В поисках упавшей ракеты - Анатолий Гончар

– Тогда будем садиться. Но запомни, я предупреждал.

– Предупреждал, предупреждал, – улыбнулся Немирович и, ткнув подполковника в плечо кулаком, желая тем самым удачи, вернулся на свое место в салоне.

– Парни, посадка обещает быть жесткой, – обрадовал он личный состав, при этом его лицо, светившееся безудержным оптимизмом, словно застыло в неподвижной маске.

Едва спец ушел, подполковник Петин вызвал на связь экипажи других вертолетов и отдал приказ на возвращение. Сам же, стиснув зубы, начал снижение – до координат места посадки оставалось совсем немного.

– Боже поможе́! – попросил он, когда вертолет буквально врезался в пылевую стену, на миг вдруг показавшуюся монолитной, но уже в следующее мгновение она продавилась, рассыпалась на бесчисленные триллионы мельчайших песчинок, и «Ми-17» оказался внутри бушующей бури. Темнота сгустилась.

Подполковник еще немного уменьшил газ, вертолет замедлился, и машину неотвратимо понесло к земле. Вой ветра, шуршание песчинок, гул двигателей и свист лопастей слились воедино. Петин чувствовал, как по спине течет пот. Сцепив зубы, подполковник одновременно решал две противоположные друг другу задачи: с одной стороны, ему, чтобы не загубить двигатели и не угробить лопасти, требовалось как можно быстрее произвести посадку и тут же со всевозможной скоростью вырваться из песчаного плена, с другой – следовало опускаться как можно медленнее, так, чтобы соприкосновение с землей не оказалось фатальным. А оно вполне могло стать таковым, стоило только вертолету опуститься на площадку с недопустимым креном в горизонтальной плоскости. Кто при такой видимости мог бы предугадать, что может находиться под колесами – ровная площадка, небольшой пологий бугор, крутобокий бархан, дерево, строение или кусок скалы? Взгляд то и дело скользил по высотомеру. Напряжение нарастало.

– Командир просил вас борт покидать как можно быстрее, – сообщил Немировичу смурной борттехник. – А то двигатели сдохнут, тут тогда и останемся. И… ни пуха, парни.

– Хорошо, к черту! – замкомроты кивнул, повернулся в глубину салона: – Все слышали? Нет? Уши навострили: вертолет покидаем в темпе! Бегом уходим по прямой. Не разделяемся. За бортом видимость ноль. Надеть очки. – Сказал, а про себя подумал: «разбежитесь по сторонам, собирай вас потом».

Ветер бился о корпус вертолета, серо-желтой пылью стучался в стекло закрытых иллюминаторов, завывал в пику работающим двигателям.

Последние секунды перед встречей с землей самые напряженные. И вот касание, толчок, небольшой подскок, вновь толчок, и вертолет, покачиваясь, застывает на одном месте. Механик бросается к двери, и почти тотчас в салон ворвался тугой поток пыльного воздуха.

– Пошел! – гаркнул Немирович, торопя замешкавшегося с выходом Минина. – Пошел, пошел, пошел, – продолжал торопить он, хотя этого уже и не требовалось – спецназовцы один за другим исчезали в серой мути. Наконец сам Немирович, шлепнув кулаком по подставленной ладони борттехника, шагнул за пределы воздушного судна. В лицо тут же ударил стремительный поток теплого воздуха. Грузно приземлившись, Артем почти бегом направился за пределы очерченного вращающимися лопастями круга и чуть было не споткнулся о сидевшего на корточках Бурцева.

– Ты чего тут? – досадуя на собственную невнимательность, рявкнул на него Немирович.

– Туда, туда идите, – вместо ответа прокричал сержант, махая рукой куда-то за спину.

– Черт, сидит тебе под ногами, – уже себе под нос буркнул Немирович. Порыв ветра швырнул в лицо жменю песка, на зубах захрустело.

Винты вертолета вновь начали набирать обороты. Оглянувшись, Немирович увидел нечто фантастическое: лопасти вертолета слились в светящемся круге.

– Мать моя женщина, – невольно вырвалось у заместителя командира роты. Как нимб, ей-богу, как нимб, подумал он, глядя на охваченные искрившимся песком лопасти вертолета. Немирович качнул головой, хмыкнул: – Ангел-хранитель, – и пошел дальше.

– Повериться в тройках, – сквозь вой ветра, гул двигателей, свист лопастей до капитана донесся голос заместителя командира группы.

– По сторонам не забываем зырить, – громко напоминал Банников, – головняк, у тебя все? Сказал уже? А почему я тогда не слышал? Да поговори мне, поговори.

– Петрович, – увидев прапорщика, позвал Немирович, – о десантировании доложили?

– Славик! – окликнул Карелова Банников.

– Я тарищ прапорщик, – отозвался радист.

– О десантировании доложил?

– Нет, тарищ прапорщик, – из-за песчаной завесы показался низкорослый Карелов, на коже его лица уже успел осесть изрядный слой пыли. – Не могу достучаться.

– Почему? – как можно сдержаннее поинтересовался Банников.

– Не знаю. Помехи, наверное. Вон что творится, – повел руками Карелов, показывая на бушующую стихию.

– Связь мне давай, блин, – вслушиваясь в свист лопастей удаляющегося вертолета, потребовал прапорщик.

– Да хрен с ней, Петрович, – рядом «вынырнул» Иванов. – Задачу выполним, тогда и доложим.

– Навигатор и карту доставай, – попросил Немирович.

– На фига карту?

– А пойдешь как? Ты координаты места нахождения ракеты точно помнишь?

– А что помнить? Я уже все в навигаторы забил. Вот сейчас Петрович спутники поймает, и пойдем.

– Спутники… – Немирович задумался, по всему получалось, если вдруг из-за метеоусловий «ГЛОНАС» откажется выдавать координаты, карту доставать придется, компас тоже, и все по старинке – азимут, поправки и трындыт, трындыт, ать-два левой, вслед за магнитной стрелкой. Хорошо хоть, вертолетчики координаты места приземления сообщили, а то как бы в этой мгле точку стояния определить? То-то и оно. Капитан вынул из кармана свой навигатор и нажал кнопку включения. К его удивлению, прибор поймал спутники и выдал координаты чрезвычайно быстро.

– Что, выдвигаемся? – старший лейтенант поправил защитные очки.

– Кто у тебя ходит первый? – откликнулся Немирович.

– Как кто? – удивился Иванов. – Петрович. – И тут же, вдруг вспомнив про недавний разговор, поправился: – Бурцев пойдет.

– Никаких замен, – воспротивился Немирович. Хотя было принято, что порядок действий в группе определяет командир группы, заместителю командира роты не хотелось, чтобы на столь ответственном задании их вел кто-то иной, кроме многоопытного Банникова.

– Да я ему задачку нарисовал…

– Слышал я о твоей задаче. Вот Бурцев пусть и займется.

– Но он же…

– Никаких но, Валентин, – возразил Немирович и, обратившись к слышавшему весь разговор Банникову, распорядился: – Петрович, двигаем.

– Начинаем движение, – перекрывая завывание ветра, громко скомандовал прапорщик. – Головняк вперед. Дистанция минимальная. – Перехватил поудобнее оружие и, повернувшись на девяносто градусов, зашагал в нужном направлении. Теперь ветер бил прямо в лицо. Пыль забивала нос, липла к коже, песчинки попадали в рот. Петрович взял развевавшийся на ветру конец чалмы и, расправив его, прикрыл нос, рот. Теперь все лицо оказалось закрыто от проникновения пыли, но стало жарче.

Они шли уже пару десятков минут, навигатор показывал, что до места падения ракеты оставалось совсем немного, вот только вопреки чаяниям ветер, ни в какую не желая отступать, сдавать свои позиции, продолжал бить в грудь с прежней силой.

Глава 9

Песчаная буря продолжала неистовствовать. Временами казалось, что порывы ветра начинают стихать, но затем стихия разыгрывалась вновь, и выяснялось, что ветер не только не собирается сдаваться, а усиливаясь, поднимает в воздух все новые и новые песчинки. Несмотря на плохую, временами просто отвратную видимость, Маулан Сами-уль-Хак, сидя за рулем своей старенькой «Тойоты», и не думал сбавлять скорость. Пустынная местность, по которой он вел свою небольшую колонну, состоявшую из четырех легковых автомобилей, представлялась совершенно гладкой, дорога, а точнее, наезженная колея пролегала прямо, будто натянутая струна сетара. К тому же Маулан путешествовал здесь не в первый раз.

До родного селения оставалось совсем немного, и он, стремясь как можно скорее добраться до дома, только сильнее нажимал педаль акселератора. Пересекавшую дорогу глубокую борозду Маулан увидел, когда до нее оставались считаные метры.

– О, шайтан! – взвыл он, изо всей силы вдавливая ногой педаль тормоза. Замершие в неподвижности колеса заскрежетали, зашуршали по песчано-глинистой, с вкраплениями мелких камней почве. Машина застопорилась. Сами-уль-Хака бросило на руль. Сидевший рядом с ним Афрасиаб, ударившись лбом о стекло, вскрикнул от боли и неожиданности. Задок «Тойоты» повело в сторону. На миг показалось, что автомобиль сейчас опрокинется, но в последний миг Маулану удалось совладать с управлением, и они передними колесами въехали в неожиданное препятствие. Удар, машина подскочила, изрядно тряхнув своих хозяев, и передние колеса выскочили на ровную поверхность. Но машину тут же тряхнуло вновь – задние колеса провалились в ту же борозду. «Тойота» дернулась и, заглохнув, остановилась. А задние колеса так и остались в яме. Даже удар в багажник, полученный от следовавшей позади и не сумевшей вовремя затормозиться машины, не вытолкнул «Тойоту» Маулана из «объятий» неожиданного препятствия.