Последняя любовь гипнотизера - Лиана Мориарти

— Кейт! — укоризненно воскликнул Ланс и опустился на корточки, чтобы собрать шоколадки.

— Ох! — выдохнула Кейт.

— Я не…

С языка рвалось: «Вы не понимаете. Вы думаете, я нормальный человек вроде вас, но это не так».

Однако слова умерли. Казалось, вся моя личность разваливается. Я все еще продолжала дышать, мое сердце все еще билось, но меня уже здесь не было. Потому что существовало две Саскии: профессионал высокого класса, знакомый Лансу, и буйнопомешанная, которую знал Патрик. Однако в этот момент они обе словно растворились.

Я понятия не имела, что собой представляю: была ли веселой или серьезной, тихой или шумной. Если мне больше не нужен Патрик, то что же нужно? Что мне интересно? А я вообще жила когда-нибудь? Два странных, милых человека смотрели, точно я была настоящей, но само мое существование оставалось для меня под вопросом.

— Серфинг, — вдруг произнесла я.

— Да, — вежливо кивнула Кейт, как будто это совершенно нормально выдавать вот так нечто бессвязное, не имеющее отношения к разговору.

— Нина вроде бы говорила, что ты скатилась с лестницы? — нахмурился Ланс. — Что ты ходила во сне.

Я не помнила, чтобы сообщала Нине что-то такое, но звучало это вполне логично.

— Нет, я хочу сказать, что интересуюсь серфингом, — пояснила я и тут же подумала: «Я что, правда вслух сказала такую глупость?»

— Я тоже! — воскликнула Кейт. — Не то чтобы я действительно этим занималась, но мне хотелось бы попробовать или… А если точнее, очень бы хотела научиться кататься на настоящей доске. Я даже собираюсь взять несколько уроков.

Ланс фыркнул, Кейт хлопнула его по руке и весело посмотрела на меня.

— Похоже, тебе дают очень сильные болеутоляющие? — спросил Ланс.

— Веди себя повежливее! — осадила его жена. — Она вполне все осознает.

— А я и не говорил, что это не так, — возразил Ланс.

— Чей это телефон звонит? — спросила Кейт.

Я узнала рингтон своего мобильника. Кейт взяла мою кожаную сумку:

— Может, мне ответить?

Я посмотрела на сумку. Как получилось, что она до сих пор при мне? После всего? Почему-то меня ужасно поразило то, что эта вещь лежит рядом со мной. Я громко рассмеялась.

— Мне бы тоже хотелось получить такие лекарства, — захихикал Ланс.

— Я отвечу.

Кейт порылась в моей сумке и достала мобильник.

— Она не говорила, что хочет, чтобы ты ответила.

— Телефон Саскии!

Кейт встала и отошла от моей кровати, прижимая трубку к уху. Я слышала, как она заговорила:

— Ну да, она здесь, но вы не беспокойтесь, с ней все в порядке, просто сейчас она в больнице.

— Извини, — сказал Ланс. — Кейт иногда бывает немножко… — Он пожал плечами, не в силах найти подходящее определение, чтобы описать собственную жену. — Уверена, что не хочешь шоколада?

— Ладно, пожалуй, — ответила я.

Я взяла конфету и наблюдала за тем, как Кейт с кем-то оживленно разговаривает.

Несколько минут спустя она вернулась и положила телефон на тумбочку около кровати.

— Это была твоя подруга Тэмми. Ты вроде бы собиралась с ней сегодня вечером встретиться? Ну, как бы то ни было, она едет сюда. Я объяснила ей, как добраться до этой больницы.

— Нам уже пора уходить. — Ланс хлопнул себя по коленям и поднялся. — Не следует тебя переутомлять.

— Да, ты прав. — Кейт посмотрела на наручные часы. — Хотя, вообще-то, у нас еще уйма времени. Мы могли бы подождать, пока Тэмми не доберется сюда, если тебе не хочется оставаться одной. Как?

Я действительно намеревалась сказать что-то вроде: «Ох, вам лучше не пропускать фильм», но почему-то из моего рта вылетели совсем другие слова:

— Пожалуйста, останьтесь.

— Конечно, — одновременно кивнули Ланс и Кейт.

Уже близился вечер, а в доме Элен неожиданно оказалось полным-полно народа.

Родители и брат Патрика примчались, чтобы расписаться на гипсе Джека и преподнести ему подарки с пожеланием скорейшего выздоровления. К легкому раздражению Элен, хотя она и не могла объяснить причины собственного недовольства, явилась и ее мать. Анна подарила Джеку «Книгу мировых рекордов Гиннесса», в которой имелся и пример самого удачного падения.

Все они устроились вокруг обеденного стола Элен и ели сосиски, которые Патрик приготовил на гриле.

Патрик вернулся из полицейского участка в гораздо лучшем настроении. В полиции его похвалили за то, что он сохранил все доказательства: у Патрика имелась целая папка, в которой он фиксировал все действия Саскии за последние три года, никуда также не пропали и распечатки ее электронных писем, обычные письма и все описания предыдущих «инцидентов».

Элен пролистала эту папку, изумляясь краткости комментариев Патрика: «12.30, 27 июля. С. колотила в парадную дверь, требуя, чтобы я ее впустил, не обращая внимания на просьбы уйти».

Патрику сказали, что запретительный ордер он получит без труда, но Саскии будет предоставлена возможность явиться в суд, чтобы все опровергнуть. Но в любом случае ее обвинят в нарушении права частной собственности. Похоже, на этот раз, кто бы ни дежурил в местном полицейском участке, эти люди отнеслись к Патрику с должным уважением и симпатией. Патрик уже не кипел яростью. Он выглядел как человек, который после долгой борьбы за справедливость наконец-то доказал свою правоту.

Элен положила свой мобильник на комод, чтобы услышать его в нужный момент. Она ждала звонка от Мэри-Бет, которая сказала, что попытается не дать появиться той статье в газете. Элен не питала особых надежд на положительный исход дела. Вряд ли скучная, угрюмая, замкнутая Мэри-Бет в состоянии как-то повлиять на человека столь могущественного и зубастого, как Ян Роман.

— Не стану ничего обещать, — сказала Мэри-Бет, выслушав Элен и сделав ряд заметок в своей записной книжке в кожаном переплете. — Но прямо сейчас, не откладывая, начну переговоры о судебном запрете. Конечно, ни черта я не получу — суды весьма неодобрительно к этому относятся, когда речь заходит о свободе слова, так что запрета не будет по определению, но я намерена убедить юристов «Дейли ньюс», что мы такой запрет получим. Совершенно ясно: вся история затеяна просто из злобы, и похоже на то, что такая статья и вправду может спустить всю твою репутацию в унитаз. Но как бы то ни было, я попытаюсь.

— А я думала, ты какой-то секретарь в юридической фирме, — в полном изумлении пробормотала Элен.

— Не-а, — ответила та совершенно не в стиле важного адвоката.

Да, теперь Элен действительно вспомнила, как Мэри-Бет говорила, что связана с юриспруденцией. Потому и предположила, что та — секретарь в суде или в юридической фирме. Интересно, была бы она более терпеливой и уважительной с Мэри-Бет, если бы знала, что имеет дело с адвокатом? К ее стыду, Элен, поняла, что да.