Мясник - Мария Барышева

Тогда, в начале октября, спустя несколько дней после возвращения из Крыма он был пьян. Он был очень пьян. И очень испуган. К тому моменту он уже понял, что это не галлюцинации, что он действительно может видеть нечто внутри людей — видеть, что в них плохо, а что хорошо, если применять такие абстрактные понятия, к чему их тянет, на что они способны — чем человек живет, а что спрятано давным-давно на самое дно и никогда не прорывается наружу. На всех этих образах, среди которых оказывался Сканер, не было пояснительных надписей. Он просто знал. А еще он знал, что в Крыму с ним что-то сотворили. Он не только видел, он еще и потерял свою привычную склонность к бережливости, в последнее время переросшей в болезненную скупость. А он не хотел этого. Он привык так жить. И ни его партнер по бизнесу Дударев, из которого он потом душу вытряс, чтобы узнать в чем дело, ни сволочная жена его бывшего одноклассника Людка Ковальчук, подсказавшая Дудареву идею, не имели права так с ним поступать.

Он все-таки встретился с Чистовой несколько раз перед отъездом. Особого впечатления она на него не произвела — молодая особа немного не от мира сего, как и все, кто воображают себя целителями. Но в последнюю встречу он заглянул в нее и испугался, хотя понял отнюдь не все. Во-первых, она тоже умела смотреть, хотя четко видела только когда рисовала какие-то картины. Во-вторых, эти картины были какими-то особенными. В-третьих, рисуя эти картины, он что-то делала с людьми, что-то очень странное, вроде того, что случилось с ним. И, вчетвертых, она знала об этом — знала и наслаждалась своей властью. В тот же день он сбежал из Крыма и, вернувшись домой, пил несколько дней подряд. В один из таких дней ноги сами понесли его к Виктору. Когда-то давно они были друзьями, играли в одной футбольной команде, но с тех пор, конечно, многое изменилось, однажды Виктор на много лет пропал из Волжанска, а когда вернулся уже солидным предпринимателем, то встречались они редко, больше по делам, и только пару раз Виктор по старой дружбе устроил ему хорошие кредиты. А тут… захотелось поплакаться, а как назло, никого из хороших знакомых дома не оказалось, единственный близкий родственник лежал в больнице… так он и оказался у Виктора, которому все и выложил. И даже тогда, в том жутком состоянии, он изумился, что Виктор заинтересовался его пьяным бредом. На следующий день, когда Сканер окончательно протрезвел, Виктор заставил его повторить все, что тот знал, а потом привел какого-то человека и потребовал, чтобы Сканер рассказал обо всем, что он сможет в нем увидеть. Сканер рассказал, и человек удалился в легком шоке. А Виктор заинтересовался еще больше и теперь не только им, но и Чистовой. Вначале Сканера удивляло, что он так быстро во все это поверил, но он тогда он еще не знал о существовании Литератора. Именно Виктор достал ему наркотик, именно он заставил его вернуться в Крым в компании двоих парней, которые и помогали ему, и присматривали за ним, именно благодаря ему он узнал о тайне Чистовой и увез картины и письма, а один из парней Виктора при этом чуть не убил приятеляинвалида Чистовой, именно с его помощью он разработал план, благодаря которому погибло восемь человек. Виктор дал ему новое лицо, новую жизнь, решил все его проблемы, но лишил свободы. Теперь-то уж Сканер понимал, что посадил сам себя на крепкий кукан, но было поздно. Даже когда он в одиночку выезжал в город, то чувствовал за собой неусыпное наблюдение и понимал, что сбежать ему не дадут. А еще он понимал, что ему, посвященному в такие тайны, все равно рано или поздно не жить. Если же он будет дергаться, то скорее рано, чем поздно. Неделю назад Виктор продемонстрировал ему Схимника, который нагнал на него страху. А еще раньше, до пластической операции, он вручил ему тщательно запечатанное письмо и велел передать тому самому партнеру по бизнесу, который когда-то втянул его во все это, причем самому конверт ни в коем случае не открывать. Сканер передал, и доброжелательный партнер, прочтя письмо, пошел да и выбросился из окна в присутствии секретарши и бухгалтера — из того самого окна, в которое все собирался вставить абсолютно звуконепроницаемые стекла. С того дня Сканер зарекся открывать какие-либо письма, но, узнав о Литераторе, понял, что подсунуть письмо ему могут как угодно, без всякого конверта — ведь по работе приходится читать много бумаг. А теперь вот придется еще больше.

Сканер взял чистый лист, сел поудобней и быстро написал все, что знал о Чистовой, опустив только свое участие в деле — якобы узнал обо всем от одного ее клиента, ныне, к сожалению, покойного. Потом протянул написанное Литератору, встал, подошел к одному из шкафов и начал вдумчиво изучать корешки стоявших в нем книг, одновременно прислушиваясь к женской болтовне в соседней комнате, звуку льющейся там же воды и тяжелому дыханию Литератора за спиной. Литератор читал долго, очень долго, и когда Сканер наконец повернулся, то увидел, что его лицо перекошено в гримасе дикой ярости, наводя на мысли о горгульях, которыми была украшена стоявшая тут же кровать. Литератор скомкал лист и поднес к подбородку, и на секунду Сканеру показалось, что он его сейчас проглотит. Но Литератор уронил комок на стол, схватил новый лист и быстро написал:

Есть фотография?

Сканер всплеснул руками, изображая изумление собственной предусмотрительности, и вручил Литератору такую же фотографию, какую раньше отдал Виктору Валентиновичу. Литератор впился в фотографию обезумевшим взглядом. Сканер решил, что сейчас он и ее скомкает, но Литератор с неожиданной бережностью спрятал фотографию и снова схватился за ручку.

А, вот это я понимаю! Ничем не обделена! Настоящий Творец, ты смотри! Вот он, значит, кого себе подыскал! Кирилл, он не должен ее получить, не должен! Я лучше, я ведь лучше, правда?! Я еще живой… я еще долго проживу, да, долго, это все были глупые мысли, от тоски, да! Она красивая! Почему она обладает таким даром и при этом такая красивая?! Это нечестно, несправедливо! Кирилл, она не должна жить! Она не должна переступить порог этого дома! Где она сейчас?! Найди мне ее! Найди раньше, чем он! Я уничтожу всех твоих врагов, только найди ее! Где она, где?!

Литератора трясло, губы и подбородок стали мокрыми от слюны, выплескивавшейся из оскаленного рта, и Сканер с тревогой подумал о медсестрах в соседней комнате — не пора ли их позвать. Но все-таки он склонился над листом и написал ответ.

Я не знаю, где она. Ее ищут, но пока безуспешно. Вроде бы неделю назад она была в Киеве, но сейчас ее нигде нет. Как только что-то прояснится, я сообщу.

Найди мне адреса, Кирилл. Ты же говорил, что у нее могут быть еще клиенты. Найди мне адреса, она ведь может прятаться у них. Там, снаружи, у меня есть люди. Не удивляйся, я же говорил, что не совсем беспомощен. Они ничего обо мне не знают и за деньги сделают все. Ничего не должно остаться в этом мире от нее, ничего. Чистова, клиенты, этот парень, который сейчас в больнице, человек, который будет чересчур рьяно ее разыскивать, — никого не должно остаться!