?..

– Нет. Просто я тоже женщина, которая любит, викинг.

– Тоже? – напрягается понять Харальд. – Почему ты сказала «тоже»?

– Ты просил ее стать твоей женой? – не отвечает на вопрос она.

– Да.

– И она сказала «нет»?

– Да.

– Но при этом не была ни печальной, ни смущенной, ни ласковой? Так?

– Да! Почему ты все время спрашиваешь так, что я говорю тебе да?

– Она смеялась при этом?

– Да!

– Может быть, она еще и убежала?

– Да! И если ты не скажешь, почему ты спрашиваешь так, что я говорю только да, я убью тебя!

– Ты хочешь убить меня?

– Нет!

– А если я сделаю так, что она отдаст тебе свою любовь – ты обещаешь, что отца отпустят невредимым?

– Если ты это сделаешь – да.

– И меня вместе с ним?

– Да.

– Поклянись.

– Клянусь Одином!

– Даже если за нас не пришлют выкуп?

– Да.

– Как ты это сделаешь?

– Это мое дело. Я сам заплачу за вас Ярицлейву, если твои родственники не захотят выкупить вас.

– Ты так богат? – удивляется она.

– За моими сокровищами гнались все корабли Византии, – хвастливо говорит он.

– О… Расскажи мне, – просит она.

– А вот ей у меня никогда не получалось рассказать… – печально говорит Харальд. И тянется за гуслями, они рядом на траве:

– Хочешь, я сложу для тебя вису? – перебирает струны.

Она кладет тонкие пальцы на его рукав.

152. На перебор струн седой викинг, спящий у погасшего костра, приподнимает голову, всматривается в две фигуры под дубом, освещенные сквозь крону лунными пятнами, покачивает головой умудренно и опять кладет голову на руну, закрывая глаза.

153. И желтеет листва на дубе, под которым они сидели…

И кружатся желтые листья в прозрачном синем воздухе…

…И сквозь легкое кружение листопада разгружается несметный обоз на подворье Ярослава.

…И снегопадом сменяется листопад, кружатся белые хлопья.

…И сквозь снегопад – пир в палатах Ярослава, круговые чаши передают воины. Польская княжна не сводит глаз с поющего Харальда и бьет в ладоши.

Свадьба

154. Зима. Вечереет. Высокий берег над Днепром. По снегу идет одинокий Харальд, ветер раздувает распахнутую длинную шубу, снежинки летят в лицо. (Киевские стены невдалеке по холмам.)

Его догоняют одноконные санки и замедляются рядом (бубенчик под дугой стихает). Возница снимает шапку и кланяется. В санках Лиза.