Неподведенные итоги - Эльдар Рязанов

«Нам не по душе конец вашей картины. Концом вы сгладили всю остроту фильма».

«Следует ли расценивать несчастливый жребий спящему как назидательное наказание за социальную неактивность?»

«Все на „отлично“, а вот конец фильма неправдоподобен. Не лучше ли было выбрать другую „жертву“?»

«Счастливый конец не проистекает из логики вашего фильма. Было бы честнее, если бы конец был другим.

P.S. У вас хобби — счастливый конец?»

«Не правда ли, спящий толстяк не вызывает никаких отрицательных эмоций. И все, кто боролся за справедливость, по отношению к спящему — жестоки. Счастливого конца в фильме нет!»

«Я читал сценарий „Гаража“ в альманахе киносценариев. Там был другой финал. Чем вызвано изменение финала картины?»

— Как видите, о финале много различных мнений. В опубликованном сценарии был действительно другой финал. Фильм должен был кончиться в тот момент, когда пайщики приступают к жеребьевке. Когда мы писали сценарий, нам было безразлично, кто именно вытащит несчастливый жребий. Дело было не в этом. Кроме того, персонажи еще не были живыми, конкретными. Нам же, авторам, важно было затронуть лишь проблемы, которые волновали нас. А кто пострадает от случая, от жребия, значения для нас в то время не имело. Но когда все герои сошли с бумаги на экран, обрели плоть и кровь, когда их сыграли превосходные актеры, мы поняли, что зритель не простит нам неопределенности. Мы обязаны дать конкретный ответ, кто же в результате всей этой свары пострадает. Тогда мы стали думать. Любого из положительных персонажей наказывать нам было жалко, мы их полюбили и считали, что это будет несправедливо. Наказать кого-либо из отрицательных героев казалось нам очень примитивным. Вот, мол, зло и наказано! Мы долго ломали обе наши головы, кого же нам избрать козлом отпущения. И выбор пал на спящего пайщика. Во-первых, он не участвовал в борьбе, он проспал. И за эту неактивность его вполне можно было наказать. Во-вторых, он толстый. Толстяков же, как правило, не жалеют, над ними смеются. В-третьих, некоторые зрители по «Кинопанораме» знают, что спящий пайщик — режиссер фильма. В этом был налет самоиронии. А некоторые могли усмотреть, что вся эта фантасмагория приснилась режиссеру. Одним словом, в этом варианте конец получался таким, что его можно трактовать по-разному. И это, как мне думается, хорошо...

А вот записка, ударяющая по фильму с другого бока: «Ваш фильм — облегченная критика. У нас есть немало недостатков, но Ваш фильм тенденциозен, он похож на „капустник“. Временами напоминает балаган. Неужели нельзя было всерьез ударить по болезням нашей жизни?»

— Что можно ответить на подобную записку? Она меня изумила. Чего-чего, а такого я не ждал. Единственное, что я могу сделать, — это поблагодарить за критику. Обещаю в своем следующем фильме подойти к работе более серьезно. Постараюсь в следующий раз «ударить» по нашим недостаткам так, чтобы ни от кого ничего не осталось. Спасибо за урок!..

Объединяю еще две однородные записки: «От юмора к злой сатире — это закономерность или случайность в Вашем творчестве?»

«Эльдар Александрович! До сих пор Вы делали удивительно добрые фильмы. Чем объяснить появление такой злой картины, как „Гараж“?»

— На этот вопрос я постараюсь ответить подробнее, потому что он не так прост, как кажется. Для начала скажу, что я не считаю комедию «Гараж» злой. Скорее, я назвал бы «Гараж» жестким, резким фильмом, но при этом, я настаиваю, фильм вовсе не злой, скорее, добрый. Попытаюсь объяснить. В прошлых наших пьесах и сценариях мы все время занимались поисками и разработкой характера положительного комедийного героя. Сделать смешным положительный персонаж куда труднее, нежели отрицательный. Ведь над положительным героем не хочется издеваться, наоборот, ты всегда радуешься, умиляешься тому, что существуют такие бескорыстные чудаки, готовые в ущерб себе бороться ради добра и честности.

Если взглянуть на историю комедийного жанра, то очень редко встретишь, чтобы главным героем веселого произведения было лицо положительное, светлое, доброе. И это понятно, ведь именно отрицательные герои так и просятся в комедию. Высмеивать людские пороки — скупость, злость, корыстолюбие, чинопочитание, ханжество, взяточничество, бюрократизм и так далее — легче для комедии и, более того, это ее призвание.

«Гараж» — комедия сатирическая, комедия нравов, высмеивающая недостатки, болезни, пороки. «Гараж» — комедия обличающая. И было бы странно делать ее со слезами радости и умиления. Недостатки, которые бичуются в фильме, вызывают злость и гнев авторов. Мы хотим, чтобы люди избавлялись от тяжелого, звериного наследства, очищались, видели свои некрасивые черты, и наша лента должна была помочь им в этом.

Но ведь отнюдь не все герои «Гаража» — плохие люди. Кстати, большинство из них вовсе не дурны. Они являются жертвами трудных обстоятельств, которые приводят к очерствению души и воинствующему эгоизму. Люди вообще не делятся на хороших и плохих, на голубых и вымазанных одной черной краской. Каждый человек — это особый мир, в котором зачастую уживается несовместимое. Даже в так называемом «отрицательном» персонаже всегда стараешься отыскать и какие-то светлые черты. Обратите внимание, какая Аникеева заботливая бабушка! Когда она узнает, что украли машину, у нее вырывается вздох облегчения и радости, что несчастье произошло не с внуком. И лишь в одном персонаже мы не смогли раскопать ничего симпатичного — в директоре рынка. Она нам антипатична во всем, мы не смогли пересилить своего отношения и не наделили ее ни одним добрым чувством, ни одним приличным поступком. Этим мы, кстати, обеднили образ, сделали его более плоским и прямолинейным.

Большая часть персонажей картины — так называемое «болото». Эти существа в равной мере способны как на зло, так и на добро. Но кроме них в фильме действуют прекрасные, душевные люди. Младший научный сотрудник Елена Малаева — прямая наследница Деточкина, Лукашина, Новосельцева. Ее честность, отвага, жажда справедливости поднимают эту «малышку» на прекрасный гражданский и человеческий поступок. А персонажи Г. Буркова, Г. Стриженова, А. Мягкова, С. Немоляевой — разве они скверные люди? А теперь вспомним еще один очень важный эпизод — сцену сумасшествия жены Гуськова. Какие встревоженные лица, какие скорбные глаза смотрят на несчастную женщину, временно лишившуюся рассудка от потрясений страшной ночи. «До чего мы докатились, как мы могли опуститься до уровня скотов!» — читаем мы на этих лицах. В глазах людей боль, печаль, сожаление, раскаяние.

Я ставил этот важнейший для фильма эпизод как сцену очищения. У древних это называлось «катарсис». Печальная мелодия тромбона, написанная превосходным композитором Андреем Петровым, усиливает моральную кульминацию фильма. В комедии побеждает добро, а не зло. В ней действуют не только мрачные, но и светлые силы. Мы хотели, чтобы фильм утверждал человечность, призывал к борьбе за нее, с горечью выявлял темные стороны человеческой души. Намерения создателей фильма ясны — помочь людям, а вовсе не злорадно сказать им о том, насколько они дурны. Поэтому я считаю фильм добрым. Именно добрым, а не добреньким, сладеньким, сахаринным. Разницу эту очень важно понимать. А она такая же, как между натуральным полотном и синтетикой...