Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно эти последние, располагаясь ближе всего к центру Земли, мучают души осужденных людей до дня Страшного суда; по предположениям некоторых, они выходят на поверхность и возвращаются обратно близ Этны, Липари, Геклы в Исландии, Везувия, Терра дель Фуэго и пр., поскольку ужасающие вопли и крики постоянно слышны в окрестностях этих мест, где обычно появляются покойники, привидения и злые духи.
Таким образом, дьявол царствует повсюду, и притом в тысяче различных обликов, «как рыкающий лев, ища кого проглотить» (1 Пет. 5, 8); он под землей, на море, на земле и в воздухе, его местопребывание не знает границ, хотя некоторые и считают, что свойственная ему среда — воздух[1213]; все это пространство между нами и Луной отведено тем из них, что менее всего согрешили, а преисподняя — самым порочным; Hic velut in carcere ad finem mundi, tunc in locum funestiorum trudenti [Они ввергнуты туда, как в узилище, до самого конца света, а уж после этого их заточат в еще более ужасное место], как считает Августин (de Civit. Dei, cap. 22, lib. 14, cap. 3 et 23 [о Граде Божием, гл. 22, кн. XIV, гл. 3 и 23]); но где бы такой бес ни находился, он ярится от злобы и, насколько это в его силах, тешит себя, по мнению Лактанция[1214], падением других людей и делает все, что может, дабы завлечь их в ту же самую бездну вечной гибели, в которую сам угодил. Ведь «человеческие горести, бедствия и падения — это лакомое блюдо для дьявола»[1215]. Множеством искушений и различными хитростями старается он пленить наши души. Повелитель обмана, говорит Августин[1216], впав в грех сам, старается склонить к нему и других; предводитель всех порочных, он хотел бы поступить со всем миром так, как поступил с Евой, Каином, Содомом и Гоморрой. Иногда он искушает нас алчностью, пьянством, удовольствиями, гордостью и прочим, вводит в заблуждение, унижает, оберегает, убивает, защищает и ездит на некоторых людях верхом, словно на лошадях. Он замышляет наше падение и, как правило, ищет, как бы нас погубить, хотя нередко делает вид, будто заботится о нашем благе, и в доказательство своей божественности излечивает некоторые болезни, aegris sanitatem, et caecis luminis visum restituendo [возвращая больным здоровье, а слепым — зрение], как признает Августин (lib. 10 de Civit. Dei, cap. 6 [о Граде Божием, гл. 6]), подобно тому как это делали в древности Аполлон, Эскулап, Изида; они <демоны> отвращают чуму, помогают людям в войнах, притворяются, будто хлопочут об их счастье, а все же nihil his impurius, scelestius, nihil humano generi infestius, нет ничего более нечестивого и более пагубного, и прекрасным свидетельством тому могут служить насильственные и кровавые человеческие жертвоприношения в честь Сатурна и Молоха, которые все еще бытуют среди варваров-индейцев, равно как и их <демонов> уловки и хитрости с целью держать людей в повиновении, их лживые предсказания, жертвоприношения, налагаемые ими суеверные посты, обеты бедности и пр., ереси, налагаемые ими ограничения в еде, распорядке времени и пр., с помощью чего они терзают души смертных[1217], как это будет показано в нашем трактате о Религиозной Меланхолии. Modico adhuc tempore sinitur malignari, как выразился Бернард[1218], с Господнего соизволения дьявол бесчинствует до времени, с тем чтобы быть впоследствии заточенным в преисподнюю и мрак, «уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25).
Насколько далеко простирается эта власть, решить трудно; но я кратко покажу вам, что думали древние об их намерениях, возможностях и действиях. Платон в «Критии», а затем его последователи провозглашали, что эти духи или дьяволы «были правителями и хранителями людей, нашими владыками и хозяевами, как мы над нашим скотом. Они правят провинциями и королевствами с помощью оракулов, авгуров, вещих снов, наград и наказаний»[1219], пророчеств, внушений, жертвоприношений и религиозных суеверий, столь же разнообразных, сколь разнообразны сами эти духи; они насылают войны, моровые язвы, мир и недуги, здоровье, голод, изобилие, adstantes hic jam nobis, spectantes, et arbitrantes[1220] [они и сейчас постоянно рядом, следят за нами и судят нас], как это явствует из историй, повествуемых Фукидидом, Ливием, Дионисием Галикарнасским{1079} и многими другими, у которых так много рассказов об их поразительных умыслах, и потому в Риме и греческих государствах перед ними так благоговели и поклонялись им, как богам, молитвами и жертвоприношениями. Коротко говоря, nihil magis quaerunt quam metum et admirationem hominum[1221] [они ничего так не жаждут, как внушать людям страх и восхищение собой], и, как считает другой, dici non potest, quam impotenti ardore in homines dominium, et divinos cultus maligni spiritus affectent [невозможно описать, с какой страстью порочные духи жаждут добиться господства над людьми и чтобы те воздавали им такие же почести, как богам]. Тритемий в своей книге de septem secundis [о семи покровителях] устанавливает, уж не знаю на каком основании, имена таким ангелам, которые правят особыми областями, и наделяет их различными полномочиями. Асклепиад — грек, раби Акиба — еврей, Авраам Авенезра <ибн Эзра> и раби Азариел <Азриел из Гироны> — арабы (как я узнал из упоминающего их Чиконьи[1222]). Он далее добавляет, что они не только являются нашими правителями, sed ex eorum concordia et discordia, boni et mali affectus promanant, но если они находятся друг с другом в согласии или в раздоре, пребывают в силе или утрачивают власть, тогда точно так же поступаем мы и наши правители. Юнона была самым злейшим врагом Трои, а Аполлон, напротив, — добрым другом, Юпитер же сохранял беспристрастие, Aequa Venus Teucris, Pallas iniqua fuit [Другом Венера была тевкрам <троянцам>], Паллада — врагом{1080}]; некоторые из них и по сю пору все еще за нас, а некоторые — против, Premente deo, fert deus alter opem [Если преследует бог, может вступиться другой]. По представлениям древних религия, политика, общественные и
