Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если она хочет адвоката, то надо согласиться, — сказал Мейсон.
— Хорошо, сейчас вы освобождаетесь от дачи показаний, — обратился судья Норвуд к Мэрион Китс. — Проконсультируйтесь с адвокатом и возвращайтесь сюда завтра в десять утра, если хотите, то с адвокатом.
— Вы хотите вызвать других свидетелей, мистер Мейсон?
— Я хотел бы завершить выступление со своей стороны, ваша честь, но есть некоторые технические вопросы, по которым обвинение оставило очень большие пробелы, улики, которые окружной судья посчитал, видимо, возможным опустить.
— О чем вы? — спросил Хейл. — Я ничего не опускал.
— Опускали. Вы не включили в дело кресло на колесах, в котором было обнаружено тело.
— Я включил улики по всем фактам, касающимся кресла. Само оно большое и громоздкое, поэтому я не видел причины, чтобы…
— Вот именно, — вмешался Мейсон. — Это кресло — одна из самых важных улик по данному делу, а окружной судья ограничился свидетельством шерифа о том, что в шинах кресла не было осколков стекла.
— Хорошо, — сказал Хейл. — Готов удовлетворить эту прихоть. Если он хочет включения кресла в дело, пожалуйста… Шериф, принесите, пожалуйста, кресло.
— То есть, вы хотите вновь открыть дело с вашей стороны? — спросил Мейсон.
— Да. Сейчас принесут кресло, и я включу его в дело в качестве улики.
— Очень хорошо.
Шериф принес кресло из комнаты для вещественных доказательств, что была рядом с залом суда.
— Вот оно.
— Хотите, чтобы шериф прошел на свидетельское место и присягнул? — осведомился Хейл.
Мейсон пожал плечами: «Если вы говорите, что это то самое кресло, то я согласен».
— Тогда все.
— Сейчас я хотел бы вызвать Сэма Барриса в качестве своего свидетеля, — заявил Мейсон.
— Вашего свидетеля? — удивленно переспросил Хейл.
— Вот именно.
— Хорошо, — согласился судья Норвуд. — Мистер Баррис, вы вызываетесь как свидетель защиты. Вы уже приводились к присяге по данному делу, так что снова присягать не надо. Начинайте, мистер Мейсон.
Мейсон указал на запачканное кровью кресло рядом со свидетельским местом: «Мистер Баррис, как вам кажется, это то кресло, в котором было тело Артура Кашинга, когда вы вошли в его коттедж рано утром третьего числа?»
— Да, сэр.
— Нет ли в нем каких-либо изменений по сравнению с тем моментом?
— Нет, сэр.
— Мистер Баррис, находились ли вы в зале суда несколько минут назад и слышали ли, как вскрикнула свидетельница Мэрион Китс?
— Я не слышал ее крика, — ответил Баррис. — Я слышал какое-то слабое восклицание, которое не назвал бы криком. Мистер Мейсон, быть может, вы попытались заставить эту женщину кричать для того, чтобы я мог ее опознать. Могу сразу сказать, что ни один произведенный здесь в зале звук совсем не походил на крик, который я слышал тогда.
— Давайте ясно установим, — сказал Мейсон. — Насколько я понимаю, когда вы услышали, как в Артура Кашинга бросили зеркало, то никто не кричал?
Хейл вскочил на ноги: «Не отвечайте, не отвечайте!» — прокричал он свидетелю, а затем, обернувшись к суду, заявил: «Ваша честь, я возражаю. Это неправильный допрос свидетеля. Используются неподтвержденные факты. Он требует от свидетеля делать выводы, основываясь на предположениях, обратных тому, что действительно произошло. Известно, что никакая женщина и никто иной не бросали зеркало в Артура Кашинга. Зеркало бросил Артур Кашинг в последней отчаянной попытке защититься, а затем его застрелили».
— Не вдаваясь в суть различных противоречий, — сказал судья Норвуд, — я поддерживаю возражение, поскольку от свидетеля требуют выводов. Он может сообщить, когда он услышал крик по отношению к моменту, когда раздался звон разбитого стекла.
— Хорошо, — согласился Мейсон. — Я переформулирую свой вопрос. Когда вы сопоставили бы по времени крик со звоном разбитого стекла?
Сэм Баррис поколебался: «Трудно расставить все по порядку в собственной голове, когда только что проснулся».
— Понимаю вас. И все же постарайтесь, мистер Баррис.
— Ну, насколько я помню, я услышал звон стекла, потом выстрел. Затем я лежал, почти заснув, и только какое-то время спустя я услышал женский крик.
— А сколько времени вы лежали, засыпая?
— Может быть, несколько секунд.
— Около минуты?
— Может быть, больше минуты.
— Пять минут?
Баррис задумался: «Да, где-то около пяти минут. Честно говоря, мистер Мейсон, может быть, я и заснул ненадолго, максимум… Я бы сказал… Нет, не знаю».
— Вы хотели сначала очертить какие-то временные рамки, мистер Баррис, но потом передумали. Почему?
— На это нельзя было бы полагаться.
— Другими словами, — сказал Мейсон, — если быть откровенным, вы не знаете, каков был интервал между звоном разбитого стекла и криком. Но когда вы хотите установить какие-то временные рамки, то приходите к выводу, который кажется абсурдным с учетом фактов. Так?