Пропавший легион. Император для легиона - Гарри Тертлдав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Замечание это вызвало одобрительное ворчание вокруг костра.
– Если судить по нашим проводникам, местные жители не знают даже того, что нужно сесть на корточки, если приспичило нагадить, – пробормотал Гай Филипп.
Это утверждение трудно было опровергнуть, и, обрадованный тем, что можно перевести разговор на другую тему, Скавр заметил:
– Последний наш проводник лучше.
Гай Филипп согласно кивнул.
Нынешний проводник римлян, Лексос Блемидес, был крепко сложенный человек с солдатскими шрамами. Он держался как бывалый воин и говорил по-видессиански почти без горского акцента. Порой Марку казалось, что где-то он уже видел Блемидеса, но никому из остальных римлян лицо проводника не было знакомо. Трибун подозревал, что Блемидес был одним из беглецов из видессианской армии. Он пришел в отряд несколько дней назад и спросил, не нужен ли проводник. Однако кем бы этот человек ни был, дорогу в здешних нагромождениях камней отыскивать он умел. Описания долин, поселков и даже характеристики деревенских старост, которые он давал, были совершенно точными. Он был настолько более опытным проводником, чем все предыдущие, что Марк решил еще раз посоветоваться с ним. Трибун вскоре нашел его у походного костра, где Блемидес играл в кости с двумя катришами.
– Лексос! – позвал Марк и, видя, что видессианин не шевельнулся, снова окликнул его по имени.
Проводник наконец обернулся, и Марк поманил его к себе. Блемидес нехотя встал и подошел к трибуну, видно было, что мысли его все еще обращены к игре.
– Чем могу быть полезен? – Голос проводника звучал спокойно, в то время как пальцы нервно перебирали кости.
– Тебе известно гораздо больше, чем всем остальным нашим проводникам, и меня интересует, откуда ты так хорошо знаешь эти места, – сказал Марк.
Выражение лица Блемидеса не изменилось, но в глазах появилась настороженность, и он медленно ответил:
– У меня вошло в привычку изучать все, что я вижу. Я не хотел бы, чтобы меня поймали на том, что я сплю.
Внезапно Скавр подался вперед. Он уже почти вспомнил, где встречал этого солдата с холодным, неподвижным лицом, но тут в разговор вклинился Гай Филипп:
– Ты делаешь только свое дело и не лезешь в чужие? Что ж, весьма похвальное правило. Можешь возвращаться к своей игре.
Блемидес неулыбчиво кивнул и отошел к костру. В этот раз Марку не было суждено вспомнить, где же он видел их проводника раньше.
– По-моему, он контрабандист или просто конокрад. Что ж, тем лучше для него. И если ему удастся замести следы отряда в тысячу пятьсот человек – это будет величайшее деяние в его жизни, – предположил старший центурион, которому ответ Блемидеса явно пришелся по душе.
– Вероятно, ты прав, – согласился Марк, и они заговорили о другом.
В эту ночь погода резко изменилась, словно напоминая о том, что лето не может продолжаться вечно. Вместо горячего и сухого ветра, дующего с западных степей Йорда, налетел холодный ветер с Видессианского моря. Утром поднялся густой туман, а низкие облака не рассеивались до полудня.
– Ура! – радостно приветствовал серое небо Виридовикс, выходя из палатки. – Сегодня моя бедная обожженная кожа не будет страдать, и греку не придется мазать меня своими противными мазями, как будто я кабан какой-нибудь. Ура-а! – крикнул он снова.
– Ага. Ура, – эхом отозвался Гай Филипп и мрачно взглянул на небо. – Еще одна неделя – и польют дожди, а потом выпадет снег. Не знаю, как к этому относишься ты, но лично я не прыгаю от восторга при мысли о том, что нам предстоит идти по колено в холодной грязи. Мы застрянем здесь до весны, никак не меньше.
Марк слушал их разговор и злился. Он вынужден торчать в этих богом забытых горах, тогда как Ортайяс Сфранцез, по всей вероятности, спокойно правит себе Видессосом.
– Если мы не сможем продвигаться дальше, то, скорее всего, никто другой этого тоже не сумеет, – заметил Квинт Глабрио.
Простая правда этих слов приободрила трибуна, который привык думать о противнике как о чем-то неизменном, забывая, что снег, дождь и ветер одинаково обрушиваются на римлян, намдалени, видессиан – и на йордов тоже.
По просьбе Марка Блемидес повел отряд на юго-восток, по направлению к Амориону. Трибун хотел дойти до города на реке Итомл до того, как начнутся дожди, которые сделают невозможным продвижение по этой местности.
Аморион контролировал значительную часть западного плато и мог бы стать неплохой базой для римлян. Оттуда им удобно будет выступить против Сфранцеза, если Туризин Гаврас доживет до весны и возглавит восстание.
Горгидас держал Нейпоса при себе почти как пленника. Жрец исцелял легионеров и делал все, чтобы обучить грека своему искусству. Но пока что усилия жреца были бесплодными, и это приводило Горгидаса в отчаяние.
– В глубине души я не верю в свои способности, потому-то у меня ничего и не получается, – простонал он однажды.
Скавр все больше доверял Блемидесу. Толковый проводник всегда знал, где можно провести отряд и какая дорога заведет в тупик. Он не только отлично ориентировался на местности, но и дотошно расспрашивал всех, кто встречался им по дороге: бродячих торговцев, пастухов, крестьян, деревенских старост. Иногда путь, который он предлагал, не был кратчайшим, но зато он всегда оказывался безопасным.
Через несколько дней после перемены погоды римляне подошли к месту, где долина разделялась надвое. Русла рек, проложивших эти долины, пересохли, но Марк знал, что вскоре дожди снова превратят их в бурлящие потоки.
Припоминая известные ему одному приметы, Блемидес наклонялся над каждой вымоиной, словно прислушиваясь или принюхиваясь к чему-то. Скавр с любопытством наблюдал за проводником, ожидая его решения.
– Надо идти на север, – сказал Блемидес после некоторых колебаний.
Заметив сомнения проводника, Гай Филипп вопросительно посмотрел на трибуна.
– Пока что он еще не ошибался, – напомнил старшему центуриону Марк.
Гай Филипп пожал плечами и послал римлян на тропу, выбранную Блемидесом.
Сначала Скавр подумал, что проводник предал их: долина была заполнена стадами лошадей и коров, причем пастухи весьма смахивали на йордов. Покусывая коров за ноги, собаки помогали своим хозяевам перегонять их в горы. Пастухи уводили стада, едва заметив приближающуюся колонну вооруженных людей.
К счастью, тревога римлян оказалась напрасной. Пастухи были видессианами, принявшими солдат Марка за захватчиков. Как только ошибка выяснилась, видессиане бросились к римлянам, обнимая их и пожимая им руки, хотя кое-кто из них и поглядывал на солдат с затаенной опаской: в умении грабить и жечь имперская армия не уступала завоевателям. Но когда Скавр заплатил за нескольких лошадей и коров звонкой монетой, пастухи стали относиться к римлянам более доверчиво.
– Надеюсь, что ты не будешь делать это слишком часто, – заметил Сенпат Свиодо, увидев, как Скавр расплачивается с пастухами.
– Почему бы и
