Не та девушка (СИ) - Васина Илана

— Что за бесовщина тут творится? — бормочу растерянно.

Снова пытаюсь его подцепить за бок, подтолкнуть чуть-чуть в сторонку, но тут происходит непоправимое. Моя рука вдруг теряет опору, и я падаю на полукровку по какой-то невероятной траектории.

Внезапное падение прерывается — ровно тогда, когда мои губы приземляются на его, и я напрочь забываю дышать.

В ту же секунду понимаю: я в его руках, горячих и сильных. Они легко удерживают меня на одном месте, совершенно не торопятся меня отстранять. И глаза его открыты, и смотрят прямо в мои с небывалой янтарной нежностью.

Он в сознании и… полностью контролирует происходящее!

Мне кажется, я сошла с ума. Или заснула, и мне снится странный сон, в котором Хродгейр не полукровка больше, не слуга. Он мужчина, перед которым я испытываю смущение и трепет.

Ну уж нет!

Смущение? Трепет?!

Очнись, Ханна! Что за вздор!

Он всего лишь твой пациент! Очень необычный, конечно… ну и что с того?

Это не причина трепетать перед ним робкой бабочкой!

Побарахтавшись немного в его руках, отделяюсь от него и отползаю подальше. Зажимаю ладонью горящие губы. На них огонь драконий, текучая лава… Как будто раскаленным железом рот припечатали. Закрываю глаза и пытаюсь успокоиться.

Стараюсь убедить себя, что произошла дурацкая случайность. Бывает же, люди теряют равновесие так нелепо, что нарочно не придумаешь.

Говорят, булочник по пьяни поскользнулся и упал в отхожую яму. Еле выловили. А сын мельника недавно зацепился за мельничное крыло. Чуть не обделался бедняга, пока болтался в воздухе на высоте птичьего полета… Наверняка, и меня от усталости и недосыпа занесло не туда.

Хродгейр неспешно садится. При каждом движении под кожей перекатываются литые мускулы. Выглядит это внушительно. Кажется, он хоть сейчас вспашет поле и даже дыхание не собьет. И не скажешь по нему, что всего лишь вчера он играл в переглядки со смертью.

Полукровка молчит и пристально всматривается в мое лицо. Затем втягивает в ноздри воздух, как будто вздыхает и выдает:

— У тебя вкусные губы. Вкуснее даже, чем я думал. И пахнешь приятно.

На его дерзость отвечать даже не собираюсь. Ни один нормальный, человеческий слуга не осмелился бы заявить такое хозяйской дочке. Полукровка — он и есть полукровка. Грубый, неотесанный и непредсказуемый.

Отныне он строго мой пациент, а я его врачеватель. Точка.

— П-покажи свою спину, — прошу дрогнувшим голосом.

— Ты не увидишь там ничего интересного, — обещает Хродгейр, но все же поворачивается ко мне спиной.

Увиденное повергает меня в шок. Ничего интересного, говоришь? Как бы не так!

На месте ран остались только светло-розовые шрамы. Затянувшиеся полоски зажившей плоти. Они резко контрастируют с бронзовой в целом спиной. За одну ночь исцелиться от подобных увечий не под силу ни одному чистокровному, даже эльфам с их магией! Это просто уникальный случай в истории врачевания! Очевидно, мазь троллихи обладает феноменальными качествами заживления!

— Что глаза разинула? — вдруг раздается ворчание Ингвер от печки. — Здоров он, здоров! Расслабься, лекарша… А ты, парень, выметайся в мужскую половину тепереча! Нечего тебе в кухне рядом с хозяйской дочкой торчать, раз оклемался…

Глава 12

Тем утром я успел насчитать двадцать отдаленных ударов по металлу, прежде, чем полуглухая Ингвер выглянула из кухни, протянула ключи и попросила:

— Проверь-ка, парень, нет ли кого у ворот!

Конечно, у ворот кто-то был. Некто мелкий и слабый, судя по силе ударов, и, судя по их количеству, на редкость настойчивый. То ли беспризорный ребенок, то ли нищенка, ослабевшая от голода.

Помимо ключей я прихватил с собой пару сочных корнеплодов, найденных вчера в лесу, и направился к подъездной дороге. Хозяин замка нищих не жаловал, поэтому вряд ли сегодняшним визитерам перепадет здесь что-нибудь посущественнее.

Уже издали я почуял ядреную смесь лошадиного пота и пропойцы Скули. А потом сквозь остальные запахи ощутил ее, фэйри. Всего на несколько секунд раньше, чем увидел.

Не помню, в какой момент по позвоночнику пробежала дрожь. Предвкушение чего-то особенного. Подобно глотку воды после недельной жажды в клетке страданий. Или яркой радуге, раскрасившей серый дождливый день. Или первой победе на арене смерти. Или первой влюбленности. Хотя вру! Все влюбленности, что были раньше, не сравнятся с этим пронзительным, чарующим чувством!

Как только взгляд упал на нее, изящную, хрупкую фею, с огромными зелеными глазищами, губами, нежными и чувственными, словно мечтой нарисованными, то мозги сразу напрочь отшибло. Мир исчез, сузился необратимо до тонких, девичьих размеров.

В ее глазах будто листва крестоцвета только-только прорезалась в почве. От кроткого взгляда повеяло весной, новой жизнью, волшебством, и в груди защемило от острой тоски по дому. Ее близость, точно сквозь портал зашвырнула меня на родину. Эта девочка пахнет моим Даэнорисом, магией пахнет так сильно, что крышу сносит от дурной ностальгии!

Как такое возможно? Откуда у заурядного вора дочь, оглушающая чистой, совершенной красотой?

В тот момент я едва сдержался, чтобы не наброситься с расспросами на уставшую девочку. Пришлось себя заткнуть и буквально заставить ноги двигаться в другую сторону. Если не отвратить ее от себя грубым напором, шанс на взаимную откровенность у нас еще появится.

Мы расстались на время, но душа алкала ответов. Я отвез пьяницу Смули в конюшню, окатил его колодезной водой из ведра, чтоб протрезвел немного. Расспросил старика, чихающего и плюющегося, что за дева с ним прибыла.

То, что это падчерица Фрёда, вернувшаяся на каникулы из школы знахарей, многое прояснило, хотя и вопросов породило немерено.

Почему до сих пор никто не знает о появлении новой фэйри?

Их рождение ожидают, как восход солнца на угольно-черном небе. Благодаря таким, как она, эльфы открывают для себя новые грани утерянной магии. Большую часть высокородные, как правило, зажимают себе, но и людям перепадают крохи.

Никто, кроме фэйри не способен извлекать из прошлого древние заклятия и разгадывать древние рукописи! Стоит им освоить магическую базу, как остальные знания начинает липнуть на них отовсюду без остановки!

Почему же эта магия, вместо того, чтобы бить ключом… нет, даже мощным водопадом, в ней сейчас полусонная, еле теплится? Почему ее, эту девушку не боготворят ни люди, ни эльфы?

Почему вместо армии, свиты, по праву положенных, ей дают никчемного слугу в сопровождающие?

Почему Ханну не нашли и не обучили эльфы, как всех ее редких предшественниц?

Или хитрые высокородные обнаружили деву, но припрятали до поры до времени? Закопали под землю бесценное сокровище, чтобы извлечь на свет в подходящий момент?

Не случайно от той телеги фонило тайным охранным заклятием, настроенным на отпуг врагов. Его невозможно заметить не-эльфу, если только не привыкнуть, как я, к магии с самого детства.

Ошеломленный неожиданной встречей с фэйри, я потерял бдительность. Не заметил, как Фрёд, грубое животное, налетел на меня с толпой слуг, вопя, что я похитил его драгоценную падчерицу. Люди, мол, видели, как я встретил ее у ворот и после встречи со мной она, его Ханна, исчезла.

"Его Ханна"?! Как посмел он, червь презренный, отзываться о фэйри так беспардонно?

— Она не твоя, — вспылил я на наглую ложь. — и никогда твоей не будет! Много чести.

Почему его так взбесили мои слова, я тогда не осознал. И не мог даже предвидеть, что за вслух высказанную правду придется вскоре балансировать между жизнью и смертью.

Все закрутилось и, как в вихре вышло из-под контроля. Меня, связанного, прикрутили к позорному столбу, объявили никчемным, дерзким слугой и вынудили проходить через наказание.

После первого же удара, взорвавшего тело острой болью, стало понятно: наши детские перебранки с хозяином замка остались в прошлом. Сейчас все всерьез, и это поставило меня перед выбором.