Невозвращенцы - Михаил Черных

Ювелирные ряды могли лишить чувств любую, даже современную женщину, что уж тогда говорить о местных. Изделия из золота и серебра усыпанные драгоценными камнями, украшенные тонкой чеканкой или наоборот нарочито грубые, все это переливалось всеми цветами радуги, маня покупателей. Многие ювелиры прибегали к тонкой хитрости, и не выставляли на солнце свои драгоценности. Наоборот — полутемный шатер, освещаемый только колышущимся пламенем свечи, в неверном свете которой взгляд выхватывал блестящие звездами украшения. Покупателями здесь были в основном богатые и степенные немолодые купцы, выбирающие своим женам или содержанкам подкупающие их внимание прекрасные драгоценности из золота с брильянтами, либо совсем молодые парни, которые заработанные честным трудом гроши хотели потратить на простое и безыскусное украшение, да хоть и из меди украшенным речным жемчугом, для своей любимой. Александр прикупил небольшой золотой кулончик с маленьким рубчиком посередине, чтобы подарить его своей любимой. Что-то подобное сделали и все остальные хирдманы.

Ряды, торговавшие рухлядью, были завалены мехами, кожами, шкурами и рулонами полотна от дешевого льняного до самого дорогого — шелкового. В палатке деревянных дел мастеров можно было купить что угодно сделанное из дерева или же плотников на любые работы: — «Хочешь колодец? Баню? Может сруб в два жилья? Княжеский терем? Огромный плот дров? Лодку для офени? Ладью для многих пудов товара? Все можно! Можно даже посмотреть как это будет выглядеть» — и купец показывает на искусно сделанные из мельчайших щепочек макеты лодок и домов.

По вечерам, когда вся торговая деятельность засыпала в городе начиналось гульбище. На столах появлялись напитки, вид которых ограничивался только кошельком пьющего. На ломанную медную монету налили бы вдоволь пива или бражки, а на небрежно брошенную на стол гривну можно было отведать столетнего ромейского вина, насыщенный аромат которого, когда такую бутылку открыл Соти, разом перебил все запахи в таверне, вызвав у остальных бражников бурное слюноотделение. Веселья добавляли различные шуты, гусляры, менестрели, так и хотелось сказать «цирковые труппы» с дрессированными медведями, сказителями, жонглерами и застольными шутниками. Ну и конечно же, за столами рассказывались такие истории… В Торжке умели не только торговать, но и веселиться.

Но сначала надо было продать свою добычу. Можно было, как торговые агенты на другой планете, самим ходить по рынку и предлагать свой товар, кстати именно так и делали самые бедные и жадные продавцы, но викинги считали такое поведение ниже своего достоинства. Вся добыча, естественно кроме золота, но включая ладью, была продана шустрому серенькому и незаметному человечку — таких много крутилось у дальних причалов, куда приставали ладьи викингов.

На вырученные даже за эту второстепенную добычу деньги удалось купить все требуемое для зимовки. После некоторых раздумий, когда эйфория от удачи чуть спала, было решено не пускать, по мере возможности, в продажу золото, чтобы не привлекать к себе внимание. Даже Йофриды с этим согласились, и им их долю выделили не золотом, а деньгами.

Но окончательно Александра добил Соти.

— Что, любуешься?

— Да. Я даже такого количества людей давно не видел…

— Хм, — удивленно посмотрел на него ярл, и продолжил… А представь себе, я тебя учил, сколько здесь добычи?

— Много.

— Так вот, все что ты здесь видишь, это все ломаной медной монеты не стоит по сравнению с тем, что на главном торге Новогорода. Новогород, — мечтательно потянул ярл и в его глазах вспыхнули отражения пламени пожаров и блеска клинков. — Тот, кто сможет взять на меч Новогород, станет известен как Боги и настолько же богат. Кто знает? Может это удастся кому-либо именно из моих потомков?…

— А тяжело ли взять Новогород?

— Новогород взять не-воз-мож-но, — по слогам проговорил погрустневший Соти. — Это не только купеческая столица, а значит и сборное место всех купеческих наемников, но и столица Великого Княжества Новогородского. Там и младшая дружина, и старшая, и княжьи ближники… Ну ладно. Боги не любят бесплодных мечтаний о невозможном. Поговорим о деле. Ты выплатил своей дружине… — и разговор вернулся к бытовым вопросам.

Проведя в Торжке в общей сложности две недели, в волю поев и попив, послушав местные сказки[81] драккары отправились домой.

Только тот человек, который был долго разлучен с домом, может понять, что это такое — вернуться обратно. Сначала флотилия по дороге заходила к Йофридам, где устраивались пиры в честь удачного похода. Раннвейгу даже, на радостях, разрешили остаться со своей ладьей и дружиной у себя дома, так как свой драккар он еще не купил, а только заказал — готового понравившегося не нашлось. Потом посетили поселок Гудреда. Там тоже был пир, но покороче. Именно там, в конце пира, Гудред рассказал своему ярлу, что, как рассказали ему оставшиеся дома, в этот год уж больно часто туда-сюда сновали ладьи Бьярнарсонар. Кабы чего не вышло… Соти и Эгиль прислушались к Аскелю, который за время похода набрал большой авторитет своими действиями, а самое главное — свой удачей. Удача ярла — такой же важный параметр, если не важнее, как сила и ум. Поторопив свои дружины и напомнив им, какие неприятности они оставили дома, ярлам удалось на день ускорить выход в море.

И вот наконец показались родные для всех скалы. Там, на берегу, их ждали теплые дома, родные жены и дети, которые так ждут своих мужей и отцов с подарками. Там ждала Аскеля Хальдис. Казалось, что в плечах у гребцов появилась дополнительная пара рук, так без устали быстро вспенивали воды фиорда весла их драккаров. И вот, последний поворот. Сейчас в вечерних сумерках покажутся теплые огни окон домов, сначала закричат дети, потом выбегут взрослые, начнется радостный галдеж, громкость которого только усилиться после первых подарков. Их сразу же повлекут в натопленные дома, за столы, на которые будет выложена самая лучшая еда. Пиво, мед и вино будет литься рекой, а ночью жены будут показывать мужьям а мужья женам, на сколько они друг по другу соскучились…

Но ничего этого не случилось. Темнота. Ни одного оконца не светиться. И тишина. Две сестры распростерли свои крылья над поселком викингов. Подозревая неладное они выскочили на берег уже в полной готовности к бою. Щиты, шлемы и топоры, глаза напряженно ощупывают каждую тень. Наконец где-то далеко распахнулась дверь, послышался тихий шорох приближающихся шагов. На берег шаркая вышел старик, который раньше был хозяином Александра.

— Где все? — встряхнул старика за плечи Эгиль. У него, в отличие от Соти была еще и жена и трое детей разного возраста.

— Их забрали.

— Кто?

— Всех забрали, — всхлипнул старик. — Пришли Бьярнарсонар, Сам глава клана, Торольв Хильдирсон пришел к нам со своей дружиной…

— И что? — торопили его со всех сторон войны.

— Всех забрал.

— Но ведь он видел, что щит был опущен, что дружина в море! Как он посмел?!

— Он сказал, что клан Хельгисонар нарушил Заветы, и теперь на него не распространяются никакие правила.

— И что? Что он еще сказал?

— Он сказал, что клан Хельгисонар и Сигвардсонар вызывается на большой тинг.

— Хорошо. А при чем тут наши женщины и дети?

— Он просил передать, что на тинг вызываются не ярлы, а кланы целиком. Для этого он забрал из деревень всех мужчин старше пятнадцати весен и расселил их по своим деревням. Кто сопротивлялся, тех убили. Таких было много. Теперь наши рода уже не так сильны — он перебил дружины ярлов поодиночке…

— И?

— А нашу деревню, как тех кто причинил самые главные обиды, он целиком забрал в Харингхейм. И всех ярлов собрал там же… Ждут только вас, чтобы начать суд.

— А если….

— Коли вы не явитесь на тинг до первых холодов, он обещал убить всех мужчин нашего рода, и рода Сигвардсонар, а их жен и дома раздать своим воинам. Также он обещал убить вообще всех жителей нашей деревни…

Ярлы отошли совещаться и вытащить из двери своих домов по стреле — ритуальный вызов на тинг, а старика обступили воины, расспрашивающие о своих близких. Аскелю не было о ком расспрашивать, но старик подошел к нему сам.

— Хальдис велела тебе передать, что у тебя будет ребенок. Старуха-повитуха сказала, что это будет девочка…

Аскель только зубами скрипнул.

Харингхейм. Зеленная жемчужина. Величайший из всех северных городов. Непреступная крепость, которую никто никогда не брал на меч. Столица всех северян, место высокого тинга и владения четырех старших кланов.

С высоты птичьего полета Харингхейм выглядел как огромная чаша, в которую кто-то накрошил зелени. Высокие, со снеговыми шапками, неприступные и непроходимые, со внешней стороны отвесно обрывающиеся в море, скалы опоясывали остров. Только в одном месте в этом созданном самой природой броневом поясе был узкий разрыв. Короткий и узкий фиорд, даже не фиорд а просто пролив между скал, был единственным путем попасть на остров для всех существ, не наделенных крыльями.