Дерзкая красота - Ги де Кар

— Уже загадала, — ответила девушка и сделала первый глоток.

— Я тоже, — многозначительно произнес Шарвен.

— Будет нескромностью с моей стороны спросить вас, месье Шарвен, какое вы загадали желание? — поинтересовалась Сильви.

— Пожалуйста, не называйте меня месье Шарвен! Просто Жан…

— Мне нравится имя Жан… Итак, какое же вы загадали желание? — Сильви поправила сбившийся на затылок парик.

— Я пожелал, чтобы мы с вами стали большими друзьями. Должен признаться: вы мне страшно нравитесь! — широко улыбаясь, ответил он.

— В самом деле? — недоверчиво спросила Сильви.

— Именно так… А ваше желание? — задал он встречный вопрос.

— Чтобы наша дружба была продолжительной… Только не говорите, что вы не встречали женщин красивее меня! — рассмеявшись, сказала Сильви.

— Красивее, конечно, встречал, но сообразительнее — никого! — Шарвен откинулся на спинку стула.

— И это говорит мужчина вашего возраста? — кокетливо улыбаясь, заметила девушка.

— Именно мой возраст должен заставить вас мне поверить. А сколько мне, по-вашему, лет? — спросил он.

— Не знаю. Вы прекрасно выглядите. Ну, может быть, сорок восемь? — предположила Сильви.

— Скажем, пятьдесят, и не будем больше говорить об этом! Я не спрашиваю, сколько вам лет. Вы еще очень молоды. — Шарвен не сводил с нее глаз.

— Ну, как сказать! Я уже перешла рубеж Святой Екатерины, — призналась Сильви.

— Но это же совсем юный возраст! Между нами четверть века разницы… Это много. — Шарвен сделал глоток виски.

— Я не люблю чересчур молодых мужчин. Они ничего не понимают в женщинах, — безапелляционно заявила Сильви.

— Все молодые женщины вашего поколения говорят то же самое, — рассмеялся Жан.

— Но это так и есть! — настаивала девушка.

— Если верить вашим словам, легко предположить, что ваши сверстники ничего не понимают и в любви… Однако поговорим о более серьезных вещах: где вы хотели бы поужинать? — учтиво спросил Жан.

— Полагаюсь на ваш вкус. Я не бывала ни в одном парижском ресторане.

— Но я заметил вас в обществе друга именно в маленьком и очень парижском по духу ресторанчике…

— Я была там впервые. Должна признаться, что это был первый в моей жизни ужин с молодым человеком. — Сильви опустила глаза.

— Неужели до этого вы никуда ни с кем не ходили? — спросил он.

— Никогда, — вздохнула Сильви.

— А по какой причине? — продолжал допытываться Шарвен.

— Я боялась, — прошептала девушка.

— Боялись чего? — недоуменно вскинул брови господин.

— Боялась не понравиться… Поэтому сидела дома, — выдохнула Сильви.

— Дорогая моя, вы же просто дикарка! Однако теперь, когда вы все-таки приняли мое приглашение, я с большим удовольствием констатирую, что вы понемногу приручаетесь… Что скажете о «Дуаян»? — продолжал он.

— Ничего о нем не знаю, — пожала плечами Сильви.

— Это ресторан на Елисейских полях! — удивленно воскликнул Шарвен.

— Уверяю вас, мне это место совершенно неизвестно, — откровенно призналась девушка.

— Горячо надеюсь, что вам там понравится.

— Но… Там, наверное, собирается очень элегантная публика? — предположила Сильви.

— Не более элегантная, чем вы в настоящее время. — Шарвен коснулся ее руки.

— Думаете, я не буду выглядеть там смешно? — спросила она.

— Вы будете выглядеть как образец последней моды. А почему, собственно говоря, вас это так беспокоит? Сильви, в вас так много шарма, — сказал он.

— Если вы будете продолжать в том же духе, Жан, то я, пожалуй, в конце концов вам поверю, — смущенно улыбаясь произнесла Сильви.

Атмосфера в «Дуаян» нисколько не походила на обстановку в бистро. Разнообразие меню дополнялось обслуживанием на высшем уровне. Правда, стараясь сохранить контроль над собой, Сильви сдержалась от проявлений чрезмерного восторга, но тем не менее сумела оценить все то новое, что принес ей этот вечер. Жан Шарвен, со своей стороны, помог девушке быстрее освоиться в новой обстановке. Он держался так, словно они были давным-давно знакомы… Он, несомненно, отличался умом, хотя и был несколько самовлюбленным, но даже это последнее обстоятельство не умаляло его достоинств в глазах спутницы. Она чувствовала, что этот человек вполне уверен в себе. Неназойливо расспросив Сильви о семье и убедившись, что девушка живет одна в Париже, он вдруг обратился к ней с вопросом:

— Вас не тяготит одиночество?

— Иногда мне бывает очень тяжело… Вам я могу в этом признаться, — откровенно ответила она.

— Почему мне, а не кому-то другому? — спросил Шарвен.

— Потому что в вашем возрасте можно многое понять. — Сильви смотрела ему в глаза.

— Думаю, я действительно могу вас понять.

Тон, каким это было сказало, не оставлял ни малейших сомнений относительно намерений господина.

— Знаете, — продолжал он, — мне очень нравится ваш взгляд. В нем светится ум, а я люблю умных женщин. Из них получаются отличные любовницы, — произнес он.

— Вам нужна любовница? — спросила Сильви в лоб.

— Не то чтобы нужна, скорее очень желаема… Поскольку вы признались, что тяготитесь одиночеством, я, в свою очередь, хочу сделать вам признание: я очень желаю вас!

— Но ведь у вас есть жена, — заметила Сильви.

— Я все еще люблю ее, но она давно уже не пробуждает во мне желаний. Так часто случается после двадцати лет супружеской жизни. — Шарвен взял Сильви за руку.

— Не знаю, но все-таки, если когда-нибудь я выйду замуж, то постараюсь сделать так, чтобы муж желал меня всегда. Не будучи очень красивой в начале совместной жизни, я не сильно разочарую его потом, когда начну стареть… С течением времени дурнушка побеждает бывшую красавицу, потому что красота всегда скрывает какой-то подвох и в конечном счете весьма относительна. Каждый мужчина имеет собственное понятие красоты, но при виде некрасивой женщины все сходятся в едином мнении… Чувство мужчины, желающего некрасивую женщину, намного искреннее, чем то же чувство, вызванное привлекательной внешностью. Возможно, вы меня не обманываете… — Она пристально смотрела на Шарвена, стараясь понять, смеется над ней этот мужчина или нет. Не получив ответа на мучившие ее вопросы, она сказала: — Я слишком много болтаю! Давайте поговорим о вас. Расскажите, чем вы занимаетесь и как живете.

Женский инстинкт подсказывал Сильви, что мужчина, желающий завоевать сердце женщины, предпочитает говорить о себе, чтобы предстать в самом выгодном свете. Это особенно относится к мужчинам зрелого возраста, которые успели в своей жизни потрудиться и уверены, что добились определенного успеха. Жан Шарвен не был исключением из общего правила. Сильви узнала, что у него нет детей, что в жизни он испытал немало любовных приключений, о которых его супруга и не подозревала, что жил в мире и согласии со своей половиной и был генеральным директором какой-то крупной промышленной компании, сменив на этом посту своего тестя, поскольку был мужем его единственной дочери. Она узнала также, что каждое воскресенье он играл в гольф, поскольку это «позволяло в самой приятной обстановке завязать нужные знакомства», что ему принадлежало охотничье угодье в Солони, приобретенное не из любви к охоте, а «чтобы было куда пригласить важных гостей», что раньше он любил спортивные машины, а теперь предпочитает более комфортабельные, что вообще-то любит читать, но «на это не хватает времени», что в театр ходит редко, так как «его замучили официальные обеды и ужины», и что, наконец, главный козырь людей его возраста — у него отличное здоровье.