Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - Виктор Бакин

В 1989 году Всесоюзное творческое объединение «Киноцентр» при Союзе кинематографистов СССР издает богато иллюстрированную серию «Кинематографические воспоминания». Серия открылась сборником «Владимир Высоцкий в кино» (тираж 400 000 экз.).

О встречах с артистом кино и театра, поэтом и певцом, его ролях, о той атмосфере, которую он создавал во время съемок, рассказывают двадцать четыре автора – сценаристы, кинорежиссеры и их ассистенты, композиторы, актеры. Большинство материалов было опубликовано впервые. Сборник включает «Песню киноактера» и другие песни Высоцкого, кадры из кинокартин, два списка: «Фильмы с участием Высоцкого» и «Фильмы с песнями Высоцкого».

Второй работой объединения «Киноцентр» стала миниатюрная книжечка В. Высоцкого «Я куплет допою… Песни для кино» (тираж – 10 000 экз.). Мини-книга открывается рассказом самого артиста о своих ролях в кино. Издание содержит значительную часть песен, созданных Высоцким для кинематографа.

Осенью 89-го в издательстве «Прогресс» вышел в свет сборник «Владимир Высоцкий – человек, поэт, актер». В сборнике опубликованы по циклам 50 избранных стихотворений и песен Высоцкого, его интервью, отрывки из концертных выступлений. Среди интересных воспоминаний о нем родственников, друзей и соратников по искусству почти поэтическое от М. Шемякина: «Мне трудно писать о нем. Слишком много нахлынуло воспоминаний. Слишком громадным явлением был он в моей жизни. «Дружба с великим человеком – дар богов», – произнес когда-то Корнель. И я, тоскуя о безвозвратной потере, благодарю Бога за то, что знал эту великую, благородную душу. Мифы, вымыслы о Высоцком зачастую совершенно искажали образ Высоцкого как человека. Все то разгульное, бесшабашное, разбойничье, что проскакивало во многих его песнях, принималось иногда за сущность его души. И мало кто знал, что Володя больше всего любит тишину…

Как вижу я удивительные прозрения Володиного творчества? Это были моменты чудовищного духовного обнажения, когда, казалось, грудная клетка разорвана, и можно увидеть в ней окровавленное сердце поэта, человека. Это были моменты всеобъемлющего духовного проникновения и всепоглощения. Без этого он не мог жить, не мог петь, не мог существовать. Но за эти все чудовищные взлеты нужно было платить – платить мотками издерганных нервов, перебоями усталого сердца, загулами…

Володя всегда поражал меня деликатностью и тонким отношением к людям. Человек великих прозрений, он жил с ободранной кожей. Он как бы боялся случайно, ненароком причинить боль чужой душе. И безмерно дорого платил судьбе за этот свой дар. Я всегда преклонялся перед ним как человеком, бесконечно чтил его как творца. Он сложившийся Мастер – великий художник.

Почему сильна его поэзия? Потому что он брал ее – из жизни. Он жил ею. Это не просто набор слов – красивых, вообще… Это жизнь, это анализ, синтез, это конструкция его мышления, конструкция его души – с трезвым мышлением гениального философа. Володя был настоящим метафизиком, в глубине души.

Люди не понимают простого: для того чтобы Володе создавать его вещи, ему нужно было быть абсолютно, предельно, четко трезвым – как хирургу, который делает операции на глазе: рука не имеет права дрогнуть – будет разрезан нерв – и конец глазу. Володя выполнял эту операцию с блеском; когда Володя творил – он был трезв. Все его творчество – это творчество одного из трезвейших и самых печальных аналитиков земли русской. Не пьяница он, как по песням кажется, не гуляка – нет! Володя Высоцкий – это человек, которого нужно понимать абсолютно по-другому. Мне выпало счастье познать его как человека, познакомиться с ним, узнать глубину его души, его чуткость, его боль.

Для меня оценка человека как гения – прежде всего по его произведениям, а не по поведению. Поведение людей, которых мы называем суперталантливыми, гениальными, – оно в принципе неподконтрольно… А для меня важна еще – при всей гениальности и бесшабашности, – очень важна его колоссальная работоспособность. Как сказал один из философов: «Гений, который себя не обуздывает и не работает над собой, подобен разлившемуся потоку. Сначала он заполняет собой все, а кончает мелкими лужами». И у Володи было все, что необходимо для этого «коктейля гениальности». У него была феноменальная работоспособность, колоссальное умение расслабляться… Вот некоторые думают: «А он был алкоголиком»… Да ни черта подобного! Все его нагрузки по накалу точно совпадали – он безумствовал, когда он пьянствовал, но когда он работал, то нагрузки, которые он нес, тоже были безумными! Создать и отточить свое творчество!.. Это были супернагрузки. Он забирался в столь запредельные возможности гражданской и поэтической ответственности сказанного им, что во имя самосохранения психики и самой жизни он должен был себя на время любым способом отключать от мира, от дальнейшего творчества.

При общении с ним во время его абсолютной трезвости внешние поводы, уговоры друзей и поклонников «принять» оставляли его холодным и непоколебимым. Его пьянство – это сугубо внутренние причины».

В январе 1991 года, в самый канун дня рождения Высоцкого, издательство «Художественная литература» выпустило двухтомное, отличного полиграфического уровня Собрание сочинений В. Высоцкого. Это собрание стало итогом многолетней текстологической работы А. Крылова, до того выпустившего ряд сборников произведений Высоцкого. Двухтомник этот и на сегодняшний день остается наиболее авторитетным изданием стихов поэта. Составитель включил в это издание более ста стихотворений, детскую поэму, песни для театра и кино, прозу и драматургию, ранее никогда не публиковавшиеся в печати.

Было несколько переизданий этого двухтомника, отличающихся оформлением, вступительными статьями и фотографиями, но идентичных по содержанию. Общий тираж двухтомника, начиная с 1990 года, составил около 750 000 экземпляров.

Иллюстрирован двухтомник репродукциями плакатов художника Михаила Златковского. Автор рассказывает об истории создания серии плакатов, заканчивая словами: «В день похорон, поздно за полночь просматривал я папку эскизов, сделанных уже в виде плакатов, еще не реализованных… Пересчитывал – всего их оказалось сорок два… тоже 42, как и его лет! Наивно и с пьяных поминок плакал:

– Надо было сделать еще штук хоть бы двадцать – тридцать? Может, и пожил бы ВВ дольше!»

Большая часть из показанных в издании плакатов была написана Златковским при жизни Высоцкого. Лауреатом около семидесяти всесоюзных и международных выставок, награжденным единственными в стране Гран-при в Монреале и Габрово, М. Златковский стал позже. А тогда, в 1975 году, молодой художник стал писать «серию плакатов не для печати» – «Поэт поет…», соответствующих темам песен Высоцкого, которого считал для себя «и храмом, и шкалой исчисления, и размерностью совести и таланта». Эти неофициальные плакаты писались специально для официально неразрешенного Высоцкого, не имеющего ни плакатов, ни афиш. Главным членом худсовета был сам поэт, выставкой служила его квартира. Только после смерти Высоцкого плакаты были тайно протащены в театр и выставлены в фойе на полугодовщину. Часа три провисели – никто никак не мог разобраться: «Кто же разрешил?..» Сорвали. Те, кто не успел посмотреть сразу, просматривали у Любимова в кабинете.