Ответ Империи - Олег Измеров

Он закончил и сел. Наступила некоторая пауза, для Виктора, в какой-то мере неожиданная. Он ждал или одобрения, или, в худшем случае, обвинений в авантюрности, но сейчас возникло такое впечатление, что он чего-то сделал не так.

— Позвольте мне… — нарушила общее молчание Инна Станиславовна. — В какой-то мере я ожидала идеи примерно в таком ключе, и все даже очень логично, и, я бы сказала, даже привлекательно, но… Получается, мы — неоколониалисты? Мы, провозгласившие миру сталинские принципы добра и справедливости, используем наше начальное преимущество, нашу фору, для того, чтобы увеличить пропасть между богатыми и бедными? У себя мы можем сделать справедливое, богатое, образцовое общество, чуть ли не полное равенство, но — за счет того, что других в этот счастливый мир не пустим? И будем смотреть на те же США, на тот же Евросоюз, чтобы они, не дай бог, не переплатили большей части человечества, или войдем с ними в сговор. Да, мы, конечно, выторгуем себе место в мире. Но в каком мире? Куда пойдет этот мир? Это просто мировой концлагерь какой-то. Борясь внешне против мира наживы, вы предлагаете капитулировать внутренне. Полностью и безоговорочно. Та же идея золотого миллиарда, только мы выбиваем себе там квоту, а остальные миллиарды для нас мусор. И мы будем смотреть на эти миллиарды и мучиться от того, что приличия нам не позволяют просто их уничтожить, и надеяться, что, может, они как-нибудь сами того… Извините за резкость, но просто я этого не понимаю.

— Простите, — ошарашено переспросил Виктор, — а что же вы тогда нам предлагаете? На нары? Ну и потом, без этого они там в своих деревнях еще хуже будут жить! Так мы им работу дадим, заработки, они развиваться будут, школы строить, учиться, ну, я не знаю…

— Ну, это еще у Киплинга написано. Бремя белого человека. Мы, значит, им, дороги строим и фабрики, а они, неблагодарные, в нас господ и поработителей видят. А ведь господа и есть. Нам невыгодно, чтобы они до нас дорастали, норма прибыли понижается.

— Коллеги, не забывайте, пожалуйста, еще одну сторону, — раздался неторопливый голос Шниперсона. — Я не психолог, но я освещу этот аспект. Мы, по сути дела, вталкиваем население стран с дешевой рабочей силой в другой уклад, индустриальный, вытаскиваем его из аграрного бытия. А ведь человека так просто не переделаешь. И, на мой взгляд, не нужно форсировать, быстро подтягивать такое население к нашему уровню, потому что для него самого это может оказаться трагедией, как у нашего коестьянства во время ускоренной индустриализации. Может, они начнут массовый вандализм и саботаж, может, сопьются, может, расцветет бандитизм и наркомания. Сразу выравнивать зарплату, доводить до возможности только получать удовольствие и мало работать, не надо. Можем подорвать мораль.

— Борис Натанович, вы еще забыли лозунг великого кормчего — бедность есть мандат революционности. Старо и неконструктивно…

— Можно? — Лада по-школьному подняла руку. — Мне кажется, обсуждение пошло по колее додиалектических методов. Мы начали рассматривать ситуацию 'или-или'. А надо рассматривать — 'и-и'. И страны с низкой рабочей силой быстро развиваются, и с высокой. Мне кажется, что в Китае по мере дальнейшей индустриализации будет много людей, которые хорошо зарабатывают… ну, и там внутри страны появится разделение на территории с дорогой и дешевой рабочей силой, это уже будет внутренняя их проблема, и ее можно будет решать вместе, ничего не навязывая. У нас же идут, например, на приглашение в колхозы на сезонные работы восточноевропейских безработных. То-есть, получается, что отступление есть, но это отступление временное, в связи с экономической интеграцией стран с разным уровнем развития должно выравниваться, я так полагаю.

— Вы одушевляете стихию, — возразила Инна Станиславовна. — Никому это развитие не должно, оно не субъект. Противоречие само не разрешиться по 'и-и', это мы должны найти, как его разрешить. И правительствам развивающихся стран выравнивать развитие может оказаться невыгодно. Зачем им рисковать, съезжать с проторенной колеи для инвесторов? Они и будут рабами торговать. По сути дела, вы сейчас озвучили тезисы глобализаторов.

— Но мы же тоже в какой-то степени глобализаторы.

— Вот именно — в какой-то степени! Надо установить, в какой. Где кончаются уступки, и где начинается позорная капитуляция.

— Так мы никуда не придем, коллеги, — резюмировал Илья Нариманович. — Давайте начнем формулировать задачу. Итак, имеем исходную систему, состоящую из населения нашей страны, с дорогой рабсилой, и страны с дешевой. Так?

— Не совсем, — поправил Виктор. — Имеем систему из нескольких анклавов с дорогой рабочей силой — США, ЕС, СССР.

— А Японию не рассматриваем? — перебил его Евлашин.

— Рассматриваем… Просто у нас как-то психологически уровень жизни с Японией не сопоставляют. А дело как раз в том, что население СССР не должно чувствовать себя ущемленным по качеству жизни в сравнении с США и ЕС. С учетом разницы общественных ценностей, конечно, а то по голой потребиловке США всех перетянут. С другой стороны, и страны с дешевой рабочей силой не должны чувствовать себя ущемленными от нахождения в нашей интеграционной зоне, а не США или ЕС.

— То-есть противоречие условий задачи в том, что прибавочный продукт ограничен, и мы при ужесточении конкуренции со стороны капиталистических держав не можем наделить достаточной долей страны с высокой и низкой зарплатой? — заторопился формулировать Гена; от нетерпения у него даже начал чесаться нос. — А идеальный результат — когда прибавочный продукт резиновый, и мы можем растянуть его сколько угодно?

— Ну, вроде как да. Но это утопия, — вздохнул Виктор и вспомнил строки из песни Окуджавы: 'А пряников сладких всегда не хватает на всех'.

— Нэт! Это не утопия!

— Нет, это не утопия — повторил Платон Вахтангович, расстегивая ворот рубашки, — это, уважаемый Виктор Сергеевич, совсем другое — это идеал. А к идеалу можно приблизиться, например, повышая отдачу от потребления, рационализируя его. Один человек ест мясо барашка и глотает целые куски, другой прожевывает; барашек один, а второму человеку больше пользы! Хотя, можно сказать, это полумера.

Обсуждение оживилось.

— Мы должны лучше развивать мотивацию труда и прививать ее нашим партнерам.

— А почему ее не смогут развивать США?

— Они ограничены моралью личного обогащения.

— А сели они от нее отойдут? Одномоментно?

— Тогда… Слушайте, может, тогда мы их и победили? Изнутри?..

Читателю наверняка покажется странным, что мировые проблемы доверили решать дилетантам, а не именитым специалистам по мировой экономике и международным отношениям. Но в нашей реальности сплошь и рядом именно дилетанты такие проблемы и решают. В чем нетрудно убедиться, взглянув на мир.

К обеду Момышев начал подводить итоги.

— Ну что ж, коллеги, — произнес он, складывая ладони вместе, как на молитве, — ясно, что СССР будет позиционировать себя, как Германия, то-есть, страна с высокой оплатой квалифицированного труда и производством качественных, высокотехнологичных компонентов, сохраняя, однако, роботизированную сборку, как гарантию от экспортозависимости. По поводу негативных эффектов этого пути: все сгенерированные идеи по нейтрализации можно передавать, только, на мой взгляд, у них есть один недостаток, общий недостаток. Все они требуют увеличить политическое влияние на наших партнеров, едва ли не до насаждения марионеточных правительств. Конечно, можно сказать, что США так и делают, но, я уверен, можно найти еще более мягкий путь. Подумайте, как усилить компьютерную зависимость от СССР на разных уровнях. Хотя в развивающихся странах рынок средств информтехники узок, но…

— А дайте тогда опережающе персоналки угробим, — выпалил Виктор. — Ну, похороним ПК, как класс техники. Развитием облачных технологий и беспроводных сетей. Вместо ПК, который надо агрейдить, обслуживать, защищать антивирусом… ну, вы меня понимаете… даем планшет-терминал, в котором никаких движущихся деталей, ничего не ломается, операционки на серваках сами обновляются, юзерский софт обновляется, данные в сети защищены, дорогих винтов нет, служит вдвое дольше без апгрейдов — вот, как раз для развивающихся стран самое то! И это наш, родной, советский путь развития, вы, я смотрю, больших успехов достигли. А западные фирмы, они же сейчас, в девяностые, на Пи Си ориентированы, бабки впалили, им же их отбивать надо, куда им все резко менять? И тут мы могущество-то их нарождающееся информационное подрываем. Как вы смотрите?

— Я половину не поняла, но, по-моему, хорошая идея, — степенно произнесла Инна Станиславовна, — и еще хорошо, что программный код ГрафАЛГИНа и всех прочих, СУБД там на синтаксисе АЛГЭМа, АЛГЭКа, скриптовые рапироподобные языки — все это на русской основе. Надо создавать у них филиалы по производству местного ПО, будут учить русский, станут нам культурно ближе.