Луна жестко стелет - Роберт Хайнлайн

Что касаемо бомбежки Терры, на ее первом обороте мы изменений не внесли. Из Великого Китая новостей не было, пришли те еще ахи и охи из Индии. Но уж Индии-то плакаться было ни к чему. Там повсюду так густо набито, что мы сетки на нее не накладывали. Назначили пару мест в пустыне Тар, несколько горных вершин и точки в прибрежных водах возле крупных портовых городов.

Но горы пришлось выбрать повыше, а насчет предупреждений не усердствовать. Из сообщений, похоже, следовало, что какие-то святые люди задумали карабкаться на каждую гору-цель и предотвратить наше возмездие чисто духовным противодействием, а за ними прутся паломники без числа.

Так что по-новой в убийцы угодили. Помимо того, наши бултыхи в воду побили миллионы штук рыбы и множество рыбаков, поскольку рыбаки и прочая морская шатия пропустили предупреждения мимо ушей. Вид был такой, что индийское правительство шухер подняло одинаково что из-за рыбы, что из-за рыбаков. Но принцип насчет священности всякой жизни, по их мнению, нас не касался. Они наших голов требовали.

Африка и Европа откликнулись поумнее, но вразброд. В Африке жизнь всю дорогу ни в грош не ставили, народ не дюже пёрся глазеть поближе к нашим целям, так что кровопускание вышло умеренное. У Европы были целые сутки на сообразить, что мы не на понт берем и четко попадаем, куда обещано. Народу наколошматили, это да, особенно из мореходов, кто подурнее. Но пустоголовые там кишмя не кишели, как в Индии и Северной Америке. А в Бразилии и вообще в Южной Америке насчет жертв даже полегче было.

И вот по-новой настал черед Северной Америки – в 09.50.28 в субботу 17 октября 2076 года.

Майк наметил бомбежку ровно на десять ноль-ноль. Учитывая движение Луны по орбите и вращение самой Терры, при этом Северная Америка была тик-в-тик под нами. На восточном побережье было пять утра, а на западном – два ночи.

Но уже с раннего утра в субботу пошел раздрип насчет целей на этот раз. Никакого военного Совмина проф не назначал, но все сами явились кроме «Клейтона» Ватанабе, который вернулся в Гонконг организовать оборону. Проф, я. Финн, Ваечка, судья Броди, Вольфганг, Стю, Теренс Шихан, – восемь душ, восемь разных мнений. Прав был проф: больше трех соберутся – ничего толком не решат.

То есть шесть мнений, поскольку Ваечка крепко помалкивала и проф тоже не высказывался, он примирял. Но остальные гвалт подняли за добрых восемнадцать. Стю чихать было, по чем тюкнуть, он толковал за открытие нью-йоркской биржи в понедельничек утром. Мол, мы играли на понижение по девятнадцати позициям в четверг с задержкой платежей. И ежели не хотим, чтобы нашу новорожденную нацию еще в люльке банкротом объявили, указания насчет покупки и расчета по этим платежам лучше бы выполнить. И Вольфа призывал, чтобы он нам мозги вправил.

Броди хотел, чтобы мы любой борт, который сходит с паркинг-орбиты, курочили с помощью катапульты. В баллистике он на фиг не тянул, просто о своих заботился, чтобы лишней дозы не огребли от солнца. Я не возражал, поскольку большая часть наших «булыганов» была уже на низких орбитах, остальные туда подгребали, а старой катапульте жить, по-моему, оставалось недолго.

Шини считал, что будет умно повторить сетку плюс засадить одну штуку точно в здание Директората. Мол, он американцев знает, разок там был до того, как этапировали. Они жутко жалеют, что доверили ворочать делами Федеративным Нациям. И, мол, ежели разом прикончить этих бюрократов, американцы все разом сделаются за нас.

Вольфганг Корсаков, к большому расстройству Стю, толковал, что ежели все биржи будут закрыты, пока это не кончится, наш шахер-махер только выиграет.

Финн хотел вдарить ва-банк: предупредить их, чтобы на фиг убрали крейсера с нашего неба, а ежели не уберут, то уж тогда и жвахнуть по-новой. Мол, Шини насчет американцев заблуждается, а уж он-то, Финн, их знает. Мол, Северная Америка – это заправилы в федеративных Нациях, а больше никто в зачет не идет. Мол, там всё равно уже объявили нас убийцами, так что теперь нам ничего не остается, кроме как вдарить, причем со всей силы. Долбануть по американским городам, а всё прочее можно и отменить.

Я смылся, потолковал с Майком, кое-что себе заметил. Вернулся, а они всё еще спорят. Проф поднял взгляд, когда я сел.

– Фельдмаршал Дэвис, вы еще не высказали своего мнения.

– Проф, а нельзя ли послать куда подальше парашу насчет «фельдмаршала»? – говорю. – Детки в кроватках, давайте в открытую.

– Как хочешь, Мануэль.

– Я-то думал, – говорю, – может, всё же без меня договоритесь.

Молчат.

– Не вижу резона иметь свое мнение, – продолжаю. – Я что? Я пацан, от папы с мамой отбился, а здесь, поскольку баллистический компьютер программировать умею.

И в упор на Вольфганга гляжу, он в чистом виде камрад, а как пасть раскроет – погань из образованных. Я-то слесарюга, через пень-колоду выражаюсь, а он какую-то шикарную школу кончил в Оксфорде до того, как сюда замели. В откровенку только с профом говорил, больше ни с кем. Ну, разве со Стю, поскольку Стю – мужик с теми еще связями.

Вольф поежился, застеснялся и говорит:

– Да что ты, Мании? Давай. Нам очень хочется знать твое мнение.

– А у меня его нет, – говорю. – План бомбежек разрабатывали со всем старанием, и в свое время каждый имел возможность придраться. Не вижу поводов что-нибудь в нем менять.

– Мануэль, а может, нам только на пользу будет, если ты кратенько сделаешь обзор второго захода на Северную Америку, – проф отозвался.

– Окей, – говорю. – Цель второго захода – заставить их израсходовать свои перехватчики. Каждое попадание намечено в крупный город, вернее, поблизости от него по пустым местам. Насчет чего им и будет сказано перед самой долбежкой. Шини, напомни, когда именно.

– Как раз передача идет. Но можем внести изменения. И должны.

– Может, и так. Пропаганда не мой хлеб. В большинстве случаев, чтобы прижаться поближе к городам и заставить оборону пойти на перехваты, мы наметили водные цели, достаточно крупные. Не только рыбу поглушим и любителей возле берега шустрить, но и местные жуткие шквалы устроим и берега покурочим.

Глянул на часы, вижу – надо резину потянуть.

– Сиэтл, – говорю, – свою штуку огребет прямо в Пыоджет-Саунд, между ножек. Сан-Франциско, – говорю, – без двух своих любимых мостов останется. Лос-Анджелес получит одну между Лонг-Бичем и островом Санта-Каталина, а другую – десятком кэ-мэ выше по побережью. Мехико-сити от берега далеко, поэтому мы засадим одну штуку прямо в Попокатепетль. чтоб им виднее было. Солт-Лейк-сити огребет свою прямо в «лейк», то есть в озеро. Денвер мы игнорируем: там пусть любуются насчет что мы в Колорадо-Спрингс сотворили, поскольку по-новой засадим в гору Шайенн и будем долбать и долбать, пока место начисто не сровняем. Сент-Луис и Канзас-сити получат по своим рекам, и точно так же Новый Орлеан. Вероятно, в Новом Орлеане будет потоп. Все города по Великим озерам тоже получат, их там целый список. Зачесть?