Тирза - Арнон Грюнберг

Он отвел ее к кровати и откинул край одеяла. С той стороны, где обычно никто не спал.

Ей нужна была пижама. Можно было спать и голышом, но ему показалось, что это неправильно.

— Подожди, — сказал он.

Он открыл шкаф и достал платье, которое его супруга купила для Тирзы. Осторожно развернул бумагу и убрал ее обратно в ящик.

— Сними свое платьице, — сказал он.

Она в одну секунду выскользнула из платья. Он протянул ей платье Тирзы.

— Это, конечно, не настоящая пижама, — сказал он, — но у нас нет ничего другого. А тебе нужно в чем-то спать. Ночью будет прохладно. Это платье Тирзы.

С некоторым трудом — он давно уже не одевал детей — он надел на нее платье.

Вид у нее был такой, будто она нарядилась для карнавала. Он покачал головой и даже засмеялся.

Карнавал, вот во что все превратилось. Это путешествие. Его жизнь. Всё.

Он уложил ее в постель.

В ванной Хофмейстер разделся, оставшись в одних трусах. Пижамы у него тоже не было.

Потом он лег со своей стороны кровати.

— Вот и ладно, — сказал он. — Спокойной ночи.

Ее голова лежала на большой белой подушке. Забавная, это слово приходило ему в голову, когда он смотрел на нее.

— Ладно, — сказал он снова, — будем спать. Длинный был день.

Она приподнялась.

— Вы хотите компанию, сэр? — спросила она.

— Перестань, — сказал он шепотом. — Каиса, перестань повторять эту ерунду. Хватит на сегодня. Я что, так выгляжу? Как кто-то, кому нужна компания? Нет, совсем нет. — Он потянулся через нее, чтобы выключить свет. — Я не привык делить постель с чужими людьми, — сказал он. — Так что извини меня заранее, если я буду спать беспокойно. Я последние годы спал один. Пока моя супруга не вернулась. Мне нравилось использовать половину кровати как письменный стол, чтобы складывать бумаги, газеты и книги. Но когда она вернулась, все пришлось убрать. Спокойной ночи.

Он выключил светильник со своей стороны. И пролежал без сна еще минут двадцать. Иногда он задерживал дыхание, чтобы услышать, дышит ли Каиса.

Посреди ночи он вдруг проснулся. Ему приснилась Тирза. Они катались на велосипедах в Бетюве. Его родители были живы. Он встал с кровати, включил свет в ванной и присел на край ванны. Мысли еще расплывались. Он с трудом припомнил, что у него в постели спит ребенок, что он почти неделю провел в Виндхуке. Он попытался вспомнить, когда в последний раз слышал голос Тирзы. Это было, когда он звонил ей и телефон переключился на автоответчик. Он стал говорить с ней, совсем тихо.

— Тирза, — сказал он. — Я в Виндхуке. Необычный город, даже не город, скорее, деревня. Я говорю тихо, потому что я не один.

В половине девятого он проснулся. Каиса уже не спала. Она сидела на кровати и смотрела на него.

— Доброе утро, — сказал он.

Он потер руками лицо и взял с тумбочки часы.

— Уже поздно, — сказал он.

Он не стал принимать душ, а сразу оделся.

— Ты часто остаешься в гостях? — спросил он.

Опять тишина.

— Так ты часто остаешься в гостях ночевать?

— Да, — сказала она.

— Ты, конечно, можешь остаться на завтрак, но потом мне нужно приниматься за дела. Я здесь ради моей дочери. Мы ее потеряли. Знаешь, как я ее называю? Царица солнца.

Он вытащил ее из постели. Ей нечего было надеть, кроме грязного платьица. Осторожно, чтобы не порвать, он снял с нее платье Тирзы.

Он снова завернул его в бумагу, убрал в ящик и протянул девочке ее платье. Она не стала его надевать. Он присел перед ней на корточки.

— Мы пойдем завтракать, — сказал он. — Так что тебе нужно одеться.

Ему показалось, что она хочет потереться о его нос своим носом, но она неожиданно прижалась губами к его губам. Он отпрянул в испуге.

— Нет-нет, — сказал он. — Не нужно так делать.

Он снова почувствовал, как тут жарко и что его одежда, которую он снова надел, пахла потом. Но кому было до этого дело? Пахнуть потом в Африке и пахнуть потом на улице Ван Эйгхена — совсем разные вещи.

— Тебе нужно одеться, — сказал он. — Мы идем завтракать.

Хофмейстер натянул на нее платье.

Он еще некоторое время сидел неподвижно, как будто что-то забыл.

— Надо почистить зубы, — сказал он. — Но мы сделаем это после завтрака.

Он увидел на мини-баре фотографию Тирзы. Он убрал ее в конверт, а конверт положил во внутренний карман. А потом все-таки заставил себя надеть сандалии.

Он медленно прошел с Каисой к шведскому столу, который накрывали на террасе.

Два столика было занято. Он узнал людей, которые вчера ужинали в ресторане.

Все разговоры снова затихли, стоило ему появиться с ребенком.

Они сели за столик. Гости должны были сами брать себе еду, но Хофмейстер пока не мог встать. Ему было больно идти.

Девушка, которая обслуживала их вчера, спросила:

— Кофе, господин Хофмейстер?

Он кивнул.

— А для юной дамы, наверное, подойдет горячее какао, да? Горячее какао.

В это утро он не стал надевать шляпу, а портфель все-таки взял с собой. Там было все самое необходимое.

Он уже собрался встать и пойти с девочкой к буфету, как у него во внутреннем кармане задрожал телефон. Это была его супруга.

— Почему я так долго ничего от тебя не слышу? — спросила она.

— Ты что, переживаешь? — шепотом спросил он, хотя его тут все равно никто не понимал. — В этом нет необходимости.

— Не о тебе. О Тирзе.

— Я думаю, она уже уехала из Виндхука. Наверное, поехала к океану или в пустыню. Я поеду поищу ее там.

— Поедешь поищешь? Йорген, это же не игра в прятки. Может, все-таки уже пора пойти в полицию и заявить о том, что пропал человек?

— Я знаю, что это не прятки. Думаешь, я стал бы лететь восемнадцать часов, чтобы поиграть в прятки?

— Я хочу, чтобы ты уже что-то сделал!

— Ты беспокоишься?

— Иби беспокоится. Она звонит Тирзе по два раза в день. Она нервничает и нервирует меня. Я знаю, что это чепуха, но все равно. Ты уже был в полиции?

— В полиции? Это Намибия.

— Я в курсе, но рано или поздно тебе все равно придется пойти в полицию. Или ты хочешь подать заявление в Амстердаме?

— Я потом тебе перезвоню. Все под контролем. Она обязательно появится. Ты же сама сказала, она даст о себе знать. Она просто о нас забыла.

Он захлопнул телефон и убрал его в карман.

Девочка смотрела на него,