Заповедник гоблинов - Клиффорд Саймак

В затылок Максвелла угодил какой-то тяжелый предмет, летевший со значительной скоростью, и он свалился. Вокруг двигалась стена ног. Кто-то наступил ему на руку. Кто-то упал на него. Где-то в неизмеримой вышине раздавались дикие завывания Опа.

Максвелл извернулся, сбросил упавшее на него тело и, пошатываясь, поднялся с пола. В его локоть впились сильные пальцы.

– Давай-ка выбираться отсюда, – сказал Оп. – Это может скверно кончиться.

Кэрол откинулась назад, обеими руками сжимая загривок Сильвестра. Тигренок стоял на задних лапах, молотя передними по воздуху. Он утробно рычал, и его длинные клыки поблескивали даже в полутьме.

– Если мы сейчас же не вытащим его отсюда, – сказал Оп, – котик сам раздобудет себе бифштекс.

Он стремительно нагнулся, ухватил тигренка поперек живота, поднял его и прижал к груди.

– Позаботься о девушке, – скомандовал Оп. – Тут где-то есть другой выход. И не забудь бутылку! Она нам еще понадобится.

Максвелл взял бутылку за горлышко.

Духа нигде не было видно.

Глава 6

– Я трус, – признавался Дух. – Я не скрываю, что стоит завязаться драке, и я превращаюсь в зайца.

– А ведь ты единственный парень в мире, которого никто и пальцем тронуть не может, – заметил Оп.

Они сидели вокруг квадратного шаткого стола, который Оп однажды в припадке хозяйственной энергии собственноручно сколотил из неструганых досок.

Кэрол отодвинула тарелку.

– Я умирала от голода, – сказала она, – но не в силах больше проглотить ни кусочка.

– И не только вы, – отозвался Оп. – Взгляните-ка на нашу кисоньку.

Сильвестр лежал, свернувшись возле очага. Обрубок хвоста был плотно прижат к заду, пушистые лапы прикрывали нос, усы ритмично подрагивали от спокойного дыхания.

– В первый раз вижу, чтобы саблезубый наелся до отвала, – сказал Оп.

Он взял бутылку и встряхнул ее. Она была пуста. Неандерталец встал, направился в угол, нагнулся, приподнял дверцу в полу и пошарил под ней. Он вытащил стеклянную банку и отставил ее в сторону. Потом достал еще одну и поставил ее рядом с первой. Наконец, он с торжествующим видом извлек из темной дыры бутылку.

Убрав банки на прежнее место, Оп опустил дверцу, вернулся к столу, откупорил бутылку и начал разливать ее содержимое по стаканам.

– Вы, ребята, конечно, пьете без льда, – сказал он. – Что зря разбавлять хороший напиток! А к тому же льда у меня все равно нет.

Он указал на дверцу в полу.

– Мой тайник. Я всегда держу там бутылку-другую. На случай, если я, например, сломаю ногу, а медик запретит мне пить…

– Из-за сломанной-то ноги? – усомнился Дух.

– Ну, не из-за ноги, так из-за чего-нибудь другого, – сказал Оп.

Они с удовольствием прихлебывали виски, Дух смотрел в огонь, а снаружи ветер шуршал по стенам хижины.

– В жизни я так вкусно не ужинала, – вздохнула Кэрол. – Я никогда еще не жарила себе сама бифштекс на палочке прямо над огнем.

Оп удовлетворенно рыгнул.

– Так мы жарили мясо в каменном веке. Или ели его сырым, как вон тот саблезубый. У нас ведь не было ни плит, ни духовок, ни прочих ваших выдумок.

– У меня такое ощущение, – сказал Максвелл, – что лучше не спрашивать, откуда взялась эта вырезка. Ведь все мясные лавки наверняка были закрыты.

– Были-то были, – согласился Оп. – Но есть тут один магазинчик, и на задней двери там висел вот этот простенький замок…

– Когда-нибудь, – сказал Дух, – ты наживешь крупную неприятность.

Оп покачал головой.

– Не думаю. Во всяком случае, не в этот раз. Жизненно важная потребность… Нет, пожалуй, не то. Когда человек голоден, он имеет право на любую пищу, которую отыщет. Такой закон был в первобытные времена. Уж, конечно, суд и сейчас примет его во внимание. Кроме того, я завтра зайду туда и объясню, что произошло. Кстати, – повернулся он к Максвеллу, – есть у тебя деньги?

– Сколько хочешь, – ответил тот. – Мне были выписаны командировочные для поездки в Енотовую Шкуру, и я не истратил из них ни гроша.

– Значит, на планете, куда вы попали, с вами обращались как с гостем? – заметила Кэрол.

– Примерно. Я так до конца и не разобрался, в каких отношениях я находился с местными обитателями.

– Они были приятными людьми?

– Приятными-то приятными, но вот людьми ли – не знаю. – Он повернулся к Опу. – Сколько тебе нужно?

– Сотни должно хватить. Мясо, взломанная дверь и, конечно, оскорбленные чувства нашего друга – мясника.

Максвелл достал бумажник, вытащил несколько банкнот и протянул их Опу.

– Спасибо, – сказал неандерталец. – Считай за мной.

– Нет, – возразил Максвелл. – Сегодня угощаю я. Ведь я пригласил Кэрол поужинать, хотя из этого так ничего и не вышло.

Сильвестр у очага зевнул, потянулся и снова уснул – уже на спине, задрав все четыре лапы кверху.

– Вы здесь в гостях, мисс Хэмптон? – спросил Дух.

– Нет, – с удивлением ответила Кэрол. – Я здесь работаю. А почему вы подумали…

– Из-за вашего тигра. Вы сказали, что это биомех, и я, естественно, подумал, что вы сотрудник Биомеханического института.

– А! – сказала Кэрол. – Нью-йоркского или венского?

– Есть еще азиатский центр в Улан-Баторе, если мне не изменяет память.

– А вы там бывали?

– Нет. Только слышал.

– А ведь мог бы побывать, если бы захотел, – сказал Оп. – Он ведь способен переноситься куда угодно в мгновение ока. Вот почему сверхъестественники терпят его штучки. Они рассчитывают в конце концов докопаться до этих его свойств. Только старина Дух стреляный воробей и ничего им не говорит.

– На самом деле его молчание объясняется тем, что ему платят транспортники, – вмешался Максвелл. – Им нужно, чтобы он держал язык за зубами. Если он расскажет о способе своего передвижения, им придется закрыть лавочку. Люди смогут переноситься по желанию куда захотят, не обращая внимания на расстояние, будь то хоть миля, хоть миллион световых лет.

– А до чего он тактичен! – подхватил Оп. – Ведь клонил-то он к тому, что такой саблезубый стоит больших денег, если вы не специалист по биомеханике и сами состряпать его не можете.

– Понимаю! – сказала Кэрол. – Это верно. Они стоит безумных денег, которых у меня нет. Мой отец преподавал в нью-йоркском Биомеханическом институте, и Сильвестра изготовили студенты его семинара, а потом подарили ему, когда он уходил на пенсию.

– А я все равно не верю, что эта киса биомеханического происхождения. Слишком уж у нее блестят глаза, когда она смотрит на меня, – заметил Оп.

– Дело в том, – объяснила Кэрол, – что в настоящее время они все уже не столько «мех», сколько «био». Термин «биомеханический» родился в те дни, когда чрезвычайно сложный электронный мозг и нервная система помещались в особого типа протоплазму. Но теперь механическими в них остались только органы, которые в природе изнашиваются особенно быстро, – сердце, почки, легкие и прочее в том же роде. Собственно говоря, в настоящее время биомеханические институты просто создают те или иные живые организмы… Но вы это, конечно, знаете.