Необычное задание - Сергей Иванович Бортников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но…
Куда же без третьего в отечественной традиции?
Прослышав о том, что его коллеги собираются продолжить общение все в том же узком кругу, но уже за столом с благословенными пирогами, Борис Александрович мгновенно "сел на хвост" и, не дожидаясь согласия друзей, поспешил в ближайший гастроном за бутылкой. Ну как без нее?
Даже в самые тяжелые дни карточек на алкоголь, в отличие от продуктов, в столице не вводили. Но достать его все равно было очень непросто. Вино и водку "выбрасывали" лишь от случая к случаю, в основном — в канун пролетарских праздников, и тогда у магазинов неминуемо возникала давка, иногда даже приводящая к человеческим жертвам.
Но…
У Рыбакова имелся свой, можно сказать — семейный, секрет.
С началом войны одну его свояченицу неожиданно назначили заведующей весьма славного заведения торговли, и та никогда не отказывала многочисленной родне в ее невинных просьбах.
Поэтому уже спустя пять минут в профессорском портфеле весело бултыхалась пол-литра "Аква виты" — живой, по его же мнению, водицы.
…Служебный автомобиль Копытцева, "прописавшийся" у профессорского дома, был заметен издалека.
— О! Сюрприз! — объявил Ярослав, когда до него осталось несколько десятков метров. — Сейчас я представлю вам своего ближайшего друга. Большого человека и, между прочим, тоже выпускника МГУ.
— Какие люди! — вылетел из машины Алексей, как только заметил честную компанию в зеркале заднего вида, и пошел навстречу товарищам, широко раскинув в стороны крепкие руки. По обыкновению, он был без формы и никак не походил на военного человека. Больше — на чудака, умалишенного интеллигента-грамотея. Под стать всем остальным.
— Знакомься. Николай, мой университетский товарищ, — жестом указал на Альметьева Ярослав.
— Очень приятно, — щедро и, как всегда, искренне улыбнулся комиссар.
— А это — Борис, доктор исторических наук, всемирно известный, можно сказать, археолог…
— Рыбаков, — потупив глаза, скромно протянул тяжелую руку ученый. — Мы, кажется, знакомы?
— Немного, — хитро прищурился Копытцев. — Берете в свою компанию, братцы?!
— С величайшим удовольствием! — "расписался" за всю троицу Плечов.
* * *
— Оленька, родная, встречай дорогих гостей! — провозгласил Яра, как только старший из сыновей отпер входную дверь их квартиры.
— Бегу-у! — донесся издали звонкий голос (Фигина убиралась в дальней комнате, но тут же бросила свое занятие и поспешила на зов супруга).
— Знакомься, профессор Рыбаков!
— Слыхала.
— И где еще, если не секрет, вспоминают всуе мое имя? — улыбнулся Борис Александрович.
— В библиотеке, — пояснил Плечов.
— О! Мое почтение!
— А это…
— Погоди, — хлебосольная хозяйка вытерла о фартук руки и, обхватив ими с двух сторон свое худощавое личико, вдруг воскликнула: — Коля… Что с тобой?
— Ничего. Жив-здоров.
— Сколько лет, сколько зим? Дай я тебя поцелую, родненький.
— А меня? — "вынырнул" из-за спины Альметьева Копытцев.
— Тебя — успеется, а вот Николашу я лет пять поди уж не видела. Воевал?
— Так точно.
— Ну… Где присядем? В кухне или…
— Или! — нахлобучив свою шляпу на рог стоявшей в коридоре самодельной вешалки, Алексей, как и положено всякому высокому чину, без приглашения первым шагнул к огромному круглому столу, занимавшему центральное место в гостиной, и, выдвинув из-под него кресло, немедленно развалился в нем. — Давай сюда свои знаменитые шанюшки!
Рыбаков незамедлительно последовал примеру своего нового знакомого и, расположившись напротив — через стол, первым делом достал из портфеля ту самую поллитровку: как ни крути — главное украшение стола в России.
Ольга тем временем отправилась на "камбуз" и вскоре вернулась к друзьям мужа с большим серебристым подносом в правой руке. На нем дымились ароматные, сочные, только что приготовленные пирожки с разнообразной начинкой.
Сразу было видно, что в этом доме любят, ждут и ценят долгожданных гостей!
И пошло веселье!
Сначала — за радушных хозяев, потом их родителей и детишек… Конечно, за любовь, за дружбу. Ну и за Победу, естественно.
Понятное дело, одной бутылкой не обошлись. Пришлось Плечову расконсервировать самый сокровенный "НЗ" — припрятанный еще до начала войны "Хеннесси" из коллекции своего великого наставника — Фролушкина.
Впрочем, его вкус оценили далеко не все.
Рыбаков с Альметьевым так вообще после первой рюмки отказались в дальнейшем прикасаться к коньяку.
"Не наш это напиток, не пролетарский".
Что ж… Как известно, на вкус и цвет товарищей нет!
Прощались поздно. И долго.
— К сожалению, договориться о срочной встрече с Самим мне пока не удалось… В эти дни он всецело занят подготовкой к какому-то сверхважному мероприятию и поэтому, как сообщил товарищ Поскребышев, просил до десятого сентября его не беспокоить, — улучив момент, прошептал на ухо своему самому секретному агенту Копытцев. — Так что отдыхай, наслаждайся жизнью.
— Понял! — кисло улыбнулся в ответ Яра. — Давай на одиннадцатое!
— Лады! — в своей любимой (краткой и жесткой) манере подытожил вечерний разговор Алексей Иванович.
После чего устало плюхнулся на свое законное переднее место и, убедившись, что Рыбаков с Альметьевым уже елозят на заднем сиденье, наказал водителю:
— Трогай!
ГЛАВА 14
Уже позже (в конце года) нашим героям стало известно из своих (секретных) источников, что именно в то время руководство Страны Советов по каким-то непонятным причинам вдруг вознамерилось навести порядок в религиозной жизни страны (это только в официальных документах церковь отделена от государства).
Поздним вечером 4 сентября 1943 года на ближнюю дачу в Кунцево машинами НКВД были доставлены митрополиты Сергий (Старгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Их встречали Сталин, Молотов и полковник госбезопасности Георгий Карпов, в свое время с отличием окончивший… духовную семинарию. Такой шаг вождь предпринял для того, чтобы товарищи-священнослужители чувствовали себя в его резиденции, как дома, наравне с остальными.
Многочасовая встреча завершилась только ночью 5 сентября. А спустя всего три дня после этого знаменательного события состоялся общеархиерейский собор. На нем впервые за 25 лет советской власти был избран патриарх Московский и всея Руси. Им стал митрополит Сергий.
Закончилась же эта история тем, что в четко обозначенное время (10 сентября) Копытцев получил долгожданную весточку от штатного помощника Сталина:
— Давай завтра на шесть часов вечера.
— Есть!
Смысл сообщения был немедленно доведен до секретного агента. И вот они уже вдвоем, на все той же правительственной машине, месят колесами грязь проселочной дороги, заботливо проложенной матушкой-природой через многовековой Кунцевский лес: несколько дней тому назад на прекрасном шоссе, ведущем к резиденции генсека, коммунальщики (так некстати!) начали плановый ремонт.
…Дежурный офицер — тот же самый, что и накануне войны; только тогда он выглядел как молодой
