Наследие тамплиеров - Оддвар Ольсен

В самом деле, любопытно, что большая часть наиболее последовательных гностических книг, которые имеют такое же право считаться «подлинными», как и Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, и часть которых всплыла на поверхность в Наг-Хаммади в 1945 году, уделяют ей так много внимания, что, если не считать Иисуса, Магдалина становится главным героем повествования. В Евангелии от Филиппа, Евангелии Египтян, Евангелии от Фомы и Евангелии от Марии (Магдалины) она предстает в роли не только постоянной спутницы Христа (в текстах употребляется слово koinonos, что буквально означает «супруга»), но и его музы – он зовет ее «Все» (старое прозвание богини Изиды) – его наставницы и средоточия всей его жизни. Складывается впечатление, что он был настолько увлечен ею, что «не было ничего, что бы он не сделал для нее… и даже воскресил для нее Лазаря…».

Мужчины-апостолы, однако, находили ее тяжелый труд и ее огромный вклад в миссию Иисуса настолько непохожими на пассивную роль второго плана, которая была свойственна еврейским женщинам, что, возможно, считали ее чужестранкой.

В позднем гностическом тексте Pistis Sophia (Вера-Мудрость) Мария идет к Иисусу и жалуется, что Петр угрожал ей, потому что «он ненавидит меня и весь женский род». Судя по всему, пока Иисус мог ее защитить, ненависть Петра не могла причинить ей вреда, но после Распятия, как гласят легенды, Мария вынуждена была бежать во Францию.

Особенно интересно, что, по свидетельству гностических книг, ученики-мужчины были полностью деморализованы во время Распятия – особенно Петр, который был подавлен настолько, что напился пьяным, – но Магдалина произнесла воодушевляющую речь и подвигла их на то, чтобы они начали свое апостольское служение. Ирония заключается в том, что если бы она не заставила апостолов воспрять духом, от этого много выиграли бы ее собственные последователи, поскольку Римская церковь никогда бы не была основана (а последователи Марии – были ли они катарами, внутренним орденом тамплиеров или другими группами – не подвергались бы систематическому преследованию). Вряд ли можно считать простым совпадением тот факт, что Инквизиция была специально учреждена именно для борьбы с катарами и их предположительными «преемницами» – так называемами лангедокскими «ведьмами» в Южной Франции.

«Церковь» Магдалины (в действительности нестабильное, державшееся только на энтузиазме его членов движение) была противоположностью организации Петра. Если его организация отличалась чрезмерной догматичностью, негибкостью, жестокостью по отношению ко всем несогласным с установленной доктриной (и по сей день в значительной степени женоненавистнической), то движение Магдалины склонялось к иррациональности и терпимости и, естественно, с большим почтением относилось к женскому началу и правам женщин. У ранних гностиков, вдохновлявшимся примером Магдалины, были женщины проповедники, пророки, крестители – даже епископы, хотя этому неудобному факту находили различные оправдания или категорически отрицали его на протяжении веков. Еретики страстно верили, что Иисус назвал Магдалину «апостолом из апостолов», тем самым поставив ее выше Петра и всех других учеников, и мужчин и женщин, и признав ее своей преемницей.

В самом деле, весь авторитет Церкви держится на догмате об Апостолической Преемственности, на той идее, что поскольку Симон Петр был первым, кто увидел воскресшего Иисуса, то он, очевидно, и был «Избранным». Однако даже беглое чтение Нового Завета позволяет увидеть, что это полная ерунда. Например, в Евангелии от Марка, 16:9, сообщается, что: «Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине…» Единственный возможный теологический аргумент против того, чтобы считать Марию преемницей Христа, состоит в утверждении, будто женщины не могли быть учениками или апостолами. Однако еретики знали, что Магдалина была и ученицей, и апостолом – и как же тогда быть с притязаниями Петра?

Ранним отцам церкви было известно первенствующее положение Марии Магдалины, равно как и природа ее отношений с Иисусом, но они намеренно предпочли обходить эти неудобные факты молчанием, стремясь лишить женщин их власти и создать образ Иисуса, давшего обет безбрачия. Для них не имело никакого значения то, что на самом деле проповедовал Иисус.

Благодаря крайним мерам убеждения, огню и мечу, Церковь успешно создала новый образ Магдалины, болезненной, психически нездоровой, раскаивающейся женщины, не имевшей ничего общего с Магдалиной Великолепной, которую (по крайней мере, как сообщают апокрифические Евангелия) Иисус прилюдно целовал в губы и которая, благодаря ему, постоянно находилась в центре всеобщего внимания. С помощью этого неприглядного образа Церковь стремилась принизить любую женщину, которая была достаточно легкомысленна или отважна для того, чтобы иметь одновременно и мозги и смелость высказывать собственное мнение. Магдалина, в этом новом, унизительном образе, совершенно непохожем на ту необыкновеную и смелую женщину, которая проповедовала, крестила и в трудную минуту ободрила павших духом апостолов, стала святой-покровительницей женского стыда.

Тем самым Церковь недвусмысленно давала понять, что секс греховен и, следовательно, дети рождаются во грехе и позоре (и что, «обратив» Марию, Иисус освободил ее от греховной половой жизни). Однако, несмотря на это, церковный образ Магдалины напрочь лишен радости духовного возрождения. Ее болезненность, склонность к мазохизму и чувство вины мало похожи на благодарность, которую она должна была бы испытывать к Иисусу.

Иисус сам бы отшатнулся от этого евнуха в женском обличьи, но, несомненно, он бы сразу признал еретическую Магдалину, своего партнера в (по меньшей мере) священном сексе, свою духовную ровню и своего избранного преемника. Даже на взгляд скептика, эта картина настолько разительно отличается от той, которую представляют с кафедры по воскресеньям, что реальность векового сокрытия фактов становится полностью очевидной.

Ненависть и страх, которые основатель Римской церкви испытывал к Магдалине и всему, за что она боролась, оказали гнетущее воздействие на всю историю современного общества. Например, женщинам (и многим мужчинам) было отказано в праве голоса и даже в образовании. Церковь держала все стороны человеческой жизни в железных тисках страха. Дети подвергались жестокому обхождению, плотская любовь считалась грехом, и в результате европейскими странами и колониями этих стран поколение за поколением правили ни на что не годные, злобные и жестокие тираны.

Хотя было бы абсурдным упрощением утверждать, что каждый случай жестокого пренебрежения правами человека был вызван страхом перед Магдалиной, тем не менее ее призрак вечно витал в коридорах власти, в особенности в Ватикане. И к счастью, она все еще там. Кто знает? Возможно, скоро мы опять услышим о ней. И эта Мария Магдалина ни перед кем не будет извиняться в том, что она женщина.

Дэмиан Претсбери «Рыцари тамплиеры и Дама Мудрость»

Рыцари тамплиеры были монахами-воинами, и, как многие монахи того исторического периода, они поклонялись «Нашей Госпоже», или «Даме Мудрости» (двойнику Христа в женском обличье).

Если мы прочитаем устав тамплиеров, то увидим, что выражение «Наша Госпожа» употребляется в тексте очень часто (едва ли реже, чем «Господь», «Бог», «Иисус Христос»). В некоторых разделах устава в основном используются слова «Бог» и «Наша Госпожа», или «Бог» и «Госпожа Св. Мария», а слово «Дева», напротив, почти не встречается. Кроме того, единственными святыми, названными в уставе полным именем (вне упоминаний церковных праздников и постов), являются Св. Петр, Св. Павел и Св. Мария Магдалина. К Марии Магдалине даже применяется эпитет «славная», что определенным образом выделяет ее среди прочих святых, поскольку больше никто из них не получает такого отличия. В разделе устава под названием «Принятие в ряды ордена» мы находим следующий отрывок:

…но тебе следует возносить хвалу Нашей Госпоже в первую очередь, а прочим святым после нее, потому что мы были учреждены в честь Нашей Госпожи: так что возноси хвалу Нашей Госпоже и стоя и сидя.

…И хвала Нашей Госпоже должна возноситься первой, за исключением последней службы, которая должна всегда произноситься последней, потому что Наша Госпожа есть начало нашего ордена, и с нею и во славу ее, если Богу так будет угодно, настанет конец нашей жизни и конец нашего ордена, когда Бог того пожелает.

В разделе устава, посвященном церемонии принятия в орден, кандидат дает семь обещаний, касающихся ордена и личного поведения кандидата, и эти обеты приносятся Божественному началу, которое называется «Бог и Госпожа Св. Мария».

В разделе об открытии, проведении и закрытии собраний, посвященных наложению наказаний за различные проступки, имеется интересное упоминание Дамы Мудрости: