День луны - Чингиз Абдуллаев

— Садитесь, — предложил министр. Вошедший генерал сел напротив генерала Квашова.

Он поздоровался с ним коротким кивком головы. Не фамильярно, но подчеркнуто корректно. Генерал Квашову очень не понравился: он держался как-то слишком самостоятельно.

В этом кабинете военные так себя не вели.

И уж тем более не смели являться к министру обороны одетыми в штатское.

— Вы уже слышали, что случилось? — спросил министр.

— Мне позвонили на дачу, — кивнул Лебедев, — я выехал оттуда полчаса назад. Но подробности я пока не знаю.

— Контейнер похищен, — сказал министр, — есть убитые и раненые. Террористы потеряли троих людей. Пока мы не нашли, куда делся этот контейнер. Но, кажется, вместе с ним сбежал и один из офицеров генерала Зарокова.

— Плохо, — пробормотал Лебедев, — это очень плохо. Есть шансы найти или обнаружить террористов?

— Их сейчас ищут, — недовольно сообщил министр. — Я включил вас в специальную оперативную группу по расследованию. Вы считаете, что это очень опасно? — тревожно спросил он.

— Я могу говорить? — спросил Лебедев, кивая на Квашова. Тот побагровел. В министерстве все должны были знать, кто такой генерал Квашов. А этот интеллигентный генерал строит из себя дурака. Ведь наверняка в приемной ему сообщили, кто именно сидит в кабинете министра обороны.

— Можете, — кивнул министр.

— Это штамм ЗНХ. Самый опасный вирус, который был к тому же получен в лабораторных условиях. Человеческий организм не имеет иммунитета против ЗНХ. В контейнере обычно находились три ампулы. Если хотя бы одна из них будет разбита в городе… — Лебедев запнулся и дальше твердо закончил: — В начавшейся эпидемии может погибнуть примерно четверть населения Москвы и окрестных районов. И это только в том случае, если мы сразу примем действенные меры. В остальных случаях потери могут быть еще более ужасными. Погибнуть может до половины всего населения столицы. Это оружие возмездия. Абсолютное оружие, которое можно применять только в случае полного поражения. Это хуже ядерной бомбардировки города.

Министр судорожно вздохнул. Поперхнулся. Закашлял.

— Вам плохо? — вскочил со стула Квашов.

— Ничего, ничего, — отмахнулся министр.

Начальник аппарата министерства знал, что все его благополучие и дальнейшая карьера зависят от здоровья министра. Он быстро взял со стола бутылку минеральной воды, резким движением руки отвинтил пробку и, налив в стакан воды, протянул его министру. Тот, благодарно кивнув, залпом выпил воду. Поставил стакан на столик и хмуро спросил у Лебедева:

— Значит, ничего нельзя сделать?

— Если они разобьют ампулы — ничего, — твердо сказал генерал. Министр нервно заерзал на своем месте.

— Что нам делать? — спросил он наконец.

— Искать контейнер и террористов, — последовал быстрый ответ.

— Я включил вас в группу по оперативному расследованию случившегося, — повторил министр. — Дежурный офицер в приемной покажет вам, куда они пошли. Я приказал выделить вам несколько кабинетов прямо в министерстве. Постарайтесь что-нибудь сделать, — неожиданно для себя сказал он, обращаясь к генералу. Тот встал и, кивнув головой, вышел из кабинета, даже не попросив разрешения выйти, как должен был сделать младший по званию.

Министр закрыл глаза, помассировал сердце.

Оно у него раньше никогда не болело.

— Этот Лебедев, видимо, ученый, — понял генерал Квашов.

— Хороший ученый, — кивнул министр, — он член-корреспондент Академии наук. Известный во всем мире биолог.

— Я это понял. Поэтому я никогда не слышал о таком генерале.

— Его работы засекречены, — вздохнул министр. Он поднял трубку правительственного телефона и набрал номер прямой связи с министром внутренних дел. Трубку поднял дежурный офицер.

— Мне нужен Евгений Алексеевич, — сказал министр обороны.

— Кто это говорит? — не узнал его дежурный. Министр назвал свою фамилию.

— Извините, — сказал дежурный, — он на даче. У него там другой телефон.

— Я знаю, — сказал министр, уже набирая другой номер. На этот раз ждать пришлось долго. В воскресное утро министр внутренних дел, очевидно, предпочитал немного поспать. Наконец он поднял трубку.

— Что случилось? — Недовольным голосом спросил он.

— Это я говорю. Женя, — сказал министр обороны, — у нас ЧП. Настоящее ЧП. Ты должен срочно ко мне приехать.

— С ума сошел. Сегодня воскресенье. Что случилось?

— Я тебе говорю, что случилось ЧП. Приезжай немедленно.

— Война, что ли? — пробормотал министр внутренних дел.

— Хуже, — мрачно сказал его собеседник, — приезжай немедленно. Ты что, ничего не слышал?

— А что произошло?

— Я думал, твои дуболомы тебе уже доложили.

— Говори, что случилось?

— У нас утром было нападение на наш конвой. Пострадало несколько офицеров. Нападение было организовано с помощью автомобиля ГАИ. Видимо, были убиты или заменены твои сотрудники.

— Тоже мне новость! — заметил министр внутренних дел. — У нас каждый день такое ЧП случается. Из-за этого меня и будить не станут. Убитых много?

— Восемь человек.

— Тогда ничего страшного. Я дам указание, чтобы выделили хороших ребят из МУРа.

— Какой МУР? — закричал министр обороны. — Я тебе не про убитых говорю. У нас тут такое дерьмо, а ты мне — МУР. Приезжай немедленно. Я же тебе говорю, что это очень важно. Может случиться страшная трагедия.

Не все можно говорить по телефону. Женя.

— Да-да, конечно, — понял наконец главный милиционер страны. — Я буду у тебя через полчаса. Сейчас вызову вертолет.

Министр обороны положил трубку. Нужно звонить в ФСБ, обреченно подумал он. Наверняка ни министру внутренних дел, ни директору ФСБ ничего не докладывали о случившемся.

Во-первых, сегодня воскресенье. Во-вторых, число убитых не так велико, чтобы говорить о случившемся. В-третьих, погибли военнослужащие, а это считается внутренним делом самих военных, в которое ни ФСБ, ни МВД не станут вмешиваться. Никто из них пока ничего не знает о контейнере. Но звонить в ФСБ все равно нужно. Это значит, что почти сразу об этом узнает и Президент. Директор ФСБ обязан докладывать о подобных вещах незамедлительно. Может, лучше самому позвонить Президенту? Или все-таки разделить эту ответственность на троих? Придется звонить директору ФСБ.

Это правильнее всего. Но все равно, если произойдет что-нибудь ужасное, отвечать за все будет только он — министр обороны страны.

В конце концов контейнер похитили именно у его людей, перебив охрану, состоящую из военнослужащих. И контейнер был вывезен из лаборатории Министерства обороны. А про машины сопровождения ГАИ никто и не вспомнит.

В этот момент раздался звонок аппарата правительственной связи. Министр обороны вздрогнул и поднял трубку. Но, услышав голос говорившего, он даже успокоился, словно худшее уже состоялось. Это был сам директор Федеральной службы безопасности.

— Добрый день, генерал, — сказал он весело. — Как у тебя дела, военный министр?

— Ничего, — пробормотал министр обороны. — Чего это ты в воскресенье утром на работе?

— А я решил последовать твоему примеру.

Тоже выйти на работу. Меня наши нашли и срочно вызвали. Говорят, что-то непонятное происходит в твоем ведомстве. С раннего утра машины подъезжают к министерству, вертолеты летают. У вас маневры в здании Министерства обороны или вы всегда так работаете?

«Уже донесли, — зло подумал министр. — Конечно, в министерстве обязательно должны быть стукачи из ФСБ. Они ведь больше всего боятся военного переворота. А тут с раннего утра действительно вертолеты летают. И слишком много генералов приехало на работу. Хорошо работают эти специалисты. Сразу все засекли. Лучше бы так против террористов боролись. А Семенов, надутый дурак, опять ничего не заметил».

— Твои ребята и за мной тоже следят? — угрюмо спросил он.

— Нет, конечно, — неприятно засмеялся директор, — просто у нас служба такая. Все обо всех знать.

— О нападении на наш конвой уже слышал?

— Конечно. Сообщение пришло в наше городское управление. Там говорят: твоих ребят постреляли. Но это ваше внутреннее дело. Нападение было у военного городка. И стреляли в основном в твоих контрактников.

— Все он знает, — вдруг храбро передразнил своего собеседника министр. — Ничего ты не знаешь. Лучше бы не за моими генералами следил, а за террористами. Если хочешь, приезжай ко мне, я тебе такое расскажу, что ты спокойно сидеть больше не сможешь. Проспали твои пинкертоны самое главное. Только машины и вертолеты увидели.

Директор почувствовал, что произошло нечто серьезное. Министр обороны никогда не позволял себе разговаривать в таком тоне с всесильным директором ФСБ. Министр был всегонавсего генералом, назначенным на чиновничью должность. Он был членом правительства и мог слететь в любой момент со своей должности, когда меняли правительство либо так хотелось Президенту. А директор был доверенным лицом Президента и не подчинялся никому, кроме него. И значит, стоял в иерархии рангов значительно выше любого министра.