Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

— Так оно и есть, — загудел Сэмми. — Что им надо, они всё сами делают.

Чак промолчал, злясь уже на себя и не понимая, чего он, в самом деле, задёргался. Только… только завтра в девять машина должна быть как новенькая, а вот какая она вернётся и во сколько… ему же её мыть, а не этой деревенщине!

После обеда он ушёл в душ, потом возился со своими вещами, зашивал рабскую рубашку: оплачена уже, значит, своя, — чистил ботинки, ещё чем-то занимался, а на самом деле слушал: не зашумит ли мотор.

Но было тихо. Смутный гул голосов из соседних выгородок, шум ветра в ветвях, даже собачьего лая нет. Хотя откуда тут взяться собакам? Хозяйских в заваруху поубивали вместе с надзирателями, уцелевшие одичали, и их уже к лету перестреляли, оберегая скотину.

Потом, как всегда, пили вечерний кофе, Ларри читал вслух газету, Стеф учил малышей счёту, предлагая смешные задачи: правильно сосчитаешь — получится нелепица. Если каждому дадут по два яблока, а всего яблок семь, то сколько людей было? А потом совсем по-смешному. Охотник по уткам стрелял. Стрелял, стрелял, одну убил, так сколько уток осталось? Тут уж и взрослые растерялись. Всего-то уток сколько было? А неважно, сколько осталось-то?

— Одна и осталась, — рассмеялся наконец Стеф. — Остальные улетели.

Хохотали до слёз, до икоты. Нехотя, смеялся и Чак. Чтоб не выделяться. Да и в самом деле, смешно.

И уже разошлись все по выгородкам, улеглись. Он, как все, погасил свет, разделся и лёг. Но не спал. Лежал в темноте и слушал. Если они поехали перепроверять его, так… так он сделал действительно всё. Всё, о чём говорил тогда, после автодрома. Двести в час «ферри» теперь даёт свободно, отрегулирован — лучше не надо, обе оси ведущие, колёса, шины, противоугонка… Чего он, в самом деле, дёргается?

Было уже сильно за полночь, когда он услышал гул мотора. Быстро бесшумно оделся, мельком посмотрев на часы. Да, без двадцати два, самое глухое время. И бесшумно вышел в коридор. Пробежал в кухню и, осторожно приоткрыв наружную дверь, выскользнул во двор. И сразу метнулся в тень.

Луна была слабая, но заиндевевшая земля отсвечивала, и он увидел. Тёмные силуэты у гаража: «ферри» и двое мужчин. В шляпах, куртках. Вот один пошёл открывать ворота гаража. Фредди? Должно быть он. Но… чёрт, ну пи влип! На плече у Фредди удобно, чтоб сразу достать рукой, висел автомат — полицейский «рыгун». Чак прижался к стене, распластался по ней. Чёрт, вынесло же его. Он же свидетель теперь.

Фредди открыл гараж и включил там свет.

— Загоняй, Джонни, — услышал Чак его спокойно-властное распоряжение.

И пока «ферри» медленно, очень аккуратно въезжал в гараж, Чак увидел, что машина забрызгана, заляпана грязью по самую крышу. И… и заднего бокового стекла нет. Выбито. Так делают, когда некогда опускать, открывая щель для стрельбы. Один за рулём, второй сзади ведёт огонь…

Ворота закрылись, оставив светящиеся полоски у косяков и снизу. Его не заметили! Затаив дыхание, Чак прокрался к кухонной двери, и только одна мысль: к девяти он должен привести машину в порядок. Вставить стекло, отмыть и… и что там ещё может быть?

В гараже негромко рассмеялись:

— Побежал штаны менять.

— Он за сменку расплатился?

— Заботливый ты, ковбой.

— Кончай трепаться, Джонни, надо за час управиться. Тебе завтра какая голова нужна?

— Во-первых, тебе тоже.

— А во-вторых, запасные стёкла в другом углу. Не знаешь, что где лежит, Роба разбуди.

И лихой ковбойский ответ, от которого заржали оба.

Ничего этого Чак не слышал…

…И теперь он стоял, тупо разглядывая вымытую блестящую нетронутым лаком машину. Но не галлюцинации же у него?! Он же сам видел ночью… но весь вид машины словно говорил: «Ничего не было, и ты ничего не видел». Чак вытер рукавом лоб. Вляпался он, конечно, но…

Он быстро проверил: бензин, масло, вода — всё как положено, машина готова к работе. Тогда… тогда что? Тогда надо переодеваться, он-то к гаражу готовился, а надо на выезд.

Чак бегом вернулся к себе, заново побрился, переоделся, расчесал волосы и бегом обратно, только и задержался, чтоб выгородку запереть.

Без пяти девять он вывел «ферри» из гаража. И сразу увидел идущих к нему Фредди и Джонатана. Свежих, спокойных, будто… будто и впрямь ничего не было. Джонатан как обычно, а Фредди… как обычно, в ковбойском, но каком! Грин когда-то заставлял их не просто глазеть, а видеть, замечать и оценивать, как одет человек. Так что Чак не мог ошибиться. Ковбойская шляпа дорогого фетра, замшевая куртка на меху, джинсы не абы какие, а от «Страуса» эксклюзивной модели, ковбойские отстроченные сапоги отличной кожи, горло закрывает дорогой шейный платок… по самым грубым прикидкам этот наряд стоил двухлетней годовой зарплаты, и не просто старшего ковбоя, а…

Чак не додумал.

— Как договорились, Фредди.

— За два часа обернёмся, но накинь на всякое. Позаботься о ленче, Джонни.

Фредди кивком указал Чаку на водительское место и сел рядом. Чак перевёл дыхание, садясь за руль: выстрела в затылок не будет. Пока не будет.

— В Краунвилль.

— Слушаюсь, сэр, в Краунвилль.

Чак мягко стронул машину с места. И, поворачивая на подъездную аллею, увидел в зеркальце, как Джонатан идёт к скотной по своему обычному утреннему маршруту.

В Колумбии он возил Джонатана или их обоих сразу, а вот так, наедине с Фредди, он в машине впервые. Чак осторожно покосился. Неподвижное лицо, прозрачно светлые глаза смотрят вперёд и в никуда, но всё видят. Чак отвёл взгляд. Дорога пустынна, но обледенела, и слишком гнать рискованно, да и незачем. Ему ж не сказали: «На пределе». Так что сто и не больше. Нормальная скорость, ход плавный… До Краунвилля не так уж далеко, если б дорога получше, да не дурацкие знаки об ограничении скорости на подъездах… Опять покосившись на Фредди, Чак сбросил скорость, подчиняясь знаку. Лицо Фредди сохраняло каменную неподвижность.

Ближе к городу стали попадаться и пешеходы на обочинах, и всадники, обогнали пару фургонов и замызганный грузовичок.

Всю дорогу до Краунвилля Фредди перебирал в памяти свой разговор с Ларри. Вроде, всё они обговорили, да и не такой уж Ларри… доходяга, каким был, и в русском госпитале попривык говорить с белыми, и мастер всегда уверен в себе, а такая уверенность много даёт. Подстраховать, конечно, надо и подстрахуем, первый заказчик всё-таки, а впереди Колумбия, к Пасхе Ларри там должен обосноваться, не так уж много времени в запасе, точно надо к Пасхе, пасхальные подарки — это заказы, а там и День Матери — тоже спрос будет. Ладно, уже Краунвилль, теперь всё побоку. Старушка ушлая, её уважить надо без фуфла. Чтоб всё прошло, как нам надо, а не как получится.

— Второй поворот налево и прямо, — разжал губы Фредди, когда появились первые дома Краунвилля, и прежде, чем Чак успел ответить положенной формулой, уточнил: — Седьмой дом от угла.

— Слушаюсь, сэр, второй налево, седьмой от угла, — выпалил Чак, вписывая машину в поворот.

Тихая «белая» улица, маленькие уютные дома, газоны с живыми изгородями, укрытые на зиму мешковиной клумбы, гипсовые раскрашенные фигурки на газонах… и нужный дом в общем ряду ничем не выделяется. Чак плавно притормозил точно напротив входа.

— Жди, — коротко бросил Фредди, открывая дверцу.

И ответ Чака прозвучал уже в пустой машине. Чак послушно откинулся на спинку сиденья, расслабил мышцы, но руки оставил на руле в знак своей готовности. Ждать — так ждать, не впервой ему. Правда, обычно он шёл за правым плечом хозяина и оставался за рулём только, если работали в паре и с хозяином уходил напарник. Но это всё в прошлом, да и не нужен Фредди телохранитель, он сам…

Чак не заметил, когда он про себя стал называть их по именам, как и остальные в имении. Привычная, но не волнующая — это Тим любил копаться в моторе — работа успокоила его, а теперь началось то же, что и в Колумбии: привезти, отвезти, ждать. Молчать и ни о чём не спрашивать — ну, об этом и говорить нечего. Негру бог для того и приплющил нос, чтоб он его в белые дела не совал.

Когда стукнула дверь и на веранде появился Фредди, а с ним белая старуха в норковом манто и кружевной шали — и то, и другое, как Чак помнил из уроков Грина, уже не богатство, а роскошь — Чак изумлённо заморгал. Не на беляцкие тряпки, это-то тьфу, а вот Фредди он таким ещё не видел. Нет, ничего такого особенного. Ну, поддерживает под локоток, помогает сойти по ступенькам, шляпу несёт в свободной руке и надел только уже внизу, ну, улыбается, но… но это ж надо так всё делать. А старуха — настоящая леди, сразу видно, и не по одежде, а… А она что, тоже едет?

Чак выскочил из машины и распахнул перед ней заднюю дверцу. Старчески выцветшие, но очень живые глаза внимательно оглядели его, и последовал небрежный, как и положено, кивок.