Поведение — двойка - Альфред Бётхер

— Не знаю. Меня ведь при этом нет, когда у него происходят всякие конфликты.

— Может быть, ты поговоришь с фрау Линдой? Наверно, этому можно как-то помочь?

— Я уже сказал Андреасу, что пойду в школу. Если бы я еще знал, что мне ей говорить. Дома Андреас — мальчик как мальчик.

— Вот и скажи это фрау Линден.

— Нет, этого я не могу ей сказать. Если она узнает, что дома он слушается, а в школе нет, это будет еще хуже.

— Почему?

— Потому что фрау Линден тогда подумает, что я считаю ее плохим педагогом. А это неверно. Она хорошая учительница. Андреас сделал в учебе большие успехи. С нашей стороны он никакой помощи не получает, значит, этими успехами он обязан только ей. Я и в мыслях не имею упрекать ее за замечания в дневнике. Но, с другой стороны, я уверен, что таким путем от Андреаса ничего не добьешься.

— Довольно мрачные виды на будущее у нашего сына.

— Я так не считаю. Все это пройдет, когда он станет постарше. И поумней.

— А если не пройдет?.. Но надо, чтобы фрау Линден знали наше мнение. По-моему, это важнее всего. Самое лучшее — иди к ней завтра же.

Отец Андреаса кивнул. Потом минутку помолчал и сказал:

— Завтра я не смогу. И вообще в ближайшие дни не смогу. Фирма отказалась прислать аппарат.

— Боже мой! Почему?

— Этого они не написали. Не хотят, чтобы мы выпускали это лекарство.

— Что же ты теперь будешь делать?

— Я знаю, что надо делать. Только вот не знаю, получится ли…

Он стал рассказывать ей свой план. Они сидели рядом почти до рассвета. Про Андреаса они больше не говорили.

VI. Драка перед магазином

Андреас прочитал в «Альбоме» Вильгельма Буша не только «Макса и Морица», но и много других историй — «Коварный Генрих», «Месть слона», «Катание с гор»… Всех и не перечислишь. Из-за своей жажды к чтению Андреас всякий раз забывал про молоко — оно все стояло и стояло на самом солнцепеке.

Прошло почти две недели, пока он справился со всеми смешными стихами и рассмотрел все «рисунки автора». За это время он успел заключить дружбу с самыми разными чудаками, повстречавшимися ему в «Альбоме». В один прекрасный майский день, когда он от хорошего настроения готов был прямо хоть камни кидать на крышу, ему пришла вдруг в голову мысль, показавшаяся ему очень разумной и смелой. Он пошел за своим домиком-копилкой, высыпал из него все монеты и выбрал из них тридцать пфеннигов.

Потом побежал к трамвайной остановке, неподалеку от которой находился магазинчик «Канцелярские товары». Войдя в него, Андреас сказал продавщице:

— Дайте мне, пожалуйста, голубой конверт.

— Для поздравления?

— Да. Покажите, пожалуйста, какие у вас есть.

— Поздравление со свадьбой?

— Нет, не со свадьбой. С другим.

— С днем рождения? Как тебе мама-то сказала?

— Она ничего мне не сказала. Но я возьму вот этот.

Андреас показал на голубую открытку, лежавшую в конверте с подкладкой из папиросной бумаги. На открытке был изображен мальчик с довольной улыбкой. В руках он держал букет цветов, а рядом красовалась надпись: «Поздравляем с днем рождения!»

Андреас заплатил тридцать пфеннигов. Он пошел домой, хорошенько вытер ручку, чтобы не наделать клякс, и принялся за работу.

Зачеркнув поздравление, он написал: «Дорогая Клавдия! Мне очень понравилось. Теперь она мне больше не нужна. С приветом Андреас».

Потом заклеил конверт и надписал: «Клавдии Геренклевер, 3 «А». От Андреаса Гопе». Потом положил конверт в книгу, засунул книгу в портфель и запел такую громкую песню, что даже скворцы на ветке удивленно склонили головы.

На другое утро Андреас уже очень рано сидел за своей партой. Он решил, что нужно оставить себе побольше времени для передачи письма. На душе у него было так, как бывает под Новый год, когда и верится, и не верится, что все это будет — и елка, и Дед-Мороз, и подарки!

Как только Клавдия, подойдя с другой стороны парты, села на свое место, Андреас высунул из книги край конверта. Так, чтобы ей было видно. Но она вовсе и не смотрела в его сторону. Тогда он засунул конверт обратно в книгу, вытащил из пенала ручку и повертел ее немного, чтобы на пере появилась капелька чернил.

Когда зазвенел второй звонок, он заговорил с Клавдией.

— Вот невезение! — сказал он. — Это уже восьмая ручка. Все текут. Вчера, когда я писал одно письмо, она тоже капала. Сказать, кому я писал письмо?

Клавдия отрицательно покачала головой и приложила палец к губам.

Антье Шонинг, стоявшая у доски и следившая за порядком, сказала:

— Тише, Андреас! Еще одно замечание, и я тебя запишу.

Фрау Линден вошла в класс.

Прозвенел третий звонок.

Антье Шонинг отдала рапорт. Фрау Линден поздоровалась с классом, положила на стол портфель и стопку тетрадей по арифметике и села.

Андреас попробовал положить книгу к Клавдии на колени, но она недовольно отстранилась.

— Что ты там делаешь под партой, Андреас? — спросила фрау Линден.

Андреас покраснел до корней волос, у него даже в ушах зазвенело.

— Я хотел положить на место…

— Что у него там, Клавдия?

— Книга, — ответила Клавдия.

— Принеси мне ее сюда, — сказала фрау Линден Андреасу.

Андреас ни при каких обстоятельствах не мог допустить, чтобы нашли письмо. Он засунул книгу в парту и ответил:

— Это «Макс и Мориц», я хотел вернуть Клавдии.

Фрау Линден поднялась с места.

— Клавдия, принеси мне книгу, — строго приказала она. Клавдия взяла книгу и пошла к столу. Андреас побежал за ней, выхватил книгу и в отчаянии крикнул:

— Нет, нет!

— Гопе! — приструнила его фрау Линден.

В это мгновение Райнер Шнек вскочил со своего места и, выбежав из среднего ряда, очутился у парты Андреаса. Он хотел помочь водворить порядок и ухватился за книгу, чтобы отнести ее к учительскому столу. Каждый тянул книгу к себе изо всех сил… и вдруг она разорвалась.

Раздался треск рвущейся обложки и крик Клавдии:

— Ой, ой!..

У каждого в руках осталось по половинке книги.

Райнер Шнек понес свою половинку к учительскому столу.

Фрау Линден смотрела на Андреаса с возмущением. Как могла во время урока разыграться такая безобразная сцена? Чтобы не поступить опрометчиво, она постояла минутку молча, только откинула волосы со лба.

У ребят была такое ощущение, что фрау Линден растерялась. А разве учительница может растеряться? Класс застыл.

— Ты вел себя совершенно бессмысленно, — сказала она наконец Андреасу. — И вот ты испортил книгу. — Она взглянула на половинку книги, которую Райнер Шнек положил ей на стол, и спросила Клавдию Геренклевер: — Это твоя книга?

— Да.

— Тогда передай от меня твоей маме, что во всем виноват Андреас Гопе. Он должен вернуть тебе новую книгу или за нее заплатить. Ты знаешь, сколько она стоит?

— Десять марок, — ответила Клавдия.

Фрау Линден обернулась к Андреасу и приказала:

— Давай сюда дневник.

В дневнике она написала так: «Андреас мешал вести урок, занимался посторонним делом. На требование отдать книгу, которую он рассматривал на уроке, отказался это сделать. Оказывал насильственное сопротивление, из-за чего была разорвана книга. Поскольку вина лежит на нем, он должен возместить стоимость книги (10 марок). За грубое нарушение дисциплины Андреасу выносится выговор».

Клавдия сложила вместе обе части книги и стала убирать ее в портфель. Андреас помогал ей в этом. Он старался, чтобы не загнулся уголок какой-нибудь страницы и чтобы письмо не выпало в последний момент. Клавдия не возражала против его помощи. Ее немного удивляло, почему Андреас так старается и так заботливо складывает книгу. Судя по всему, его не очень-то волновала запись в дневнике — вид у него был победный.

Радость его померкла только дома, когда ему пришлось предъявить дневник отцу.

Отец был сегодня в таком настроении, что его выводил из себя каждый пустяк. Дело в том, что он вместе с двумя другими инженерами все-таки изобрел новый стеклянный аппарат. Да еще такой, что сама западногерманская фирма могла бы ему позавидовать. Лейпцигский приборостроительный завод дал согласие на изготовление этого аппарата. Чертежи были уже готовы. И тут вдруг пришла телеграмма из Лейпцига, что завод не может выполнить заказ: в ГДР нет необходимого сорта стекла.

Отец уже несколько дней не спрашивал Андреаса, что происходит в школе и какие он получает отметки. Он почти не выходил из своего кабинета, что-то писал, чертил, просматривал какие-то книги, заполнял целые тетради числами и формулами… Он не услышал даже, когда Андреас постучал в дверь.

Наконец он крикнул:

— Что случилось?

Андреас вошел и увидел, что ваза с тюльпанами стоит на ковре. Плохой признак. Он протянул отцу свой синий дневник:

— Подпиши, пожалуйста.