Спящая красавица - Барбара Картленд

— У мистера Беннетта в кабинете есть расписание, — сказала Гетси.

Мистер Беннетт был секретарем графа.

— Вы уже мне очень помогли, — сказала Оделла. — Я дам вам знать, в какое точно время мы с вами уедем.

Она сделала паузу и продолжала:

— Вот что мне от вас нужно: рано утром, когда встанут только лакеи и горничные, вы скажете всем, что ваш родственник болен и вам нужен кэб, чтобы доехать до станции.

— Я это сделаю, — сказала Гетси.

— Вы уедете с багажом, — продолжала Оделла, — а я покину дом через садовую калитку. Вы скажете кэбмену, что вам нужно захватить подругу, и попросите его остановиться за площадью, у конюшен.

Оделла на некоторое время задумалась, а потом добавила:

— Никто и на мгновение не заподозрит, что это я, а днем папенька найдет мою записку, где будет сказано, что я уехала и остановлюсь у друзей.

Она повторила это несколько раз, чтобы Гетси как следует все запомнила.

Потом старенькая швея попросила:

— Не найдется ли у вас немного денег, миледи? В этом месяце мне не заплатили жалованье…

— У меня куча денег, — сказала Оделла. — Как только мы вернемся домой, я поговорю с управляющим и прослежу, чтобы он выделил вам коттедж — по возможности такой, который не принадлежит папеньке. Это избавит нас от ненужных споров.

На глаза Гетси навернулись слезы.

— Вы очень добры, миледи, — прошептала она. — Так же, как ваша любезная матушка. Я так боюсь за себя, ведь руки мои уже не те, что раньше, и пальцы почти не гнутся…

— Я могу обещать вам одно, — сказала Оделла. — Уволившись, вы будете жить в достатке, и моя мачеха ничего не сможет с этим поделать!

Она не могла скрыть злости, прозвучавшей в ее голосе при упоминании о мачехе, но Гетси ничуть этому не удивилась, а только сказала:

— Ее светлость очень рассердится на меня, если узнает, что я уехала с вами!

— Когда узнает, будет уже поздно, — отрезала Оделла.

Гетси ушла, а она еще долго сидела, обдумывая каждый шаг, который ей предстоит сделать.

Почти перед самым обедом графиня вдруг сообразила, что ее падчерица дома.

Она вошла в спальню Оделлы как раз в тот момент, когда служанки готовили ей ванну, и села перед камином.

— О, ты здесь, дорогое дитя! — мелодичным голоском сказала графиня. — А я все думала, где ты можешь быть!

— Когда я вернулась, мне сказали, что у вас гости, — ответила Оделла, — и я решила вас не тревожить.

— Очень мило с твоей стороны, — проворковала графиня. — И все же мне жаль, что я не знала о том, что ты уже дома.

Она помолчала немного и сказала:

— Сегодня вечером я прошу тебя надеть свое самое красивое платье. У нас большой званый обед, и я посадила тебя рядом с виконтом Мором — я уверена, ты найдешь, что он весьма интересный собеседник. — Графиня коротко прозвенела колокольчиками своего смеха. — По-моему, он так же обожает лошадей, как ты!

Оделла ничего не ответила, и ее мачеха отправилась назад в свою комнату.

После того, что сказала графиня, Оделле хотелось выбрать самое уродливое платье из тех, что у нее есть.

К сожалению, все платья, которые она купила во Флоренции, были в отменном вкусе, и в каждом она выглядела еще привлекательнее, чем в предыдущем.

В конце концов Оделла сказала себе, что раз ей все равно придется принять участие в том, к чему ее вынуждают, то ей остается лишь постараться выглядеть красивой и ничего не говорить.

Перед обедом она вышла в гостиную.

Ее мачеха уже была там; она сияла драгоценностями и, Оделла не могла этого не признать, была очень красива.

Оделла вспомнила, как одна из ее подруг по пансиону сказала однажды:

— Мой отец всегда говорит, что любая женщина выглядит красивой, если она влюблена!

Оделла с презрением подумала, что ее мачеха как раз влюблена — но не в того человека, за которым она была замужем.

Едва виконт вошел в комнату, Оделла сразу же поняла, что к этому человеку у нее не может быть даже привязанности, не говоря уже о любви.

Он был красив.

Но, подумала Оделла, на нем явно лежит печать неудачника.

Она была совершенно уверена, что он никогда не станет политическим деятелем.

Более того — с первого же взгляда было ясно, что он вообще не стремится к тому, чтобы делать в жизни что-нибудь основательное.

«Кроме того, конечно, — добавила про себя Оделла, — как заниматься любовью с чужой женой!»

Она видела, что виконт, повинуясь распоряжениям своей возлюбленной старается произвести на нее самое приятное впечатление.

В то же время он то и дело поглядывал на графиню.

Оделла подумала, что любой, кто достаточно наблюдателен, сразу поймет, в какой области лежат его истинные чувства.

Она задавалась вопросом, заметил ли ее отец взгляды, которыми обменивались его жена и виконт.

Потом ей припомнилось, как она где-то читала о том, что муж всегда в последнюю очередь узнает такие вещи.

И в последнюю очередь, добавила она про себя, способен поверить в то, что женщина, которой он доверял, была ему неверна.

Оделла бросила взгляд через стол.

Ее отец выглядел вполне счастливым.

Она знала — это благодаря тому, что женщины, сидящие по обе стороны от него, были не только красивы, но и умны.

И обе заставляли его смеяться.

В этот момент он был так же весел и остроумен, каким Оделла знала его раньше, когда была жива ее мать.

«Я не имею права вновь делать его несчастным, рассказывая о том, что происходит у него за спиной», — сказала она себе.

Оделла понимала, что это будет слишком жестоко.

Когда дамы покинули гостиную, а мужчинам принесли портвейн, Оделла поспешила наверх.

Она знала, что сейчас в спальне нет никого.

Его камердинер в это время должен был быть в кладовой.

Оделла вошла в спальню и заперла дверь.

Она знала, где отец хранит ключ от сейфа.

Он трогательно верил в то, что это всегда было известно только ее матери.

Но Оделла часто помогала матери брать из сейфа драгоценные камни, которые та хотела надеть вечером.

Поэтому она сразу направилась к тайнику: как и предполагалось, ключ оказался там.

Оделла открыла сейф.

Как она и думала, на верхней полке лежали бумаги, которые им дали в адвокатской конторе.

Отец уже переложил их сюда.

На нижних полках хранились деньги.

Отец всегда держал в спальне некоторую сумму, чтобы в случае необходимости под рукой были бы наличные деньги.

Оделла взяла стопку банкнот и еще несколько золотых соверенов.

Потом она заперла сейф, убрала ключ на место и отнесла деньги к себе спальню.

Дамы все как одна собрались в комнате ее мачехи.

Оделла быстро спустилась по лестнице и была в гостиной прежде, чем они возвратились.