Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

…Сотрясаемый карлик попытался вырвать шиворот, Катерина его не удерживала. Взъерошенный немец отшатнулся, процедил:

— Вы не смеете!

На миг на простецком туповатом лице мелькнуло что-то совсем иное, тут же исчезло.

— Что⁈ — зарычала Катерина, замахиваясь.

Немец попытался закрыться руками, но замах был ложным, товарищ Мезина двинула его левой, весьма точно угадав по почке. Дорожник закономерно полу-обмер, едва держась на подгибающихся ногах.

— Вот всегда хотелось кого-то из этих мразей лично приложить, — прошипела Катерина.

— Э-э, я не совсем понимаю, — честно протянул Янис.

— Тут, товарищи, особое чутье нужно, — нехорошо улыбаясь, объявила Мезина. — Тимофей, карандаш сюда! Чернильный давай!

— Я понял. Неужто он⁈ — старшина выхватил карандаш, словно держал наготове.

Старший лейтенант Мезина с чувством послюнила карандаш, ухватила пленника за подбородок и принялась рисовать усы. Выходило не очень гламурно и ровно, хотя изображался фасон волосяных насаждений самого прямого, куцего и отвратительного покроя — гитлеровский.

Да нет, быть не может. Как говорится, форма черепа совершенно иная, и вообще невозможно представить…

Тут туповатого товарища Землякова осенило. Да, никакой это не Гитлер: рост не тот, сложение пухлое, морда лица другая. Но в сочетании с этими характерными небольшими глазками, фюрерскими усиками, рыжеватой мастью волос, местом действия и опять же ростом….

— Кох! — в восторге провозгласил Тимка. — Эрих Кох! Этот самый… Гау-ляйтер!

— Он! — подтвердила Катерина. — Учитесь у старшины — глаз-алмаз!

Побитый гаулейтер едва стоял на ногах, и, видимо, смутно понимал, что происходит — удар по почкам, он такой, оглупляющий. Остальные задержанные с ужасом смотрели на жертву контрразведческой работы — с экстравагантными синевато-чернильными усами они своего хозяина явно не видели.

«Телефонистка» зарыдала с новой силой, внезапно к ней присоединился слабоватый шофер-гефрайтер:

— Он нам грозил. Мы боялись… Госпожа обер-лейтенант, я всегда был против наци…

Центральный дом усадьбы Гросс-Фридрихсберг

* * *

Загрузились стремительно. Добыча оказалась вовсе не «профильная», но тоже ценная, оставаться в поместье было рискованно. Слегка пришедший в себя Евгений счел, что нужно взять с собой багаж задержанных — нужно будет тщательно проанализировать содержимое. Куда все грузить, было не очень понятно, даже с учетом трофейного «Опель-кадета» выходил изрядный перегруз.

— Двигай на «Додже» с задержанными, — посоветовала Катерина. — Мы с частью чемоданов и «самим» на «Опеле» прокатимся, — сейчас самая непримечательная машина. Только Тимофея я у вас заберу — он конвойный отличный.

— Хорошо. Что-то я туплю сегодня до невозможности, — печально признал Евгений. — До последнего момента не мог сообразить, чего ты трясешь паршивенького человечка, будто он.… Вот вообще я упыря не распознал.

— Ты утром совершенно не в форме был, зато сейчас почти не сипишь. Сосредоточься на здоровье, оно сейчас нужнее, — великодушно посоветовала Мезина.

— Но как, Кать, как⁈ Он же абсолютно непохож, экий туповатый, стопроцентно банальный. Особенно без усиков.

— Элементарно, старлей. У меня же опыт. Я, между прочим, с самим Холмсом чаи гоняла.

— Хорош заливать.

— Если серьезно, то два случайных фактора. Безусловно, я эти хари неважно знаю, я же совершенно в ином сейчас специализируюсь. Но ты помнишь, на ком именно мы с нашим начальником навыки стрельбы проверяли? В отдельском тире?

— Точно! Там же начальник Ляша и Коха на мишени вешал!

— Вот — интуитивно одаренный командир — половина общего успеха. Правда, мы опять совершенно не ту рыбу подсекли, но все же. И еще. Ты в бункере что интересного наблюдал?

— Ну… покойника и дурные запахи.

— Это конечно. Но там бритва валялась. Хорошая. Бойцы на нее косились, приватизировать при нас не решались. Но подумалось — кому и нахрена в бункере вдруг срочно бриться понадобилось? Потом на свету сложилось — губа-то посветлее и с порезом у нашего упыря-скромняги.

— Не усекаю я подобные мелочи, — признался Евгений. — Бритву-то бойцы забрали?

— Нет, теперь брезгуют. Все же гад известный, противно.

— Ладно, я там кортик Иванову отдал. Он все же не оперативник, будет презент на память. Да и вещь в солдатском хозяйстве полезная.

— Это верно. Неплохой клинок, старинный-антикварный. Дмитрий показал.

Двинулись увеличившейся колонной. Неприметный замызганный «Кадет» с важным грузом катил замыкающим — сам груз с мешком на голове (в хозяйстве старшины, разумеется, имелась упаковка и на такой случай) лежал под ногами главной оперативницы. Остальную часть заднего сидения забаррикадировали чемоданами — от пуль и взглядов слегка прикроют. Тимофей с автоматом сидел на «командирском» месте, Янис за рулем — за «Кадет» можно было быть спокойным.

Самому товарищу Землякову подремать на обратном пути не пришлось — в кузове «Доджа» на багаже сидели трое задержанных, первичный допрос велся на ходу. Эти трое — считая и «телефонистку — решили сразу сотрудничать. Вот со странным немцем-'садовником» дело обстояло сложнее — того везли в бронетранспортере, беседа предстояла отдельная.

Собственно, случившееся в Гросс-Фридрихберге в общих чертах было понятно. Хозяин поместья вернулся совершенно внезапно, хотя бои уже шли рядом. Гауляйтер собирался забрать некий особо ценный груз и доверенную часть прислуги, возможно, встретиться с крайсляйтером и отдать ценные указания. Краткая встреча состоялась, никто из «разговорившихся» свидетелей при ней не присутствовал. Крайсляйтер Вагнер вроде бы немедля уехал в город. Далее случилось непредвиденное — когда гауляйтер отпустил ненужных служащих, а сам с группой приближенных перешел подземным ходом из центрального бункера к кузне, где должны были ждать два уже загрузившихся грузовика, все услышали взрыв, и обнаружили выход заваленным. Одновременно начало затапливать подземный ход — группа Коха оказалась в ловушке.

Чуть не погибшая прислуга полагала, что произошедшее не было случайностью. Весьма справедливое подозрение.

Куда собирался направиться гауляйтер, что за груз он намеревался забрать, почему эвакуация была отложена на самый последний момент, и отчего прислуге не разрешили заранее уехать в относительно безопасный Пиллау, допрашиваемые не знали. Ну, насчет этого как раз у переводчика Землякова имелись версии. Нужно «колоть» Коха, но маячила догадка, что этим займутся более опытные люди. Справедливо — у них получится лучше, но все равно немного обидно. Вот так берешь осведомленных гадов одного за другим, а они дадут инфы по чайной ложке и отбывают «наверх».

В этом и суть — на допросе, при должном подходе, задержанный начинает говорить правду. Но далеко не всю правду, и вот выпотрошить его до дна — сложная профессиональная задача. Не полностью овладел этим искусством товарищ Земляков, да и вряд ли постигнет все тонкости — тут иной склад характера нужно иметь, да и другую профессию.

Собственно, уже вовсю работала радиосвязь, уже встречал колонну срочно поднятый резерв разведотдела армии и офицеры ОКР, встали машины у очередного немецкого пруда, передали задержанных. Был слегка опечален старшина Тима — гауляйтер отбывал с ценным штучным «на-головным» мешком, вот как пить дать уже не вернут.

Отбыли пленники под конвоем бравых разведчиков, наверное, уже вылетел за ними спецсамолет. К утру будут, счастливчики, в Москве. Там им, конечно, медом не покажется, придется поднапрячь память.

А остающейся опергруппе можно было расслабиться. Правда, только чуть-чуть, но и то хорошо. Раньше Евгений как-то не подозревал, что конвоирование реально важных — на высшем политическом уровне — пленников столь изнурительный процесс. Вот так не дай бог, попадется какой-нибудь Геббельс, а то и сам Адольф, вообще поседеешь и гастрит наживешь.