Наследие - Кеннеди Эль

– Ладно, – кричу я в окно.

Он начинает считать.

– Раз… Два… Три.

Я вжимаю ботинок в газ. Машина рвется вперед. Фут, два. И она движется дальше.

– Да! – кричу я. – Работает.

Мы уже на полпути наверх.

– Давай! – ободряюще кричит Логан. – Мы сможем, малыш.

– Ты что, назвал меня малышом?

– Да, прости. Гаррет оккупировал мою голову! – кричит он сквозь ветер.

– О боже, неужели так трудно образумиться?

– Забудь об этом. Просто держи ногу на газе. Мы это сделаем.

Он прав. Еще несколько ярдов, и…

Вот только у нас не получается. Я слышу, как Логан громко ругается, а затем машина откатывается назад на несколько футов.

Матерь божья, он все еще сзади машины? Волнение сжимает горло. Что, если я сбила его?

Прежде чем я успеваю моргнуть, машина откатывается туда, откуда мы начали. Проклятье.

Облегчение окатывает меня, когда обветренное лицо Логана появляется в окне.

– Я поскользнулся, – рычит он. – Прости.

– Это мне надо просить прощения, – отвечаю я, тяжело дыша. – Я не успела вовремя нажать тормоза. Я могла убить тебя.

– Давай попробуем еще раз.

– А что, если ты снова поскользнешься? Я не хочу тебя переехать. Ты мне нравишься.

Его мускулистая грудь содрогается от смеха.

– Кроме того, я, честно говоря, не думаю, что у нас получится. Давай просто вызовем эвакуатор, – предлагаю я.

– Хорошо.

Логан садится обратно в машину, проскальзывая на пассажирское сиденье. Берет телефон и смотрит в экран. – Дерьмо. Одна полоска. А у тебя?

– Ноль, – весело отвечаю я. – Ты меня обогнал.

Но вместо того, чтобы гуглить номер эвакуатора, он открывает бардачок и начинает рыться там.

– У «Мерседеса» есть сервис помощи на дорогах, – отвечает он на мой вопросительный взгляд.

– Занятно.

– Номер должен быть где-то тут. – Он наконец находит бумагу. Набирает номер. Когда кто-то отвечает, он диктует номер договора и объясняет ситуацию. Дает наши координаты, слушает несколько мгновений, а потом закатывает глаза.

– Они велели подождать, – говорит он.

И пока мы ждем, звонок срывается из-за слабого сигнала, так что он вынужден перезванивать и повторять все с начала.

– Я только что звонил, – рычит он после того, как ему задают кучу вопросов. – Кто-то уже проверял информацию, когда звонок сорвался и… – Он сдерживает ругательство и бросает взгляд на меня. – Он велели мне подождать.

Я хихикаю.

На этот раз звонок не срывается, но ответ нас не радует.

– Утром? – вскрикивает он. – Серьезно?

– Мы загнемся к утру, – шиплю я.

Логан улыбается мне.

– Мы не умрем к утру… Нет, нет, извините, я говорил со своей девушкой. Но это слишком долго. Ну, же, чуваки. Вы должны прислать сюда кого-то раньше. Мы застряли у подножья холма посреди снежной бури. – Он делает паузу. – Я понимаю, что сейчас канун Нового года. – Он замолкает на мгновение, а потом рычит, словно разгневанный зверь. – Мать их, они велели мне подождать.

Глава восемь

Шесть часов. Диспетчеру службы помощи на дорогах удалось сократить время нашего ожидания с двенадцати часов до шести. И это фантастика, за исключением того, что мы все равно застряли тут до трех утра.

Похоже, Новый год мы будем встречать в нашей машине.

Хотя другого выбора у нас нет. Мы застряли и ни за что не выйдем из машины. Я видел, что бывает в фильмах. Ничего хорошего не случается, если выйти из машины в метель. Снаружи стремно. Внутри «Мерседеса» хорошо и уютно. По крайней мере, пока.

Хотя у нас больше половины бака бензина, я не хочу испытывать судьбу, так что поворачиваюсь к Грейс и предлагаю:

– Давай пока его выключим.

– Ты про обогрев? – Она смотрит с ужасом. – Мы замерзнем до смерти.

– Неа. Я тебя согрею. Обещаю.

Ее глаза блестят.

– О-о-о-о! И как ты это сделаешь?

Я указываю на заднее сиденье.

– Перебирайся туда и устраивайся поудобнее. У меня есть кое-что славное в багажнике для нас.

Пока она перебирается через панель управления, я выпрыгиваю наружу и снова вдыхаю леденящий ночной воздух. Снежинки танцуют вокруг моей головы и прилипают к щекам, когда я выхожу на ветер и обхожу внедорожник. Во всех автомобилях, которые у меня были, я держал аварийный комплект, и в этом – тоже. Я вырос в Новой Англии, я знаю, как это бывает. Одеяло, свечи, вода – обычный набор выживальщика. Но кроме того, я взял нечто особенное для нашей новогодней поездки.

– Держи, – кричу я, пропихивая толстое овечье одеяло в проем между багажником и задним сиденьем.

– Спасибо! – кричит она в ответ.

Я закрываю холщовую сумку и запираю багажник, затем еще четыре секунды страдаю от снега и ветра, прежде чем скользнуть на место рядом с Грейс.

– Черт, холодно, – ворчу я.

Она уже забралась под одеяло и приподнимает его, чтобы я мог присоединиться к ней. Для меня это одеяло слишком маленькое, так что мои ботинки выглядывают из-за края, но мне все равно. Все, чего я хочу – обнять мою девушку.

– Что в сумке? – спрашивает она с любопытством.

– Прежде всего – это. – Я вытаскиваю бутылку дешевого шампанского. – Тут винтовая пробка, – говорю я с печальной улыбкой. – Ты знаешь, я бы предпочел хороший выстрел пробкой, но не хотел стрелять ею в стены отеля.

Грейс хихикает.

– Стрелять пробкой? Звучит так грязно.

– Кроме того, я не взял никаких бокалов, думал, мы будем пить в нашей комнате. Так что, полагаю, придется пить прямо из бутылки.

– Изящно!

– Эй, я сын механика. Вырос с маслом и мазутом на лице и руках и… в самом деле. – Я пожимаю плечами. – Я и правда был все время в масле.

– Круто.

Я изгибаю бровь.

– Да неужто?

– Ты шутишь? Я бы приплатила, лишь бы натереть тебя всего маслом. Все эти блестящие мускулы… – Она дрожит, и я знаю, что это не от холода. Я делаю себе зарубку на память: Грейс хочет увидеть меня всего в масле. Думаю, в следующий раз я смогу это устроить. Я ведь хочу посвятить себя тому, чтобы ей было хорошо. Чего бы ни стоило порадовать ее, я справлюсь с этим.

– Откроем эту крошку сейчас или подождем до полуночи?

Она обдумывает это.

– Давай подождем. Будет не так удручающе, если мы, по крайней мере, будем пить шампанское, когда часы будут бить двенадцать.

– Удручающе? Это романтично. – Я притягиваю ее к себе. – Иди ко мне.

Секунду спустя мы прижимаемся друг к другу, моя рука обнимает ее за плечи, ее щека прижимается к моей груди. В машине все еще тепло, и у нас есть жар наших тел, но тепло сохраняется еще минут пятнадцать. Пока Грейс рассказывает о новостном шоу, которое она продюсирует для Брайара, я замечаю, что ее дыхание начинает вырываться белыми клубами.

– Одну секунду, – прерываю я, протягивая руку к переднему сидению. – Давай включим отопление ненадолго.

Этим мы и занимаемся следующий час: прогреваем машину, выключаем обогрев для экономии бензина, затем снова включаем, когда начинаем дрожать.

– Мне кажется, есть получше способ согреться, – говорит Грейс после того как я выключаю отопление в миллиардный раз.

– Хм-м-м? – Я по-волчьи ухмыляюсь ей.

– Это не то, что я имела в виду, но… – Она улыбается в ответ. – Это неплохая идея.

Соглашаюсь, а затем, когда я зарываюсь пальцами ей в волосы, запрокидываю ее голову и накрываю ее губы своими.

Мне нравится целовать ее. Иногда, когда я пытаюсь заснуть в самолете во время перелета команды или когда в раздевалке мои мысли блуждают, я вспоминаю, как мы с Грейс поцеловались впервые. Я случайно заскочил в ее комнату в общежитии, думая, что это – комната моего приятеля. Вместо этого я наткнулся на первокурсницу, которая смотрела «Крепкий орешек» и ела конфеты. Я присоединился к ней, ведь, почему бы и нет? Она была милой, а мне было скучно. Но каким-то образом все перешло от просмотра фильма к поцелуям. Моя рука спустила ее штаны, ее – мои.