Полковнику нигде… - Вад Капустин

— Ты знал, что Регул означает «царственный»? — расспрашивал Цвирк Аурела. — А еще на каком-то вашем языке наша звезда называется «Аль-Малик» — король! Видно, нам судьбой предназначено быть монархистами. От рождения.

— Ну да, — охотно соглашался не склонный к пережиткам феодализма полковник, в редкие минуты передышек с удовольствием выслушивавший астрономические замечания: они напоминали о дорогих его сердцу школьных экскурсиях в планетарий. Сам Бром все время пытался забыть, что тоже стал теперь чем-то вроде принца. В Хиджистане. Эта мысль полковника ужасно раздражала. — Это как некоторые рождаются сразу полными идиотами. И ничего потом уже не поделаешь.

Цвирк подозрительно косился на друга. Неужто у землянина вдруг чувство юмора проснулось? Прежде за полковником ничего такого не замечалось. Аурел отвечал ясным, честным, товарищеским взглядом. Партийный контрразведчик не стал связываться. Побоялся, чтоб не было хуже. Он продолжал увлекательное чтение.

Узнав, что Денеб, по-земному, означает «куриный хвост», Цвирк ужасно развеселился. Его поразила точность догадки. В бытность шпионом, регуллианину приходилось работать на тамошних планетах, и он терпеть не мог птицеобразных денебианцев, теджей, которые постоянно вели какую-то нелепую войну за возвышение.

— Надо же! — возмущался ответственный за партийную безопасность, слушая порой денебианские новости, — И в курятнике, оказывается, каждый старается занять на насесте местечко повыше!

Так, при отсутствии других занятий Цвирк сильно повысил свой культурный уровень и расширил эрудицию. С помощью которой, пользуясь каждой свободной минутой, он пытался сейчас охмурить недоступную высокомерную Кэт, бывшую буссианскую секретаршу Квам-Ням-Даля.

Буссиане принадлежат к близкой регуллианам, хоть и не такой высокоразвитой расе — общего галактического происхождения, — самки которой, однако, живут намного дольше и обладают недюжинным интеллектом. Буссианки — пуританки, однолюбки и в галактике давно считаются символом супружеской верности. Их замечательная преданность неоднократно воспевалась в стихах и в прозе. Перу знаменитого Баль-Зака принадлежит строчка: «Она была верна, как буссианка». Это прекрасное качество предопределило заслуженный успех буссианок в политике и бизнесе. Лидер, нуждающийся в надежных помощниках, выбирая секретаршу из множества претенденток, всегда отдаст предпочтение буссианке. Мужским представителям расы подобная нравственная устойчивость не свойственна. «Как буссианин, был безмозглым он» — заканчивает великий писатель свое поэтическое сравнение.

Пока у Цвирка особых успехов не было. Прекрасная Кэт демонстративно не обращала на шпиона никакого внимания, считая что партийная контрразведка недостаточно серьезно работает, чтобы освободить ее обожаемого шефа. Но Цвирк не унывал и вовсю расслаблялся. Не потому что Бром не нуждался в охране, просто желающих обеспечить безопасность полковника Брома (Маньи) и без регуллианских шпионов хватало.

Полковника на месте застать было почти невозможно: целыми днями он мотался с планеты на планету, с астероида на астероид, с корабля на корабль, выступая перед партийными ячейками и неприсоединившимися интернацболистскими группами, убеждая, предлагая, агитируя, беспрестанно меняя внешность и произнося зажигательные речи. У него обнаружился недюжинный ораторский талант.

Манью опознавали не по внешности — это было невозможно, а по партбилету. Ему принадлежал билет номер семнадцать. Первых номеров Брому получить не удалось — их расхватали вдохновенные новообращенные. Номер один был у Цып-Люс, которая стала бессменным адъютантом и телохранителем полковника. Свой билет денебианка тоже всегда предъявляла публике — это приводило всех в неистовство.

— Манья! Манья! — почему-то ревели при этом зрелище трибуны: никто не верил, что первый билет принадлежит не вождю. Только когда полковник начинал говорить, всем становилось ясно, кто есть кто.

— Вступайте в ГИПС! Восстановим ООМ! Спасем великого Квам-Ням-Даля из лап проклятых орионцев!

Орион — именно это раздражающе красивое название показалось Аурелу самым подходящим для обозначения злобных галактических врагов. Как выяснилось впоследствии, полковник угадал с первого раза — революционная интуиция его не подвела.

Не то, чтобы Аурел особо радел за бывшего президента. Они даже не не знали друг друга лично. Да и горький жизненный опыт подсказывал, что на таком посту порядочному человеку делать нечего. Однако положительные отзывы добрейшего профессора и преданность буссианской секретарши подтверждали, что председатель заслуживал лучшей доли, чем томиться в тюрьмах гнусных похитителей.

Намного больше волновала Аурела судьба Ка-Пус-Тин Вада, которого он считал личным другом. Узнав, что профессора украли вместе с президентом, Бром поклялся жестоко отомстить. Но пока сделать ничего было нельзя. Полковника утешала мысль, что партийная борьба — пока что единственное средство способствовать освобождению ученого.

Регуллиане, орионцы и эриданцы предлагали за голову Маньи баснословные суммы: для их обличения он зачитывал самые выразительные пассажи из гневных статей Грыз-А-Ву, посвященных моральному облику подлого Кор-И-Андра. Внимая его призывам, слушатели в ужасе замирали и ждали продолжения.

— Продолжение следует! — завершал свои огненные речи Бром. — Читайте газету «Пожар!!!». Имена будут названы в одном из ближайших номеров. Да здравствует мировая революция! Да здравствует единая галактика!

Благодаря его выступлениям газета становилась очень популярной. Ее тиражи далеко превысили миллиардные.

Продажа газеты стала еще одним важным источником партийных доходов. Деньги сейчас должны были очень понадобиться: для перевооружения интеротрядов. События на галактической арене начинали принимать опасный оборот.

Впрочем, Бром был твердо уверен, что до худшего дело не дойдет. Полковник не любил крайностей. Пока что он вытащил из рукава далеко не все припрятанные козыри.

Глава пятая

Noblesse oblige

«Месть — как дурная весть: приходит и не уходит»

Как только известие о появлении в революционных кругах галактической столицы поэта Баль-За-Мина достигло — вместе с популярными молодежными песнями — обитателей Балеанского королевского двора, представители самых древних и знатных семей предложили свои услуги для совершения справедливого возмездия. Многим хотелось покарать наглеца, самовольно присвоившего гордое аристократическое имя.

Избранник должен был похитить обидчика и доставить для расправы на баленский суд. Его судьбу предстояло решать оскорбленной дерзким поступком аристократии. Обвиняемому предоставлялась символическая возможность оправдаться, которая, правда, существовала лишь теоретически.

Для оправдания самозванцу следовало доказать либо незаурядные достоинства своих творений и их национальной ценности для жителей планеты Баль, либо привести неоспоримые свидетельства знатного происхождения. Неизмеримо низко оценивая литературные качества кошмарных, по их мнению, революционных опусов Баль-За-Мина, высокородные семьи не сомневались в исходе судилища.

Балеанцы, абсолютно человекоподобные гуманоиды, немало гордятся своим прямым происхождением непосредственно от звездных сеятелей, у которых когда-то, в незапамятные времена, на этой захолустной, но необыкновенно богатой полезными ископаемыми планете, имелось крупное поселение. Странное предположение о родстве с Великими предками ничем не обосновано — предтечи, как известно, вовсе не были гуманоидами, однако, в ауре многих аристократов Баль, при парапсихологическом сканировании, действительно, обнаруживаются знаменитые золотистые звездосеятельские тона. Самой яркой считается, разумеется, аура королевской семьи — Баль-Неар.

Для конституционной монархии высокоразвитой и занимавшей прежде — благодаря значительным природным богатствам — солидное место в объединенной галактике, промышленной цивилизации, наследные привилегии являются, скорее, приятным пережитком, чем реальным преимуществом. Тем не менее, знатным происхождением на Баль всегда гордились. Ему завидовали. Его пытались приобрести путем выгодных браков. И это было нелегко, поскольку знать вовсе не стремилась разбавлять густую голубую кровь и золотую ауру Предтеч тусклыми оттенками плебейских красок. Высокое происхождение составляло часть национального достояния и древнейших традиций. И балеанцы не могли позволить попирать их кому попало.

Итак, обидчику следовало отомстить. Претендентов было много, и из их числа специальная комиссия стремилась отобрать самого достойного.