Литераторы Дамкин и Стрекозов - Павел Асс

– Зинка, - спросил Дамкин. - А он действительно американец?

– Конечно, - улыбнулась Зина. - Ты же знаешь, я советских клиентов не беру. Если хочешь, можешь с ним познакомиться. Я разрешаю. Его зовут Джек Фондброкер, занимается бизнесом в Нью-Йорке. Компьютеры продает или еще что-то в этом роде...

Американец согласно закивал кучерявой головой.

– Он, кстати, всерьез занимается русской литературой, - продолжала Зина. - Очень любит Достоевского, но и вашего "Билла Штоффа" читал. Я ему переводила на ночь, чтобы уснул побыстрее... По-моему, ему очень понравилось!

– Может издаст нас на Западе? - заинтересовался Стрекозов, и они с Дамкиным подсели к американцу. Тот выпил рюмку "Московской", передернулся, запил стаканом пива.

– Сейчас оклемается, я его уже давно знаю, - заметила Зинаида, иногда мне кажется, что он больше ко мне прилетает, чем заниматься делами...

Фондброкер икнул, после чего посмотрел на соавторов неожиданно осмысленным взглядом и заулыбался.

– Джек! Эти двое - мои френдз Дамкин и Стрекозов, - представила Зина. - Они андеграунд райтер. Авторы романа "Билл Штофф".

– О! Йес! - восхитился Джек. - "Билл Штофф" - это... - американец заглянул в блокнот, - весьма круто!

– Здорово он насобачился по-русски, - похвалил Дамкин, еще не решаясь обратиться прямо к заграничному гостю.

– Да, я есть учился в колледж русскому языку пять лет.

– Какими судьбами к нам в Совок?

– Анжелика, что есть "Совок"?

Зина, работающая под псевдонимом Анжелика, разъяснила:

– Советский Союз, сокращенно.

– О, я есть записывать, - Джек полез за блокнотом. - Совок...

– Давай я тебе запишу, - сказала Зинаида, забирая у него блокнот и ручку. - Ничего без меня сделать не может...

– Значит, "Билл Штофф" вам понравился?

– О, да. Я читал ваш книга. Мне понравился ваш роман. Мне нравится ваша водка. И мне нравятся ваши женщины!

Джек хватанул еще рюмочку и обнял Зину-Анжелику.

– Ну, наши женщины всем нравятся, - дипломатично заметил Стрекозов. А вот как насчет издания нашего романа в Америке?

– Америка любит Достоевского, - ни к селу, ни к городу заявил мистер Фондброкер.

Сократов, прислушавшийся к разговору, на этих словах довольно фыркнул.

– На фиг вы кому нужны! - сообщил он литераторам. - Ваш роман - это преклонение перед западным образом жизни.

– Когда это мы перед кем-то преклонялись?

– А о чем ваш "Билл Штофф"? О ковбойчиках, американчиках разных. При Сталине вас бы уже давно расстреляли. Да и сейчас, я думаю, досье на вас уже лежит в архивах КГБ. Зачем вам лишние неприятности, связанные с изданием за границей? Денег вы оттуда получить не сможете, эмигрировать не получится - родственников у вас за границей нет, фиг выпустят! А здесь вас вообще печатать перестанут. И КГБ не дремлет. Спросите у Остапа.

– Остап, КГБ не дремлет? - спросил Дамкин.

– Хрен его знает, - отозвался Остап, в который раз прикладываясь к рюмке коньяка, смешанного с пивом. - Я иногда сплю на работе, но поручиться за остальных не могу. Про КГБ никому ничего не известно. Я даже не знаю, что в соседней комнате делают.

– А разве ты не общаешься с сослуживцами?

– Пообщаешься тут! Недавно у одного из соседней комнаты одолжил кипятильник, на следующий день прихожу - их комната опечатана, от мужика ни слуху, ни духу... А вы говорите "КГБ"!

– О, КГБ, - вымолвил Джек и, тупо уставившись в тарелку с салатом, задумался.

– Клиент готов, - пошутил Стрекозов.

– А его сейчас не стошнит? - обеспокоенно спросил Дамкин.

– Еще чего! - обиделась Зинаида. - Он при мне еще ни разу не блевал!

– А вот и я! - в комнату вошел радостный босой Карамелькин, который не только постирал носки, но и голову успел помыть. - Вы еще не все сожрали?

– Ищите и обрящете. Может быть что-то осталось.

Карамелькин быстро оценил расположение за столом и, потеснив двух приятельниц Дамкина и Стрекозова, сел между девушками, чтобы они могли за ним поухаживать.

Так и случилось. Девушки наложили Карамелькину полную тарелку, которую он сразу же придвинул к себе.

– Салат - это хорошо, калорийно, - приговаривал программист. - И помидоры хорошо. Бронштейн, положи мне картошечки. Теперь мне надо питаться как можно лучше. Я теперь каратэ занимаюсь! Дамкин, протяни мне три куска колбасы! Друзья мои, мне бы неплохо потолстеть.

С тех пор как Карамелькин занялся каратэ, он в гостях старался есть самую калорийную пищу. В гости он начал ходить раза в три чаще, а приглашали его в три раза меньше. Сам Карамелькин не мог себе позволить тратиться на продукты и с сожалением видел, что желающих его кормить немного.

– Толстый Карамелькин, да еще каратист - это страшно, - сказал Стрекозов.

– Ну, не толстый, это я погорячился, - Карамелькин сунул в рот ложку салата, подцепил вилкой шпротину и, пережевывая, продолжил разговор. - Буду упитанным и мускулистым. Вы видели хоть один фильм с Арнольдом Шварценеггером?

– Нет, откуда! У нас даже телевизора нет! - Дамкин развел руками. Сократов чинить не хочет...

– Это идеал мужчины! - с энтузиазмом воскликнул Карамелькин.

– Ба, Карамелькин, - удивился Дамкин. - Уж не стал ли ты гомосексуалистом?

– Сам ты козел, - обиделся Карамелькин. - Я имел ввиду эталон физического состояния тела настоящего мужчины. Вот увидите, три месяца тренировок - и я стану как Арнольд. У нас в секции учитель, сэнсей по-нашему, бывший чемпион мира по каратэ. Китаец. Так вот. Сэнсей об Арнольде тоже высокого мнения, хотя он и не каратист.

– Кто, сэнсей или Арнольд? - спросил Дамкин.

– Карамелькин, ты что, действительно думаешь, что можешь стать каратистом? - поинтересовался Стрекозов.

– Да! В нашей секции преподают школу богомола. Очень хорошая школа. И недорого, всего десять рублей за занятие.

– Целых десять рублей! - поразился Стрекозов и замер с раскрытым ртом.

– Так ты теперь каратист? А сколько в тебе каратов? - попытался сострить Дамкин.

– Дамкин, ты дурак.

– Карамелькин! Почему надо обязательно посещать школу какого-то богомола? - не унимался Дамкин. - С таким же успехом ты мог пойти учиться в школу молодого коммуниста или в школу повышения квалификации!

– Главное, бесплатно, - добавил Стрекозов, с трудом выходя из транса. - Глядишь, нам бы взаймы денег дал.

Карамелькин хмыкнул и быстро поднялся с кресла. Девушки осторожно отодвинулись.

– Сейчас я вам покажу парочку блоков и ударов. У меня все в записной книжке записано! Давай, Стрекозов, вставай, как я. И ты, Дамкин, тоже. Ставьте ноги на ширину плеч и сгибайте колени. Теперь поднимите руки, локти вот сюда. Эта стойка называется...

Карамелькин полез в записную книжку, но разобрать написанное не смог.

– Ладно, это в общем-то не важно. Главное, что ноги стоят параллельно полу, туловище - прямое. А теперь вот так выкидываешь ногу и выдыхаешь кия!

Карамелькин высоко дрыгнул ногой и чуть не свалился на девушек, которые с любопытством следили за его действиями.

– А меня не стошнит? - с сомнением спросил Дамкин.

– Так это самое то! - подбодрил его Стрекозов. - Это совершенно новая техника! Противник теряется, и его бьют по голове припрятанным в кармане кирпичом!

– Да ну вас! - снова обиделся Карамелькин. - Не хотите заниматься спортом и не надо. Посмотрите на себя, вы же обрюзгли уже, как свиньи. И смотрите, в какой форме я!

– А ты разве в форме? - Дамкин оглядел штаны Карамелькина. - И что у тебя за форма? На милицейскую, вроде, не похоже...

– Скоро Карамелькин станет каратистом, - сказал Стрекозов. - Тогда над ним уже не подшутишь. Посмотрит в книжку, вспомнит прием и как даст в ухо ногой!

– Я друзей не бью, - Карамелькин сел на свое место и с достоинством поднял чисто вымытую голову. - Я их буду защищать от всяких хулиганов. Кстати, вы зря улыбаетесь. Недавно я задержал двух бандитов, вооруженных ножом!

– О! - уважительно протянули девушки. - Они напали на вас ночью?

– Нет, - ответил программист. - Они справляли малую нужду в лифте моего дома. Я им сделал замечание, как это принято у приличных людей, а этот козел стал мне угрожать штык-ножом. Одному я здорово навесил, а второй убежал. Но и его потом поймала милиция. Обо мне даже статью в газете напишут! Мне капитан милиции обещал.

– В "Правде"?

– Нет, в стенной газете отделения милиции.

– Молодец! - похвалил программиста Однодневный.

– Карамелькин, да тебе надо в дружинники пойти! - подхватил Сократов.

– Нет, я сам по себе. Шварценеггер никогда не был дружинником!

Видимо, от упоминания имени известного голливудского актера проснулся Джек Фондброкер.

– Э... - начал Джек. - Мистер Дамкин, я вам сделать презент. "Мальборо"! - Американец вытащил из сумки блок сигарет. - Это один из лучших сигарет. Так говорит реклама.