Вся правда о российских евреях - Андрей Буровский

Не было ни какой-то образцовой культуры, ни даже соблюдения иудеями библейских традиций. Даже иудаизм был совсем не такой, каким он сделался впоследствии. В небольшой Палестине каждый человек легко мог при­ходить на праздники в Иерусалим, в Иерусалимский храм: единственный, где шло поклонение Й'ахве. Наследствен­ные священники из особых родов приносили тут кровавые жертвы, по щиколотку в жертвенной крови поклонялись Единому — и одновременно — племенному божку. Нравы оставались дичайшие, в культурном отношении иудеи сильно уступали крупным и цивилизованным народам: египтянам, хеттам, вавилонянам, амореям.

Шепну на ухо — не завидовал бы я современному ев­рею, очутись он в этой дикой восточной стране — в госу­дарстве первых иудейских царей, Соломона и Давида. Как сказал один кот устами евреев-Стругацких, — не советую, гражданин, не советую... Съедят.

Крохотный народец, пасший овец вокруг Мертвого моря, мог думать что угодно о самих себе и окружающем мире. Но эти мнения, как не трудно понять, были вовсе не обязательны для других народов. 1 тысячелетие до Р.Х. на Переднем Востоке — время сложения мировых империй.

После очередной войны, после взятия Иерусалима вавилонский царь Навуходоносор увел 10 тысяч знат­нейших людей, разграбил все общественные богатства Храма и частные у состоятельных людей. С азиатской жестокостью расправился Навуходоносор с последним царем Иудеи Цидкией и его родом. Не обольщаясь насчет своей судьбы, Цидкия пытался бежать вместе с сыновья­ми. Вавилонская конница перехватила их на пути к морю. По личному приказу Навуходоносора сыновей Цидкии казнили на его глазах, самому ему выкололи глаза и в цепях отвели в Вавилон. 60 высших священнослужителей было уничтожено тогда же.

Для остальной грязной работы Навуходоносор поста­вил своего начальника телохранителей, Навусодорана. Этот вавилонский царедворец разрушил все здания Иеру­салима, сжег храм и сразу же угнал в Вавилонию вообще всех иудеев — по крайней мере всех знатных, умелых, образованных и богатых. В Иудее остались в основном землепашцы да мелкие ремесленники, жители маленьких городков.

На 586-537 годы до Р.Х. приходится Вавилонское пленение. В эту эпоху то ли вообще большинство иудеев жили в Вавилонии, то ли, во всяком случае, оставшиеся и угнанные мало отличались по численности. Общее же число угнанных определяется от нескольких десятков ты­сяч до миллиона. Когда цифры так сильно расходятся, это свидетельствует об одном — никто ничего точно не знает.

Дальнейшие события опять связаны с действиями внешних сил. Усиливаясь, молодая Персидская империя двинула свои войска на Вавилон. Дряхлая Вавилония оказалась не в состоянии не только воевать и побеж­дать, но даже и трезво оценить меру опасности. Вавилонский царь пировал с приближенными в осажденном персами Вавилоне — так он был уверен в безопасности своей столицы. Тем более, персы не шли на штурм, они занимались в стороне каким-то странным и, наверное, бессмысленным делом...

Персидская же армия прокопала огромный канал — но­вое русло для Евфрата. Река потекла в сторону, ее русло возле города обнажилось. По пояс, по бедра, а кое-где и по колено персидские солдаты прошли по руслу Евф­рата, обогнули стены города и внезапно оказались прямо посреди Вавилона.

По библейской легенде именно в эту ночь перед пиру­ющими вавилонянами на стене зала вспыхнула горящая надпись: «Мене, текель, уфарсин», то есть: «Сосчитано, взвешено и разделено».

Объяснить этого не мог никто; (конечно же!) только иудейский пророк Даниил сразу понял, что бы это озна­чало. «Сосчитаны дни твоего правления, царь, взвешены твои грехи, разделено твое царство между мидянами и персами».

Насчет горящей надписи ничего определенного ска­зать не могу: это один из тех случаев, когда библейское сказание не подтверждается никакими другими источни­ками. В Библии приводится даже какое-то никому больше неведомое имя пировавшего царя Бельшацар. Такого вавилонского царя история не знает, хотя имя тогдашнего владыки Вавилона хорошо известно: царь Набонид.

Но вот что зимой 538 года до Р.Х. персы, отведя русло Евфрата, внезапно появились в городе и стремительно взяли его — это исторический факт. Иудеи были в таком восторге от этого, что вышли навстречу персидскому вой­ску с пением и плясками, размахивая пальмовыми ветвями.

Персидский царь Набонид умилился такому энтузиазму II освободил иудеев из вавилонского плена. Всем евреям было разрешено вернуться, казна выдала деньги на восстановление Храма. Даже все захваченные в Храме вави­лонянами золотые и серебряные сосуды персы вернули.

С 537 года началось возвращение иудеев в Иудею. В 516 году отстроили иерусалимский храм — ровно через семьдесят лет после разрушения старого, как и предска­зывали пророки.

С этого времени Иудея попала под владычество пер­сов и двести лет входила в состав Персидской империи (537-332 годы до Р.Х.). Что характерно, она ни разу и не попыталась освободиться.

Как будто бы все возвратилось на круги своя... Но так только казалось.

На Древнем Востоке очень часто применяли переселение людей завоеванных стран. У ассирийцев и вавилонян было даже специальное название для такой меры — «вырывание».

Каждый народ слишком тесно был связан со своей землей. Даже языческие боги были для него порождением своей земли и не существовали без нее. Язычники могут жить на обширных территориях и не растворяться в мест­ных народах только одним способом: если они составляют правящее меньшинство, которое может свободно пере­двигаться по всей империи. Таким меньшинством были вавилоняне, потом персы... хотя, справедливости ради, и они очень мало жили вне своей племенной территории. Ну, ходили войска, ну, приходили в чужие земли чинов­ники для сбора дани... Но даже постоянных гарнизонов ассирийцы и вавилоняне вне своей страны не держали, и вне своей территории жили временно.

В Вавилонии иудеи находились в положении завое­ванных, а не завоевателей; более того — в положении «вырванных». Все известные нам «вырванные», кроме иудеев, теряя связь со своей землей, постепенно теряли и свою религию, свои обычаи, представление о себе как особом народе.

В отличие от иудеев, «вырванные» израильтяне, менее стойкие в единобожии, постепенно растворились среди амореев и арамеев Вавилонии, а в самом Израильском царстве стала формироваться какая-то другая, не иудей­ская народность.

Жизнь в Вавилонии потребовала создать такую тра­дицию, которая не зависит от территории, на которой живут люди. Язычество не в состоянии создать такую традицию, а единобожие — способно.

Иудеи не могли молиться в Храме — Храм сгорел, и само место, где он стоял раньше, осталось за 600 ки­лометров. Расстояние не мало и в наши дни, а ведь тогда и дорог почти не было. Так, вьючные тропы, петляющие между тысячелетними кедрами в горах, по степям, где львы не всегда уступают дорогу человеку.

Иудеи молились Й'ахве по-другому: вне Храма. Сна­чала — просто собирались в домах друг у друга. Потом появились специальные молитвенные дома: «Дома Собра­ния» ка-кнессет. Греки называли такие дома «синагогами». В синагогах полагалось молиться вместе, обратившись лицом к Иерусалиму (так потом мусульмане будут молиться лицом к Мекке, а в каждой мечети появится михраб — специальное углубление, указывающее на Мекку).

Особую роль приобрели все записи библейских тек­стов. Писцы на Древнем Востоке вообще почитались — системы письменности были сложные, учиться приходи­лось долго, и дело это было дорогое. Умников уважали все, образованных ценили везде. Но здесь, в вавилонском плену, иудеям пришлось выработать особое отношение к писаному слову и к тому, кто его пишет и читает. Иудеи стали считать священным сам текст Библии, особенно тексты заповедей Моисея. При этом умеющие читать и писать приобрели непререкаемый авторитет, и среди иудеев появилось множество людей, которые хотели бы быть грамотными.

До вавилонского плена Й'ахве для многих иудеев был, вероятно, чем-то вроде бога местности — персонифициро­ванным воплощением Ханаана и одновременно племенным божком. Что и давало возможность ставить ему алтари на высотках или изображать в виде быка или змея. Или почитать его наряду со змеем и быком и приносить ему кровавые жертвы. Не говоря о том, что Авраам кушал с богом тельца и лепешки, а Моисей с первосвященниками лично общался с Й'ахве на горе, хотя уже с ним не выпивал.

Но уже тогда, в «староиудейском времени», Й'ахве все отдаляется и отдаляется от Земли и населяющих ее людей. Теперь же, после Вавилонского плена, Й'ахве окончатель­но становится невидимым божеством, отделенным от ка­кой-либо конкретной территории. Он до конца становится не богом Синая, не богом Ханаана, а богом Вселенским.