Тайна Крикли-холла - Герберт Джеймс

— Вы все еще хотите идти туда? В этом нет необходимости, вы же знаете… я сам могу со всем справиться. — Гэйб изумленно подумал о стойкости и жизненной силе старика. Что бы там Перси ни говорил, до Крикли-холла было не так уж и близко.

— Нет, я хочу пойти с вами. Ну, мне так будет спокойнее, понимаете? — Перси выглядел очень решительным.

Гэйб схватил садовника за локоть.

— Ладно. Я рад. Тогда пошли поищем, как обойти это чертово дерево.

Он нырнул в машину, выключил фары и мотор, но оставил сигнальные огни, чтобы какая-нибудь машина не налетела на его внедорожник в темноте.

И вот Гэйб и Перси, сгибаясь под ударами ветра, отправились в путь. Да, подумал Гэйб, без машины это будет черт знает что за прогулка…

69

Бегство

Никогда в жизни Эва не видела, чтобы человек менялся так быстро. Только что Пайк шел к ним, ведя за собой Лорен, чуть заметно прихрамывая, обходя лужи, и его глаза светились благожелательным интересом (он рассматривал медиума). А в следующее мгновение лицо человека исказилось, и в тех же самых глазах, вдруг пугающе изменившихся, внезапно вспыхнула бешеная ярость. Хромота не помешала ему быстро подойти к Лили, на ходу поднимая над головой трость.

Лили отпрыгнула назад и вскинула руки, защищаясь от удара, готового вот-вот обрушиться на нее. Лорен застыла на месте, побледнев, ее рот открылся от ужаса.

— Вы не… — начала было Эва, но тут Лили закричала, заглушив ее слова, и пронзительный звук заполнил огромный холл.

Пайк — Маврикий Стаффорд? Лили сказала, что это Маврикий Стаффорд! — на мгновение приостановился, его трость задержалась, готовая обрушиться вниз. Его лицо превратилось в маску ненависти и ярости, как будто разоблачение мгновенно обнажило истинную натуру.

Лили держала руки над головой, защищаясь, и ее ужасающий крик достиг самой высокой ноты. Все лампы вдруг разом мигнули. И тут же погасли.

Потрясенная, оглушенная криком Лили, Эва в темноте бросилась к Лорен. В последний момент перед тем, как свет погас, она видела, как трость Пайка начала опускаться, потом услышала, как трость ударила что-то. Эва знала: это не «что-то», а Лили, потому что мгновенно раздался отчаянный вопль боли. Шаги Эвы громко звучали на каменном полу, но она ничего не видела, пока снаружи не сверкнула очередная молния и большой холл не осветился резким серебристо-белым светом, ворвавшимся сквозь высокое окно над лестницей.

И в этом свете Эва словно увидела кадры черно-белой кинодрамы: Лили отступает ко входной двери, открывает ее, вырывается наружу… ее черный силуэт мелькнул на фоне белого света, залившего дверной проем.

Лили уже начала приседать, держа руки над головой, чтобы уклониться от удара, когда все лампы разом мигнули и погасли, и только толстая ткань рукава пальто спасла Лили от серьезной травмы руки, на которую пришелся удар тяжелой трости. Визг Лили превратился в крик боли.

Ужас охватил ее в тот самый момент, когда человек, некогда известный как Маврикий Стаффорд, стремительно направился прямо к ней, замахнувшись тяжелой тростью, и его лицо чудовищно исказилось. Но у Лили хватило сил на то, чтобы броситься бежать.

Молния осветила холл, когда паника отбросила Лили ко входной двери, ее каблуки стучали по каменной плитке, правая рука онемела от удара и беспомощно висела вдоль тела, левую руку Лили вытянула вперед. Когда ее пальцы коснулись дерева, она мгновенно нащупала дверную ручку. Повернув ее, Лили потянула обитую гвоздями дверь — и бросилась в бушующую ночь.

Почти ослепленная молнией, Лили неслась через залитую водой лужайку, смертельно испуганная тем, что осталось позади, в доме. И не только тот хромой человек вызвал этот ужас, она почувствовала и более страшную угрозу, скрывавшуюся между толстыми стенами. Ветер, казалось, пытался остановить ее, и Лили приходилось наклоняться вперед, преодолевая его сопротивление. Она инстинктивно выставила вперед левую ладонь, прикрывая глаза от дождевых струй. Над ее головой гремел гром, мягкая сырая земля налипла на ботинки, сделав их неподъемно тяжелыми, но Лили продолжала двигаться вперед.

Она не заметила тяжелого черного сиденья качелей, налетевшего на нее из темноты. Сиденье ударило Лили в правый висок с такой силой, что девушка упала.

Лили лежала на коротко подстриженной траве; дождь колотил по распростертому телу; пальцы одной руки стиснули ком мокрой земли. Девушка попыталась поднять голову, но движение требовало слишком больших усилий. Лили потеряла сознание.

70

Эпицентр

Эва шарила в темноте, ища Лорен, но едва могла рассмотреть собственную вытянутую вперед руку.

— Лорен! — прошипела она, однако не услышала ответа.

Лампы в черной кованой люстре над ее головой внезапно загорелись, сначала тускло, потом, как будто набравшись сил, ярче. Но тут же потускнели опять, как и все огни Крикли-холла, что были включены. И опять они стали ярче, и опять потеряли силу, но на этот раз не погасли окончательно, а продолжали светить слабо, но ровно, рождая глубокие тени вдоль стен холла и галереи.

Эва догадалась, что произошло. Где-то в районе Холлоу-Бэй линию электропередач повредило молнией или штормовым ветром — так или иначе, местное энергоснабжение было нарушено, и, возможно, вся прибрежная деревня осталась без света. Но генератор Крикли-холла, тот самый генератор, который Гэйб починил и наладил совсем недавно, в воскресенье, включился и начал снабжать дом электричеством. Свет был слабым, даже слишком, но это намного лучше, чем полная темнота.

Эва увидела, что тот высокий мужчина — Пайк, или Стаффорд, или как там его звали на самом деле — стоит у входной двери, которую он явно только что захлопнул. Он посмотрел на Лорен, застывшую в страхе всего в нескольких футах от матери, потом перевел взгляд на Эву.

— Твоя подружка далеко не убежит, — сказал Пайк спокойно, почти дружеским тоном. — Не в такую ночь бегать. Да если она и умудрится позвать кого-нибудь на помощь — в чем я лично сильно сомневаюсь, — все равно люди наверняка заперлись на все замки и заложили чем-нибудь окна… ну, к тому времени, как сюда кто-нибудь доберется, все равно будет поздно.

«Поздно для чего?» — мысленно спросила себя Эва. Она шагнула к Лорен и взяла дочь за руку. Рука Лорен была холодной и сильно дрожала.

— Ты чувствуешь это, Эва? — спросил Пайк, и его блестящие глаза обшарили по очереди все углы просторного помещения, глянули даже на высокий потолок. — Этот холл — эпицентр психической активности. Духи собираются здесь, их сила почти осязаема.

Пайк перегораживал собой входную дверь. Его пальто и шляпа, которые он снял раньше, висели на вешалке у двери, но мужчина явно не собирался надевать их и уходить. Эва начала отступать назад, и Лорен вместе с ней делала шаг за шагом, не обращая внимания на лужи. Если они бросятся к кухне, чтобы выскочить наружу через заднюю дверь, Пайк может догнать их в несколько шагов. Он держал свою трость, как оружие…

Эва никогда в жизни не была так испугана. Да, она страдала куда сильнее и боялась с тех пор, как исчез Кэм, но это было совсем другое. Эва понимала: сейчас ситуация чрезвычайно опасна Она боялась и за себя, и за Лорен — и, конечно, за Келли, которая спала наверху, — боялась потому, что человек, стоявший у двери, воплощал опасность. Она-то думала, он такой добрый, так хорошо воспитан… а теперь его глаза просто горели злобой.

Лорен так крепко стиснула руку Эвы, что ей было больно. Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно спокойнее.

— Чего вы хотите от нас, мистер Пайк?

Она задала вопрос мягко, ровным тоном, как будто зашла в магазин и интересовалась ценами на овощи. И каким-то образом ей удалось слегка развеселить этого страшного человека, заставить его ответить без враждебности.

— Милая дама, проблема в том, чего этот дом требует от меня.