Дело о молчаливом партнере - Эрл Гарднер

Мейсон ответил:

– Она не придет.

– Что вы хотите сказать?

– Кто-то прислал ей коробку отравленных конфет. Она звонила мне около половины одиннадцатого и едва могла говорить. Очевидно, она потеряла сознание, когда держала в руках трубку.

– Прислал отравленные конфеты! – воскликнула Милдред Фолкнер.

Мейсон кивнул.

– Но кто мог это сделать?

Мейсон сказал:

– На коробке лежала карточка. На ней было написано: «Это поднимет вам настроение» – и стояли инициалы «М.Ф.». Вы что-нибудь знаете об этом?

Она взглянула на него округлившимися глазами.

– Господи, мистер Мейсон, но эта карточка… Это я ее послала!

– С конфетами? – спросил Мейсон.

– Бог мой, конечно нет! Послушайте, мистер Мейсон, я предприняла кое-какие розыски. В качестве ключа я использовала автомобильную аварию. После визита Пивиса я поняла, в какое ужасное положение попаду, если Боб сделает что-нибудь с этими акциями. Я знала, что Карла передала их в полное его распоряжение.

– Но вы сказали, что акции у Линка.

– Я думаю, что он действует по поручению Пивиса или как-то связан с ним.

– Понятно. Расскажите мне об этой карточке.

– Когда Боб принялся во всех деталях расписывать мне эту аварию, я поняла, что тут что-то не то и надо разузнать обо всем поподробнее. Я почувствовала, что есть нечто такое, о чем он не хочет мне говорить. И я начала расследование. Сделать это было нетрудно, потому что в столкновении участвовала вторая сторона, которая зарегистрировала инцидент в отделе дорожно-транспортных происшествий. Очевидно, авария произошла вскоре после того, как Боб покинул «Золотой рог». Он ехал в машине вместе с Эстер Дилмейер и еще одним человеком по имени Шиндлер Колл – насколько я могу судить, профессиональным игроком.

Я не думаю, что Боб намеренно передал пакет акций, чтобы добыть денег на игру, скорей всего, они убедили его, что он получит хороший кредит и сможет играть в долг, а потом он втянулся слишком глубоко, и удача ему изменила. Возможно, они пообещали ему верный крупный выигрыш, которым он сможет поправить все свои прежние мелкие потери.

– Хорошо, а что насчет карточки?

Она улыбнулась:

– Я все никак не доберусь до объяснений, да? Ладно, как бы там ни было, я отправилась в «Золотой рог» и познакомилась с Эстер Дилмейер. У нее было очень скверное настроение в тот вечер. Насколько я поняла, она и Шиндлер Колл были, как бы это сказать, в довольно близких отношениях, и похоже, что он…

Мейсон перебил ее:

– Ясно. Что с карточкой?

Она ответила:

– Я послала ей букет орхидей.

– Когда?

– Когда оттуда ушла. Ей было не по себе, и я сказала ей, что работаю в цветочном бизнесе.

– Вы рассказали ей об акциях? – спросил Мейсон.

– Не конкретно об акциях, а об общем положении дел.

– Вы думаете, Пивис откажется от этих акций, если вы подадите в суд?

– Только не Пивис, – ответила она. – Если уж что-то попало ему в руки, он будет биться за свою добычу до конца. Возможно, мы получим обратно эти акции, но только после пяти лет судебной тяжбы, так что будет проще просто продать ему контрольный пакет. Но скажите, мистер Мейсон, каким образом моя карточка могла попасть в конфеты? Я посылала орхидеи.

Мейсон сказал:

– Кто-то вытащил ее из орхидей и переложил в коробку конфет. Как вы послали орхидеи?

– Через курьерскую службу «Вестерн юнион».

– Они были завернуты?

– Да, они лежали в упаковке.

– Примерно такого же размера, как коробка конфет?

– Да.

– Куда вы ее отправили?

– В «Золотой рог».

– И адресовали ей?

– Да.

– Каким образом?

– То есть?

– Карандашом, чернилами, на печатной машинке или…

– Чернильной ручкой. Я написала ее имя сверху на коробке – то есть, я хочу сказать, на оберточной бумаге.

– И упаковка была такого же размера, как трехфунтовая коробка конфет?

– Приблизительно.

– Кто-нибудь, – сказал Мейсон, – вполне мог забрать посылку в «Золотом роге», пообещав отнести ее Эстер Дилмейер, потом вытащить оттуда орхидеи и положить вместо них отравленные конфеты.

– Да, наверное.

Мейсон заметил:

– Это было бы еще проще, если бы человек, получивший посылку, занимал ответственную должность.

Милдред Фолкнер рассматривала кончики своих перчаток. Она сказала:

– Помню, я сказала мальчику, что ему не обязательно передавать посылку лично в руки, он должен только убедиться, что она к ней попадет… Я не могла себе представить…

– Возможно, он передал цветы швейцару, – предположил Мейсон. – Это достаточно официальное лицо.

– Да, так могло случиться.

– Сколько стоит ваш бизнес? – спросил Мейсон.

– Много – больше своей оценочной стоимости. Вы знаете, как это бывает. У меня три магазина. Все они приносят деньги. Я сама себе хозяйка. Я определяю всю деловую политику. Бизнес дает хорошую прибыль и растет с каждым днем. Реально это стоит гораздо больше, чем просто фондовая ценность фирмы. Другими словами, каждая тысяча долларов дохода, которую я получаю при хорошо налаженном бизнесе, эквивалентна приблизительно двадцати пяти тысячам долларов капиталовложений. Но, конечно, я не могу продать компанию, исходя из таких расчетов.

Мейсон сказал:

– Возможно, мне придется израсходовать некоторую сумму денег. На сколько я могу рассчитывать?

Она ответила без колебаний:

– Если нужно, можете потратить десять тысяч долларов.

– Но не больше?

– Н-нет. По крайней мере, не посоветовавшись сначала со мной.

Мейсон сказал:

– Я не думаю, что истрачу хотя бы цент. Если это и случится, сумма будет небольшой, хотя… Короче говоря, я сделаю все, что от меня зависит. Делла, позвони в «Золотой рог». Узнай, не может ли мистер Мейгард сообщить нам адрес убежища, в котором скрывается Линк.

Милдред Фолкнер приоткрыла сумочку, вынула сложенный листок бумаги, поколебалась и стала убирать его обратно, но, заметив взгляд адвоката, произнесла:

– У меня есть адрес этого домика в Сиреневом каньоне.

– Где вы его взяли?

– У Эстер Дилмейер. Но не выдавайте ее.

– Хорошо, не буду. Делла, возьми такси, поезжай домой и немного поспи. Мисс Фолкнер, я позвоню вам через час или полтора.

Мейсон подошел к вешалке, надел шляпу и пальто и весело улыбнулся обеспокоенной клиентке.

– Не берите в голову, мисс, – сказал он. – Все будет хорошо. Эти люди незаконно занимаются игорным бизнесом в «Золотом роге», и в их броне есть множество дыр. Одна из них – мистер Мейгард, партнер Линка. Я был в «Золотом роге» вместе с лейтенантом Трэггом из отдела по расследованию убийств. Швейцар пытался нам воспрепятствовать, и Трэгг убрал его с пути. К тому времени, как вернулся Мейгард, он уже знал, что здесь побывала полиция. Он будет стараться изо всех сил, чтобы помочь нам в расследовании дела.

Милдред Фолкнер вздохнула, поднимаясь с кресла:

– Сейчас я чувствую себя лучше, чем несколько часов назад. Все это стало для меня неожиданным ударом.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – пообещал Мейсон.

– Да, вы человек, на которого можно положиться! – рассмеялась она. – У меня такое чувство, что уже все в порядке. Вы хотите поехать в «Золотой рог»?

– Нет, я отправлюсь в Сиреневый каньон, если Линк еще не вернулся в клуб.

– Что ж, что бы ни случилось, выиграем мы или проиграем, позвоните мне, как только… короче говоря, звоните часа в три. Я буду ждать звонка.

Мейсон ободряюще сказал:

– Конечно, я вам позвоню. Закрывай контору, Делла, и выключай свет. Пора в путь.

Глава 5

Шоссе в Сиреневый каньон вилось по синусоиде, как змея, все время поворачивая и изгибаясь. Ответвляясь от него, второстепенные дороги разбегались по крутым склонам, утыканным маленькими домиками. Все вместе это производило впечатление почти деревенского ландшафта, несмотря на то что находилось совсем рядом с городом.

В прежние времена, когда город еще не стал гигантским спрутом, Сиреневый каньон считался пригородной зоной. Здесь располагались укромные хижины, маленькие домики, скрытые от глаз гнездышки, где усталые горожане могли в тишине и покое провести выходные дни.

Потом город разросся. Сиреневый каньон все еще был слишком глухим и захолустным местом, чтобы стать по-настоящему привлекательным для держателей недвижимости, но уже находилось немало людей, которым нравилось приобретать на холмах сравнительно дешевую собственность, расположенную не так уж далеко от центра.

Мейсон не без труда преодолел сложный и извилистый путь и не сразу нашел нужное ему боковое ответвление шоссе. Однако в конце концов он отыскал Эйкорн-драйв, свернул с дороги и некоторое время ехал в темноте, пока не оказался на высоком выступе горы, откуда можно было обозреть всю лежавшую внизу долину с длинными полосами света, обозначавшими городские бульвары. Чуть подальше яркими пятнами светились города-спутники.