Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Каторга - Влас Дорошевич

Каторга - Влас Дорошевич

Читать онлайн Каторга - Влас Дорошевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
Перейти на страницу:

- Как так?

- Так! Нет нигде правды, он и сделался бродягой. Сказался чужим именем и бродяжит.

- Да вы это наверное знаете?

- Чего вернее!.. Скажите, во Франции есть король?

- Нет.

- Ну, так и есть. Ушел бродяжить. Разве без правды жить можно?

У Регенова в психиатрическом отделении отдельная комната. Подоконники убраны раковинами. На подоконник к нему слетаются голуби, которых он кормит крошками. В комнате с ним живет и собака, с которой он иногда разговаривает часами:

- Бессловесное! Человечество говорит, что у тебя замечательный нюх. Отыщи, где правда. Шерш!

На голых стенах два украшения: скрипка, из которой Регенов время от времени, в минуту тоски, извлекает душу раздирающие звуки, "чтобы пробудить спящие сердца", и на почетном видном месте висит палочка с длинною ниткой.

На вопрос, что это, Регенов отвечает:

- Бич для человечества.

Регенов очень тих, кроток и послушен, с доктором он вежлив, предупредителен и любезен, но тюремное начальство ненавидит, считая его "вместилищем всяческой неправды".

Есть одна фраза, чтоб привести этого кроткого и добродушного человека моментально в неистовое бешенство. Стоит сказать:

- Я тебе Бог и царь!

Надо заметить, что для сахалинской мелкой тюремной администрации есть одно "непростительное" слово "закон", когда его произносит ссыльно-каторжный. В устах каторжанина это слово приводит их в неистовство.

- Это не по закону! - заявляет каторжник.

- Я тебе дам закон! - кричит вне себя мелкий сахалинский чинуша и топает ногами. - Я тебе покажу "закон"!

Зато у них есть любимое выражение:

- Я тебе Бог и царь!

Я слышал, как это кричали не только помощники смотрителей тюрем, но даже старшие надзиратели!

При словах "я тебе Бог и царь" глаза Регенова наливаются кровью, синие жилы вздуваются на побагровевшем лице, он вскакивает с воплем:

- Что? Что ты сказал?

И бывает страшен. При его колоссальной силе он действительно может Бог знает чего наделать.

Другое слово, которое приводит Регенова в исступление, это:

- Терпи!

Он страшно волнуется даже при одном воспоминании об увещевателях, которые приходили увещевать его в тюрьмах.

- Ты ешь, пьешь, гуляешь, хорошо тебе говорить: "терпи".

Рассказывая мне об этих увещаниях, Регенов разволновался и так ударил кулаком по столу, что от стола отлетел угол. Было жутко.

Регенов с восемнадцати лет по тюрьмам. До восемнадцати лет он, под своей настоящей фамилией Толмачева, служил в поварятах, а затем вдруг пришел к убеждению, что "правды нет на свете" и ушел, "как французский король", бродяжить. Регенов - его бродяжеское прозвище. Как бродяга, он попал на каторгу. Он никого не убил, никого не ограбил и на вопрос:

- Вот вы любите правду, - правду и скажите: этих дел за вами нет?

Отвечает не то, что с негодованием, а с изумлением:

- Да разве это можно? Разве это "правда"?

Но при колоссальной физической силе, водворяя правду, он натворил Бог знает сколько буйств, нанес невероятное число оскорблений, "бунтовал" неисчислимое число раз. И сколько наказаний вынес этот строптивый, дерзкий, буйный арестант-бунтарь! Так прошло двадцать пять лет. Бегая с каторги, с поселений, принимая за побеги плети и розги, Регенов прошел всю Сибирь и добрался до Хабаровска. В Хабаровске он сидел в кабаке, когда туда вошел квартальный. Все сняли шапки, кроме Регенова.

- Ты почему не снимаешь шапки?

- А зачем я здесь перед тобой буду снимать шапку? В кабаке все равны. Все пьяницы.

- Да ты кто такой?

- Бродяга.

- Бродяга?! И смеешь еще разговаривать? Да знаешь ли ты, что я тебе "Бог и царь"?!

Угораздило квартального сказать эту фразу, "ходовую" не только на Сахалине, но и во всей Сибири. Что тут только наделал Регенов, Бог его знает!

- Все бил! - кратко поясняет он, вспоминая об этом случае.

Его взяли, как бродягу, осудили на полтора года на каторгу и затем на поселенье за бродяжество, с телесным наказанием за побеги, и сослали на Сахалин.

На Сахалине, с его нравом и с его силой, он был сейчас же зачислен в число опаснейших каторжников. Он беспрестанно бегал из тюрьмы, и, когда Регенов, Коробейников и Заварин, - теперь они все трое в психиатрическом отделении, - появлялись где-нибудь на дороге, им навстречу посылали отряд.

- Регенов, Коробейников и Заварин идут из Рыковского! - эта была страшная весть, и пока это трио не ловили, чиновники остерегались ездить из Александровска в Рыковское.

Этот сумасшедший богатырь, действительно, может наводить ужас. Несколько лет тому назад он зашел в здание карантина, когда там была только что пригнанная партия ссыльно-каторжных женщин, ожидавшая, пока их разберут в сожительницы поселенцы. Регенову приглянулась одна из каторжанок, да и ей, видимо, понравился силач-красавец.

Регенов решил "начать жить по правде".

- Уне есть человеку едину быти.

Выгнал всех баб из карантинного сарая, выкинул все их вещи, оставил только понравившуюся ему каторжанку и объявил:

- Кто хоть близко подойдет к карантину - убью.

Сарай окружили стражей, но идти никто не решался.

И Регенов живой бы не дался и у нападающих были бы человеческие жертвы.

Решили взять его измором. Несколько дней длилась осада, пока каторжанка, изнемогшая от голода, сама не сбежала, воспользовавшись сном своего сумасшедшего друга.

Тогда Регенов переколотил в "карантине" все окна, переломал все скамьи и нары и ушел, разочарованный и разогорченный. О женщинах с тех пор он не желает даже слышать:

- Разве они могут по правде жить? Им бы только жрать!

В самый день моего отъезда с Сахалина ко мне, в посту Александровском, явился Регенов:

- Пришел проститься. Увидите человечество, скажите...

- Да вы спрашивались, Регенов, у доктора?

- Нет.

- Как же вы так? Опять поймают!

- Нет!

Регенов добродушно улыбнулся.

- Не беспокойтесь. Я на этот случай все телефонные столбы выворотил.

Селенье Михайловское соединено с постом Александровским телефоном.

- Шел по дороге да столбы и выворачивал, чтоб не могли сказать, что я ушел. Все до одного, и проволоки даже, перервал.

Увы! Любитель правды не солгал: это была правда.

При таких деяниях Регенову приходилось плохо на Сахалине. И так длилось до 1897 г., когда на Сахалин впервые был командирован "не полагающийся по штату" психиатр, и впервые же было устроено и психиатрическое отделение. Психиатр, едва посмотрев на "неисправимого" арестанта-бунтаря, сказал:

- Господа! Да ведь это сумасшедший.

И посадил его в свое отделение, которое быстро наполнилось: только в 1897 г., в посту Александровском, среди каторжан оказалось семьдесят три сумасшедших.

В психиатрическом отделении Регенов быстро успокоился, стал кроток и послушен и только иногда буйствует, входя в соприкосновение с тюремной администрацией.

- Уж его всячески стараюсь отдалить от всяких соприкосновений и столкновений! - говорил мне психиатр. - Многие и до сих пор не хотят понять, что он сумасшедший. А ему бы двадцать пять лет тому назад следовало здесь сидеть.

Когда я после беседы об увещаниях выходил из комнаты Регенова, ко мне подошел небольшого роста подслеповатый человек.

Близорукость вообще развивает подозрительность. Плохо видя, что кругом делается, близорукие всегда держатся немного "настороже". Но этот уж был сама подозрительность, даже по внешности.

Он потихоньку сунул мне в руку бумажку, пробормотав:

- Прочтите и дайте законный ход!

И отошел.

- Помягшев! - тихо сказал мне доктор, - вероятно, донос на меня!

Так и оказалось, Принимая меня за "заведующего всеми медицинскими частями", Помягшев обвинял всех докторов острова Сахалина "в повальном и систематическом отравлении больных ради корыстных выгод".

Каждый раз, как мне приходилось бывать в больнице, Помягшев крался за мной и высматривал откуда-нибудь из-за угла, как я беседую с доктором. А через несколько дней попал донос доктору уже на меня. Бумага адресована "господину сахалинскому генерал-губернатору", и в ней сообщалось, что "я, заведующий всеми медицинскими частями, из корыстных видов сошелся с докторами в целях дурного питания арестантов и присвоения себе причитающихся им денег".

Помягшев титулует себя таинственным репортером Горюновым и издает в психиатрическом отделении рукописный журнал, с эпиграфом:

- "Cum Deo".

И под названием:

"Биографический журнал "Разрывные снаряды", в поэмах, стихах, песнях и карикатурах, составляемый таинственным репортером-самоучкою Лаврентием Афанасьевичем Горюновым".

В журнал он вписывает сентенции:

- "Из слабых людей составилось сильное человечество".

И там вы встретите сатирические стишки, в роде следующих:

"Одесский адвокат Куперник

Всех Плевак соперник,

Любит он крупные делишки,

Которые учиняют грязные людишки.

Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Каторга - Влас Дорошевич торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит