Драконы летнего полдня - Маргарет Уэйс

– Рейстлин! Разреши мне, всего только один раз… Ну пожалуйста! Извини, что взял тогда твои магические очки. Если я их когда-нибудь найду, я сразу же тебе их отдам! Как странно! Кажется, мои пальцы окостенели… Рейстлин высвободил посох, отнес его в дальний угол лаборатории и прислонил к стене.

Казалось, маг столь же неохотно расставался с ним, как и кендер мгновением ранее. Рейстлин не спешил отвести руку от дерева, а губы его двигались, сплетая магические слова. Но ничего не произошло. Рейстлин убрал руку и отвернулся. Он подошел к огромному каменному столу, зажег еще одну свечу и обернулся к Палину.

– Тас? – слабым голосом пробормотал Палин.

– Да! Я здесь! – Тас мгновенно забыл про посох и повернулся к нему. – Как ты себя чувствуешь?

– Плечо горит… И холодно… очень холодно… отвечал Палин, лязгая зубами. Что… Что слу-чилось?

– Я, в общем, и сам не очень понял, – начал Тас. – Я поздоровался с Китиарой и собирался пожать ей руку, как вдруг вижу: она достает меч и собирается тебя заколоть, а тут еще Рейстлин ка-ак налетит на меня, ну я и отключился…

– Что? – Палин непонимающе уставился на Таса, но потом память вернулась к нему. Он приподнялся и попытался сесть. Врата! Владычица Тьмы! Нам надо возвращаться…

– Мы вернулись, – успокоил его Тас, стараясь снова уложить его. Мы сейчас в лаборатории. Рейстлин тоже здесь.

– Дядя? – Палин нашел взглядом Рейстлина. На золотистой коже лица мага, обрамленного длинными седыми волосами, играли блики от свечи. Ты решил вернуться!

– Он прошел сквозь Врата, чтобы спасти те-бя, – пояснил Тас.

– Спасибо, дядя! – бледное лицо Палина осветила улыбка. Большое спасибо!

– Он лег и закрыл глаза. Что же со мной? Мне так холодно…

– Тебя ранили проклятым оружием Бездны, – объяснил Рейстлин. – По счастью, только ранили. Если бы клинок попал тебе в сердце, то сейчас ты бы уже служил Чемошу… Я думаю, у меня здесь есть кое-что, что тебе поможет. Рейстлин отошел в глубь лаборатории и принялся рассматривать запыленные склянки, стоявшие в ряд на полке.

– Что это была за женщина? – внезапно спросил Палин. – Кто-то из любимых слуг Владычицы Тьмы?

– Можно сказать и так, хотя я не сомневаюсь, что действовала она не по приказу, а из каких-то своих собственных соображений. Это была моя се-стра,

– ответил Рейстлин. – Твоя покойная тетушка – Китиара.

– Вот уж действительно повстречались с кучей старых друзей, – заметил Тас.

– И хотя, пожалуй, я не мог бы сейчас причислить Китиару к друзьям, но много лет назад мы дружили. Я помню, она еще тогда в пещере спасла меня от страшенного медведя. Ну в самом деле, откуда я мог знать, что это пугало всю зиму спит, а просыпается жутко голодным и злым?.. А вот и она умерла, – Тас тяжело вздохнул.

– Танис тоже теперь мертв, и вообще многие… умерли… По крайней мере,

– добавил он, слегка оживляясь, – хоть один вернулся назад. Как я рад, что ты снова с нами, Рейстлин.

– Похоже на то… – согласился Рейстлин. Он закашлялся. Приступ был так силен, что маг сгорбился и, задыхаясь, схватился за грудь. Наконец ему полегчало и, вытерев губы рукавом и с трудом вбирая воздух, Рейстлин продолжил:

– Уверяю тебя, вернулся я почти непроизвольно.

– Он пытался уйти назад, – пояснил Тас. – Но драконьи головы так закричали… Это было просто поразительно! А Рейстлин задернул занавеску! Я думал, может, взглянуть на них, ну, посмотреть, что там головы делают…

– Не вздумай! раздраженно прервал его Рейстлин. – Или ты снова окажешься в забытьи, но на этот раз так скоро оттуда не выберешься! Найдя нужную склянку, маг снял ее с полки и открыл крышку. Заглянув в нее и удовлетворенно кивнув, направился к Палину. Склонившись над ним, он положил на рану голубоватую мазь.

– Поначалу может немного жечь.

– Я так понимаю, богам пока не известно, что мы их подслушивали, – проговорил Палин сквозь стиснутые зубы. Затем он попытался приподняться и посмотреть на рану. Бледность постепенно покидала его лицо, он перестал дрожать. Мне уже лучше. Мазь магическая?

– Да, – ответил Рейстлин, – правда, делал ее не я. Это подарок жрецов Паладайна.

– Я думаю, это подарок от госпожи Криса-нии, – встрял Тас и задумчиво покачал головой. – Она часто вспоминала тебя, Рейстлин. Лицо Рейстлина не выразило никаких чувств. Постояв немного, он вновь отправился к полке и стал рассматривать теснящиеся там банки и бутылочки.

– Замолчи, Тас! – прошипел Палин, очередной раз шокированный бестактностью кендера.

– Но почему?! – громко прошептал в ответ Тас. Он был искренне удивлен. – Это же правда! Палин невольно взглянул на дядю. Если маг и слышал их разговор; То, по крайней мере внешне, не обратил на него никакого внимания. Тас уныло, повесил голову. Он вновь почувствовал себя глубоко несчастным, вспомнив, что Танис умер. Никогда больше ему не услышать его смеха, не увидеть улыбки, не позаимствовать носовой платок… И к тому же сейчас ему было так скучно и одиноко! Тас прекрасно понимал, что стоит ему дотронуться до чего-нибудь в лаборатории, пусть даже до вон той дохлой летучей мыши, как Рейстлин с Палином сразу зашикают на него. Ну а если они на него закричат, то он не останется в долгу и может наговорить такого, что им не понравится… И тогда тот или другой вполне могут превратить в летучую мышь самого Тассельхофа Непоседу, хотя, конечно, это звучит очень смешно и можно надеяться на то, что эта летучая мышь будет живая… Тас вздохнул, подошел к двери лаборатории и попытался ее открыть.

– Пропади все пропадом! Мы здесь застряли!

– Нет, – холодно откликнулся Рейстлин. – Мы выйдем отсюда, некогда я буду готов, не раньше.

– Снаружи тихо. Я совершенно в этом уверен, – заметил Тас, пристально вглядываясь в дверь. Когда мы уходили, Стил молотил по ней как сумасшедший, а уж грохоту было… Я думаю, он и Аша, да и Даламар наконец устали и пошли пообедать.

– Аша! – воскликнул Палин, вскакивая с кресла. Но ноги не держали его, и он тут же опустился обратно, скрипнув зубами и презирая собственную слабость.

Надеюсь, с ней все в порядке! Ты должен познакомиться с ней, дядя!

– Они знакомы, – заметил Тас. – В некотором роде… Все-таки она его дочь…

– Дочь! – фыркнул Рейстлин. Он перекладывал сушеные листья из большой сумки в маленький кожаный кошелек. – Если она утверждала это, значит, она лгунья. У меня нет дочери.

– Нет, она не лгала. Обстоятельства ее появления… м-м-м… были весьма необычны, дядя, – вступился за Ашу Палин. Он опять встал с кресла и с трудом отошел в угол лаборатории, где стоял посох. Взявшись за него, он сразу почувствовал себя сильнее.