Творения, том 11, книга 1 - Иоанн Златоуст

3. Итак, когда язычники будут спрашивать, почему только теперь пришел Христос, мы не позволим говорить им это, а сами спросим: а разве Он не исполнил Своего дела? Как в том случае, если бы Он и с самого начала пришел и не совершил Своего дела, недостаточно было бы, для оправдания Его, указать на время Его пришествия, так и теперь, когда Он совершил Свое дело, нам несправедливо было бы требовать отчета во времени Его пришествия. И у врача, который исцелил болезнь и возвратил больному здоровье, никто не станет требовать отчета касательно лечения; и у полководца, который одержал победу, никто не станет выпытывать, почему он сделал это в такое-то время и в таком-то месте. Спрашивать об этом можно было бы тогда, когда бы он не сделал этого; а если сделал, то нужно принимать. Скажи мне, что более достойно веры: твои ли выдумки и рассуждения, или выполнение самого дела? Ты мне вот что скажи: победил ли Он, или нет? Одержал ли верх, или нет? Привел ли к окончанию то, что говорил, или нет? Вот в чем должен состоять отчет. Скажи мне, ты конечно исповедуешь, что есть Бог, хотя и не признаешь Христа? Я спрашиваю тебя: ведь Бог безначален? Ты конечно подтвердишь это. Скажи же мне: почему Он не сотворил людей за тысячи лет прежде? Тогда бы они больше времени уже прожили; а если бытие составляет благо, то тем большее благо – существовать дольше. Но теперь разве они понесли какой-нибудь ущерб за то время, когда их не было? нет, ущерба не понесли; почему, – это знает Тот, Кто сотворил их. Опять спрашиваю тебя: почему Он не сотворил всех вдруг, а сделал так, что душа одного, который сотворен первым, существует уже столько лет, между тем как на долю другой, которая еще не произошла на свет, достается жить меньше? Зачем Он устроил так, что тот является на свет первым, а этот – последним? Подобные вещи действительно стоят того, чтобы исследовать их, но – не из праздного любопытства; последнее само по себе еще не составляет и исследования. Но я тебе покажу настоящую причину того, о чем начал говорит (т. е. почему Христос явился поздно). Согласись, что человеческая природа имеет свои возрасты, – что в первые времена наш род находился в состоянии младенчества, в следующие затем времена – в положении юности, а в те времена, которые приближаются к старости, в положении старца; наконец, когда, по ослаблении телесных членов и но прекращении борьбы, душа окрепла, – мы достигли и до любомудрия. Ты скажешь: напротив, мы учим детей с малых лет. Правда, учим, но только неважным предметам, а разве тому, чтобы только правильно говорить, развивая в них дар слова; да и то уже тогда, когда они начнут подрастать. Посмотри, и Бог поступал точно таким же образом с иудеями; точь-в-точь как к детям, Он приставил к иудеям учителя грамоты, Моисея, который возводил их, так же как мы детей, к постепенному изучению письменных знаков, изображая их на доске. "Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей" (Евр. 10:1). И как мы покупаем детям гостинцы и даем им денег, требуя от них только одного, чтобы они тотчас же шли в училище, так и Бог в то время посылал (иудеям) изобилие и довольство, желая получить от них, за такое внимание к ним, одно, чтобы только слушали Моисея. Для этого-то Он поручил их наставнику, чтобы они не пренебрегали им, а смотрели бы на него, как на нежного отца. И смотри, они и боялись только его одного, – не спрашивали: где Бог? А – где Моисей? Он наводил на них страх одним своим присутствием. Когда же они поступали худо, смотри, как он их наказывал. Бог хотел отвергнуть их, но Моисей не допустил; вернее же сказать, тут все было делом Божьим. Он изрекал угрозы так же, как отец; а Моисей, как учитель, умолял Его и говорил: предоставь мне, с этих пор я беру их на свои руки. Таким образом пустыня была настоящим училищем. И как дети, проведши несколько времени в занятиях, стараются уйти, так и они в то время постоянно стремились в Египет, плакали, говорили: мы пропали, мы прожились, мы погибли. Моисей разбил и скрижаль, на которой написал было им как бы названия (вещей). Он поступил так же точно, как и учитель, который, взяв доску и увидев на ней худое письмо, бросает и доску, желая показать этим сильный гнев; и хоть и разобьет ее, отец не будет гневаться, потому что тот старался и писал, а они не смотрели на него, звали только по сторонам и шалили. И как дети, во время занятий своих, бьют друг друга, так и он, в то время, повелевал одним бить и убивать других. И опять, он наказывал их, как (учитель), который давал уроки и, спросив, находил их неприготовленными. (Какие это уроки) представлю пример: были такие письмена, которые указывали на силу Божью, явленную в Египте. Да, говорит, но эти письмена объявляли о казнях (египетских), о том, что Бог наказывает врагов, и заключали в себе урок, весьма поучительный (для иудеев). Чем иным было наказание врагов для вас, как не благодеянием? Да и другими способами Он вам благодетельствовал. Это все равно, как если бы кто-нибудь стал бы уверять, что он знает буквы, а когда стали бы спрашивать его в разбивку, он не в состоянии был отвечать и за то был наказан: так и они говорили, что знают силу Божью, но когда требовалось показать это знание в различных случаях, они не находились отвечать и за то были наказываемы. Ты видишь воду? Должен вспомнить при этом о воде египетской: кто превратил воду в кровь, тот может сделать и это. Все равно как мы часто говорим детям: когда увидишь в книге букву: а, помни, что это тот самый знак, какой и у тебя на дощечке. Видишь голод? Вспомни, что он истребил (в Египте) все, что ни уродилось. Видишь войны? Вспомни о потоп. Видишь, что землю населяют сильные народы? Но они не сильнее египтян, и тот, кто изъял тебя из среды их, не гораздо ли легче может спасти тебя, когда ты не в их руках? Но они не умели отвечать в перемежку на все вопросы, относящиеся до их азбуки, и за то были наказываемы. Они только и знали, что ели, пили и буйствовали. Испытавши вред от удовольствий, они не должны бы были искать их в манне Они Делали то же самое, как если бы сын свободных родителей, когда стали посылать его в – училище, захотел жить вместе с рабами и служить у них; как если бы, получая все необходимое для содержания, приличного человеку свободному, занимая место за столом своего отца, он нашел для себя приятным беспорядочный и шумный стол рабов. Так и они все стремились в Египет, хотя говорили Моисею: ей, Господи, "все, что" глаголешь, "сделаем и будем послушны" (Исх. 24:7). И как бывает с сильно распущенными детьми, что отец хотел бы иногда убить их, а учитель постоянно упрашивает его за них, так и в то время происходило то же самое.

4. Но почему об этом рассказано нам? Потому, что и мы ничем не отличаемся от детей. Хочешь ли еще слышать учение их, чтобы видеть, как много в нем детского? "Око за око", – говорит, – "и зуб за зуб" (Лв. 24:20). И это естественно. Нигде склонность к мщению не бывает так сильна, как в душе ребенка. Так как мстительность есть страсть самая безрассудная, а этому возрасту особенно свойственна нерассудительность и недостаток обдуманности, то понятно, почему гнев имеет неограниченную власть над детьми. И владычество гнева до такой степени сильно, что часто бросаются на землю и потом, вскочив, бьют себе от злости колена, или опрокидывают скамейки, к уже только после этого начинаете утихать в них мучительная страсть и остывать их бешенство. В этом роде Бог действовал, когда позволил им исторгать, око за око и зуб за зуб, или когда поражал египтян и амаликитян за обиды, наносимые им (иудеям). Бог дает позволение поступать таким образом, как отец, который, когда какой-нибудь (малютка) скажет: отец, такой-то меня прибил, – отвечает: он злой человек, мы не будем его любить. В таком же смысле и Бог говорит: е буду врагом врагов твоих, и возненавижу ненавидящих тебя. И опять, когда молился Валаам, им оказано было такое же снисхождение, как детям. Подобно тому, как бывает с детьми, что, когда они увидят что-нибудь такое, что само по себе вовсе нестрашно, – напр. шерсть, или что-нибудь подобное, – вдруг начинают пугаться, а мы, чтобы эта вещь не наводила на них страха, подносим ее к ним и даем в руки, или заставляем кормилицу показать ее, – так поступил и Бог. Так как прорицатель был для них страшен, Он превратил их страх в смелость. И как детям, отучаемым от груди, в утешение дается рожок, так и иудеям Бог не отказывал ни в чем, и посылал им полное довольство. Но дитя и после того все еще просит груди: и они также все искали Египта и египетского мяса.

Таким образом, тот не погрешит, кто назовет Моисея их учителем, воспитателем и руководителем. А это был человек весьма мудрый; ведь не одно и то же – руководить людьми, уже способными рассуждать зрело, и управлять неразумными детьми. Если угодно, можно сказать и еще что-нибудь. Как воспитатель говорит ребенку: когда пойдешь ты для естественной нужды, то будь осторожней, оберегай свое платье, пока будешь сидеть, – так поступал и Моисей. И как в детях, – у которых еще нет возницы, – господствуют все страсти: тщеславие, своенравие, безрассудство, гнев, зависть, – так и над иудеями господствовали все эти (страсти): они плевали на Моисея, они его били. И как дитя поднимает на кого-нибудь камень, и все мы кричим: не бросай, – так и они поднимали камни на своего отца, хотя впрочем он и избегал их. И как дитя, если видит на отце какие-нибудь украшения, просит их себе, потому что они ему нравятся, – так поступили и сообщники Дафана и Авирона, восставшие против священства. Они были завистливы, малодушны больше, чем всякий другой, и во всех отношениях (были люди) с недостатками. Итак, скажи мне, неужели надлежало Христу явиться в то время? Давать заповеди, имеющие такой глубокий смысл в такое время, когда они находились под властью неистовой страсти, – когда, по своему сладострастию, это были настоящие кони, – когда они были рабами корыстолюбия и чревоугодия? Он напрасно стал бы расточать уроки любомудрия, и рассуждать с людьми безумными. Они не поняли бы ни того, ни другого. Как тот, кто начал бы учить чтению прежде, чем азбуке, никогда не научил бы даже и азбуке, – так было бы и тогда. Но теперь не то: теперь, по благодати Божьей, всюду насаждена великая кротость и великая добродетель. Будем же благодарны за все и не станем предаваться праздному любопытству. Не нам знать время, а Тому, Кто сотворил время и создал века. Предоставим же все Ему. Воздавать славу Богу значит не требовать у Него отчета в Его делах. Так воздал славу Богу и Авраам, "и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное" (Рим. 4:21). Он даже и о будущем не спрашивал; а мы ищем причины тому, что уже прошло. Посмотри, какое тут неразумие, какая неблагодарность! Но оставим это наконец, – потому что от этого не будет никакой пользы, а даже еще большой вред; будем питать в душе признательность к нашему Владыке и воссылать славу Богу, чтобы, вознося благодарение за все, удостоиться Его человеколюбия, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.