Бестиарий - Роберт Маселло

— Да погоди ты, сейчас, — сказал Картер, но пес даже не обернулся. Он рвался вперед и наверх, к тому месту, откуда низвергались струи водопада.

Картер отстегнул поводок от ошейника — пес все равно никуда не денется, находясь в закрытом внутреннем дворике. И Чемп тут же помчался по тропинке к тому месту, откуда было легче пробраться наверх, и оказался возле небольшого водоема, куда падали струи водопада. На секунду Картеру показалось, что пес просто страдает от жажды, хочет напиться. Но, приблизившись, он увидел, что Чемп лежит у воды и не сводит глаз с плоского камня в центре потока.

Это был тот самый предмет, что сжимал в руке Мужчина из Ла-Бре.

Только теперь, очищенный непрестанно бегущей водой, он блестел, точно мано, или камень для размола зерна, которым, судя по всему, некогда служил. На поверхности виднелись продолговатые диагональные царапины, сделанные, по всей видимости, другим острым камнем, только красноватой окраски. Чемп не мог дотянуться до него и бегал вокруг небольшого водоема. С тропинки Картеру видно было не слишком хорошо, и он сошел с нее, ухватился за тонкий ствол молодой сосенки, подтянулся. Пришлось немного отодвинуть Чемпа, места у водоема было маловато; тут же находился небольшой садик из декоративных растений, и сходить на него с тропинки было запрещено. Картер осмотрелся: земля вокруг, как и сам садик, казалась нетронутой, никаких человеческих следов. Однако он заметил, что заросли кустарника с одной стороны немного расчищены и что земля под ними совсем свежая.

Чемп залаял, словно возвещая о своем открытии, и только тут Картер понял, на чем стоит, и инстинктивно отшатнулся.

— Ну, что там? — спросил снизу Гектор.

Картер не знал, как лучше ответить. Но потом все же сказал:

— Думаю, могила.

Гектор перекрестился.

Картер снова взглянул на камень мано, сияющий в потоке, точно путеводная звезда, потом покосился на взрыхленную землю под ногами. Похоже, он наткнулся на доисторическое место захоронения.

— Что это значит — «могила»? — спросил Гектор. — Чья могила?

На этот вопрос Картер мог ответить. Это была могила Женщины из Ла-Бре, умершей много веков тому назад — точнее, свыше девяти тысяч лет. А вот кто выкопал здесь эту могилу и как, он просто не представлял.

— Черт… — пробормотал Гектор. — Уж об этом-то нам обязательно надо доложить.

— Пока, думаю, не стоит, — сказал Картер. Прежде всего надо разобраться, что же здесь произошло, и уж только потом хорошенько обдумать все последствия. — Позволь, я займусь этим сам. Договорились?

Гектор колебался. И одновременно, судя по всему, был рад снять с себя ответственность.

— А вы скажете, что никакой моей вины в том нет? Что я просто делал свою работу?

— Конечно, — кивнул Картер. — Ты здесь ни при чем.

Потом протянул руку и в знак благодарности погладил Чемпа.

Похоже, только теперь Гектор успокоился.

Чего нельзя было сказать о Картере. Он смотрел на камень, последний и самый ценный в мире предмет для Мужчины из Ла-Бре, затем перевел взгляд вниз, на землю, исчерченную бороздками от костлявых пальцев, и в голове у него царило полное смятение.

ГЛАВА 37

Садовскому казалось, что эта ночь не кончится никогда. Ночь накануне Четвертого июля, а он чувствовал себя ребенком в канун Рождества. Время тянулось бесконечно медленно. Он не мог спать, даже оставаться в постели не было никаких сил. Однажды, тогда ему было пять, он прокрался в гостиную на рассвете и начал разворачивать подарки, был застигнут за этим занятием и получил хорошую взбучку. Другое дело — теперь. Теперь он взрослый… и надо же, та же история. Он просто не находил себе места.

И поговорить об этом с Джинджер тоже не мог. Секретность — это главное. Да она бы все равно не поняла. Вообще последнее время говорить могла только об одном — о поездке в Лас-Вегас, чтобы посмотреть на этого клоуна и педераста, Элтона Джона, в каком-то казино. «Мне нужно это как актрисе», — твердила она. Садовский клятвенно обещал отвезти ее в Лас-Вегас, но как-нибудь в другой раз. Хотя сама идея поездки в злачное место со своей стриптизершей — полный абсурд. Там и без нее кишмя кишат шлюхи и стриптизерши всех мастей, на квадратный дюйм их в Лас-Вегасе больше, чем во всем остальном этом долбаном мире. К чему тащиться со своей?.. Все равно что прийти в бар с собственной упаковкой пива.

— Ты чего не ложишься, а, Стэн? — спросила Джинджер, натягивая одеяло. — Из-за тебя я тоже не сплю.

В квартире только две комнаты, да и настоящей двери между ними нет — просто пара низко закрепленных створок, болтающихся из стороны в сторону. Садовский включил телевизор и стал смотреть очередной фильм из сериала «Безнадежный случай»; за ночь он допивал уже пятую или шестую банку пива.

— Чего-то не спится, — бросил он в сторону спальни и тут же получил ответ:

— Тогда почему бы тебе не пойти к себе домой? Лично я у себя дома.

Смысл в этом высказывании Джинджер имелся. Садовский приходил сюда потрахаться — и уже сделал это, — так что повода задерживаться не было. Почему бы действительно не отправиться домой?

К тому же все боевое снаряжение там. И если он придет домой, то неизбежно начнет с ним возиться.

Однако и уступать сразу тоже не хотелось.

Он досмотрел фильм до конца — продолжение истории о том, как одному парню во время зачатия вместе со спермой попал в кровь какой-то дурной ген, и вот после десяти лет у него начались проблемы. А затем, довольный тем, что настоял на своем и так и не дал ей заснуть, Садовский с грохотом швырнул жестяную банку в мусорное ведро, нарочито громко пукнул, отчего из спальни донесся стон отвращения, и вышел на улицу.

Приятно было глотнуть ночного воздуха. Не слишком жарко — не больше шестидесяти, — но по-прежнему сухо. Планы его могло нарушить только одно — дождь, но шансов на это не было. Потому как во время просмотра «Безнадежного случая» Садовский включал во время рекламы канал прогноза погоды, и все комментаторы наперебой отмечали, какая сухость наблюдается в районе Лос-Анджелеса, а также настоятельно советовали соблюдать осторожность тем, кто собирался отпраздновать День независимости на улице. «Весь округ напоминает пороховую бочку, — вещала крашеная блондинка. — Так что, ребята, забудьте о всяких там римских свечах, бомбочках-вишенках и прочих фейерверках».

Что ж, никаких бомбочек-вишенок он взрывать не собирается.

Возвращаясь домой в черном «форде эксплорер», Садовский ехал медленно и осторожно, стараясь не допустить ни малейшего нарушения, могущего привлечь внимание дорожной полиции. Еще, не дай бог, остановят. Парню даже его крупного телосложения никогда не пройти тест на наличие алкоголя в крови после шести банок пива. (Однажды его остановили и прищучили за три банки, отвертеться не удалось.) Нет, тише едешь, дальше будешь, твердил он себе. Тише едешь, дальше будешь…