Палач, или Аббатство виноградарей - Джеймс Купер

— Быть может, это и правда, — заговорил судья, — но чем ты объяснишь свою бедность? Осматривая твое имущество, мы установили, что ты немногим отличаешься от нищего. У тебя пустой кошелек, а между тем во всех государствах, где взимается въездная пошлина, тебя знают как богатого гуляку, отчаянного и удачливого.

— Чем крупнее играешь, синьор, тем больше вероятность остаться без гроша. Контрабандистам случается разориться — что в этом нового или удивительного?

— Такое не исключается, но звучит неубедительно. Говорят, ты часто доставляешь из Женевы в соседние государства ювелирные изделия; известно, что ты побывал недавно у ювелиров. Чтобы так обнищать, ты должен был понести поистине колоссальные потери. Я очень опасаюсь, что после какой-нибудь неудачной аферы в той области, где ты обычно подвизаешься, тебе пришла в голову мысль восполнить свои потери убийством бедняги, который, отправляясь в дорогу, основательно запасся золотом, а кроме того, кажется, имел при себе очень ценные ювелирные украшения. Эти предметы особо упомянуты в описи имущества погибшего, которую подготовили его друзья и которую привез сюда почтенный бейлиф.

Мазо молчал, погрузившись в размышления. Затем он пожелал, чтобы из часовни удалили всех, кроме монахов, судей и тех путешественников, кто принадлежал к высшему сословию. Его просьбу удовлетворили, поскольку ждали от него важного признания, что в известной степени и оправдалось.

— Как я понял, Signor Castellano, — спросил Мазо, когда все простолюдины удалились, — мне нужно очистить себя от обвинения в бедности, после чего вы сочтете меня невиновным и в убийстве?

— Разумеется, нет; но все-таки одна из возможных причин убийства будет исключена — и тебе это пойдет на пользу, так как мы знаем, что Жак Коли был не только убит, но еще и ограблен.

Мазо, казалось, вновь задумался, словно колебался, прежде чем предпринять очень ответственный шаг. Но, будучи человеком решительным, он тут же встрепенулся, позвал Неттуно и, усевшись на ступени бокового алтаря, обдуманно и хладнокровно продолжил свои признания. Раздвинув лохматую шерсть Неттуно, Маледетто показал своим внимательным зрителям кожаный пояс, плотно прилегавший к туловищу собаки. Пояс был хитроумно упрятан от глаз случайных наблюдателей, а о том, чтобы обыскать пса, не могло быть и речи, судя по оскалу, а также хмурым взглядам, которые Неттуно бросал на окружающих. Расстегнув пояс, Мазо вынул сверкающее ожерелье из драгоценных камней — рубинов, изумрудов и прочих — и, словно торговец, демонстрирующий товар, положил его на ярко освещенное место.

— Вот они, плоды жизни, исполненной опасностей и лишений, Signor Castellano, — сказал он. — Если мой кошелек и опустел, то это из-за кальвинистов, забравших последние лиарыnote 172 в уплату за эти драгоценности.

— Странно, что такое украшение, редкостно красивое и чрезвычайно дорогое, принадлежит человеку с внешностью и образом жизни, как у тебя, Мазо, — воскликнул сведущий в денежных делах валезианец.

— Синьор, оно стоит сотню полновесных монет из чистого золота. Его заказал один миланский дворянин, который надеялся при помощи ожерелья завоевать сердце своей дамы. Мне от этой сделки должно было достаться полсотни. Из-за конфискации и прочих бед дела мои шли плохо, поэтому я решил рискнуть в расчете на быстрый и богатый выигрыш. Законов Вале я ни в чем не нарушил и надеюсь, Signor Castellano, что за честное признание вы меня оправдаете. Обладатель такого сокровища вряд ли станет проливать кровь ради той малости, которую мог бы найти у Жака Коли.

— Но у тебя есть что-то еще, — заметил судья и сделал знак рукой. — Показывай все.

— Больше ничего не осталось, даже самого завалящего граната.

— Я вижу на собаке еще один пояс.

Мазо был удивлен или искусно разыграл удивление. Сняв с Неттуно пояс, он рассчитывал вскорости надеть его обратно, поэтому пес лежал в прежней позе, позволившей судье разглядеть в его лохматой шерсти предмет, о котором шла речь.

— Синьор, — произнес побледневший контрабандист, пытаясь сделать вид, что находка, которую все присутствующие сочли столь важной, нисколько его не волнует, — похоже, что пес, привычный оказывать подобные мелкие услуги своему хозяину, нашел их выгодным предприятием и решил действовать на свой страх и риск. Клянусь Девой Марией и моим небесным покровителем, я ничего об этом не знал!

— Не болтай попусту, а снимай пояс, пока я не приказал надеть псу намордник, чтобы обойтись без твоей помощи, — сурово распорядился кастелян.

Итальянец повиновался, но с нарочитой неловкостью. Ослабив застежки, он нехотя протянул пояс валезианцу. Последний взрезал ткань и выложил на стол десяток или полтора ювелирных украшений. Охваченные любопытством, зрители столпились вокруг, в то время как судья в нетерпении изучал список драгоценностей, имевшихся у Жака Коли.

— Бриллиантовое кольцо с дорогим изумрудом в толстой, строгого рисунка оправе, — прочел валезианец.

— Слава Богу, такого нет! — воскликнул синьор Гримальди. — Не хотелось бы мне, чтобы доблестного моряка уличили в кровавом деянии!

Лишь немногие из нас в такой степени человеколюбивы, чтобы предпочесть своему успеху благо ближнего, поэтому кастелян, почуявший разгадку тайны, которая уже было поставила его в тупик, ответил на слова генуэзца хмурой гримасой.

— Бирюзовый крест длиной два дюйма со вставками из недорогого жемчуга, — продолжал судья.

Сигизмунд со стоном отвернулся от стола.

— Как ни жаль, но крест, очень похожий на это описание, здесь имеется! — медленно и с очевидной неохотой признал синьор Гримальди.

— Пусть его измерят, — потребовал арестованный. Крест измерили, размер оказался тот же.

— Рубиновые браслеты, камни в лиственном обрамлении, числом шесть, — методически продолжал кастелян, глаза которого загорелись победным огнем.

— Нет таких! — вскричал Мельхиор де Вилладинг, разделявший со всеми, кого спас Мазо, сочувственный интерес к его судьбе. — Ничего подобного я не вижу!

— Дальше, герр кастелян, — вмешался Петерхен, склонный желать судейского триумфа, — ради всего святого, читай дальше!

— Аметистовая брошь, местный камень, в лиственном обрамлении, размером в одну восьмую дюйма, овальной формы.

Без всякого сомнения, на столе лежала именно эта брошь. Все прочие украшения, главным образом кольца с менее ценными камнями — такими, как яшма, гранат, топаз и бирюза, полностью соответствовали описанию, сделанному ювелиром, который продал эти предметы Жаку Коли (тот, с присущей швейцарцам расчетливостью обзавелся в праздничный вечер запасом товаров с намерением уменьшить с его помощью издержки предстоящей поездки).