От Волги до Веймара - Луитпольд Штейдле

Силы, ориентирующиеся на войну и осуществление империалистических притязаний, неспособные вести нацию по правильному пути, неспособны также открыть перед наукой перспективы мирного развития.

Все гуманистические стремления и идеи, игравшие роль в германской истории и присущие науке, могут получить дальнейшее осуществление и развитие только там, где интересы народа, где стремление к миру и социализму стало официальной государственной политикой, а именно здесь, в Германской Демократической Республике».

Многие поступали так же, как поступил профессор Фридрих, то, что понял он, поняли многие. Наша совместная работа привела к наглядным, убедительным результатам: распространение туберкулеза приостановлено, смертность новорожденных сократилась, было создано 30 новых клиник и исследовательских учреждений, четыре новых медицинских института. Из года в год Народная палата уделяла четверть государственного бюджета для развития социалистического здравоохранения и социального обеспечения. Благодаря всеобщей помощи и содействию были подготовлены и приняты первые законодательные акты, относившиеся к нашей сфере: закон о труде и закон об охране материнства и младенчества.

Теперь, проезжая по сельским местностям, мы не только убеждаемся, что там, где были жалкие хижины сельскохозяйственных рабочих, теперь возникли чистые, обжитые усадьбы, что исчезли сельские школы с одной классной комнатой и что мелкие земельные участки слились в обширные угодья сельскохозяйственных кооперативов; теперь повсюду новые сельские амбулатории и медицинские пункты, и мы убеждаемся, что преодолено наследие прошлого, что и в области здравоохранения ликвидирована существовавшая сотни лет отсталость деревни.

В городе на Ильме

Веселое и красочное зрелище представляет рыночная площадь перед веймарской ратушей в базарные дни: по прямой линии как по ниточке вытянулись ряды ларьков, их полотняные крыши пестрят разноцветными, красно-белыми и бело-голубыми полосами, а на прилавках – все богатство ярких летних красок, все, чем могут одарить поля и сады; вспыхивают на солнце красным цветом помидоры, зеленеют огурцы, отливают светлой желтизной ранние яблоки и груши, и всюду цветы – сплошной цветник. В послеобеденные часы, когда уже разобраны палатки, исчезает вся эта красота. Уже нет вытянутых по ниточке рядов, ящики нагромождены один на другой или разбросаны в беспорядке, всюду клочки бумаги, овощные отбросы. За несколько часов площадь приведут в полный порядок-это все знают. Но пока это еще не сделано, площадь – малоподходящее место для приема почетного и желанного гостя, а им был генерал в отставке Тюльпанов. Мы с ним встречались еще в Национальном комитете, потом он работал в Советской военной администрации в Берлине-Карлсхорсте, теперь же он снова профессор в Ленинграде.

Как же быть? Он стоял на площади, очевидно, со своей женой; я быстро сбежал вниз, чтобы пригласить гостей в дом. Но мы не ограничились крепким рукопожатием на площади, не убранной по окончании базарного дня. Завязалась оживленная беседа. Тюльпанов не был в Веймаре несколько лет, он заметил, что кое-где еще остались незастроенные участки, правда, теперь на них разбиты скверы, много цветов и высятся мачты с флагами. Посыпались вопросы за вопросами, мы разговаривали громко и весело, и нашим голосам вторили эхом стены ратуши и дома Луки Кранаха{91}.

Несколькими днями раньше я приветствовал гостя из Одессы Нойдорфа, бывшего старшего лейтенанта; потом приехал из Москвы профессор Брагинский. Весной меня посетил Корольков, председатель Общества охотников СССР. Это была встреча со старым другом. С 1945 по 1948 год, три года подряд, мы виделись чуть ли не каждую неделю, чтобы обсуждать вопросы, связанные с моей работой, я всегда был уверен, что могу рассчитывать на его поддержку, шла ли речь о том, чтобы он мне помог продвинуть вне очереди важное мероприятие, или о том, чтобы для работ по лесопосадкам нам «одолжили» советский гусеничный трактор. Не удивительно, что мы во время поездки в Эрфурт предавались воспоминаниям о первых трудных временах строительства… о том, как я объезжал отдельные земли, чтобы собрать чистосортные семена, которые мы хотели обменять на племенной скот из западных зон (это была одна из немногих почти легальных обменных операций того времени)… о том, как я повздорил с крестьянами в Кальтеннордхейме, которые нарочно привели на выставку достижений не самую лучшую корову, так как опасались, что тут же на месте будут повышены нормы поставок молока… о том, как после ухода специалиста, унесшего с собой новейшие культуры вакцин, мы спешно изготовляли сыворотку против ящура и добились к 1948 году, что свирепствовавшая в Западной Германии эпизоотия не распространилась на нашу территорию.

И вот теперь мы осматривали огромную площадку выставки, сиявшей всем великолепием ранней весны. Садоводство и семеноводческое дело в сельскохозяйственных кооперативах, в народных имениях, предприятиях с участием государства, то есть в организациях любой формы собственности, достигли такого высокого уровня развития, о каком можно только мечтать, откровенно признал Корольков. Но его интересовали не только экспонаты, плоды продуманной системы растениеводства; еще больше привлекали его люди, новое поколение молодых специалистов, получивших образование в наших школах; в своей работе они разумно сочетали опыт старых агрономов с достижениями современной науки.

– Да! Стоило потрудиться тогда.

В такой форме Корольков подытожил свои мысли. «Тогда» в его устах имело всеобъемлющий смысл, подразумевалось многое: борьба за каждого человека, борьба против недоверия, предрассудков, малодушия, против враждебных происков противников; борьба с собственным внутренним сопротивлением, когда нужно было постоянно делать различие между фашистами и немцами; когда пришлось отказаться от того, чтобы сразу принять непосредственное участие в восстановлении своей родины да и на долгие годы разлучиться с семьей.

В Веймаре ежегодно бывают сотни тысяч гостей, люди со всех континентов, с Востока и Запада. Ученые и писатели встречаются здесь на конгрессах; музыканты и преподаватели высшей школы – на международных семинарах по поднятию квалификации; туристы посещают богатые традициями очаги немецкой культуры в пору былого расцвета; но все они знакомятся и с новым Веймаром, со строительством социалистического города; в этом городе я занимал пост обер-бургомистра с 1960 по 1969 год.

Кто только не побывал тогда в моем рабочем кабинете: американский профессор-германист, приехавший из США со своими студентами; молодые французы из департамента Норд; все они задавали вопросы, прислушивались и посматривали по сторонам. Я заметил, что внимание посетителей привлекали старинные гравюры на стенах нашей комнаты, а также серебряный рельеф с видом старой Москвы: приобрел я его в антикварном магазине в советской столице.