Гребаная история - Бернар Миньер

Как это часто случается зимой, в проливе Розарио была сильная качка, серое море всюду, куда хватало взгляда, топорщилось белыми барашками, но Старик знал, что оно успокоится, как только они достигнут скалы Спиндл, чтобы скользнуть в Пивин-пасс.

Одним глазом он смотрел на компас, а другой повернул к покрытому тучами небу. Старик опасался появления вертолета, хотя водонепроницаемый навес, покрывающий кабину, защищал их от посторонних взглядов.

Выйдя из здания суда в Беллингхэме, Оутсы демонстративно направились по 5-й автостраде на юг. Как они и ожидали, ублюдки-полицейские следовали за ними до границы округа. Затем, не обнаружив другой слежки, Оутсы направились к паромному причалу и оставили Блейна подниматься на борт на автомобиле. На парковке их ждала вторая машина. Старик и Хантер добрались до своего катера, мокнущего у причала в Анакорте, выдали газ и поднялись по каналу Гемс до пролива, а затем сделали поворот на север.

Старик готов был спорить на что угодно: шериф Гласс-Айленд ждет их на паромной пристани в Ист-Харбор.

Находясь у руля, он внимательно всматривался в горизонт своими маленькими жестокими глазками, держа руку на ручке газа. Затишье оказалось недолгим. Ветер снова подул со всей яростью, небо и море смешались в неразборчивую мешанину дождя, волн и туч. Гром грохотал прямо над ухом, от чего бросало в дрожь. Сидящий перед ним Хантер весь позеленел — его остолопы-сыновья страдали морской болезнью. Старик вздохнул. Даррелл был лучшим из них, и вот Даррелл мертв…

Его грудь просто распирало от сильнейшей жажды мести. Он изо всех сил втянул ноздрями воздух, насыщенный морскими брызгами, будто дикий зверь, который чует добычу.

За огромными пуленепробиваемыми окнами отеля Грант Огастин с беспокойством наблюдал, как портится погода. На большой пустынной террасе дул порывистый ветер, такой сильный, что сотрясались алюминиевые перила. Внизу на дроны рядом с бассейном натянули покрытие, как и на пришвартованные лодки. Прошлой ночью во время бегства его сына они уже потеряли один аппарат стоимостью несколько миллионов долларов. Техники отказывались поднимать их в воздух в такую погоду, и даже лично Огастин не мог их заставить это сделать.

Прижавшись носом к стеклу, Грант вздохнул. Несмотря на то что едва наступило четыре часа, небо было практически черным, и над Гласс-Айленд собирались тучи.

За его спиной работал на полицейской частоте сканер, подслушивая разговоры. У обоих техников на экранах была целая мозаика изображений: камеры слежения в офисе шерифа, на улицах Ист-Харбор, на пароме и в доме Генри.

— Здесь что-то не так, — сказал за его спиной один из компьютерщиков.

Грант обернулся, Джей подошел к парню.

— Посмотрите: это с камер видеонаблюдения парома, который прибывает на Ист-Харбор через… пятнадцать минут.

Джей наклонился над плечом молодого компьютерщика:

— И что?

— Вот. Узнаёте его? Вот этот тип. — Он указал на одну из фотографий, прикрепленных к стене. Изображение парня, сидящего далеко от камеры, на другом конце зала, было нечетким, но сомнений не оставалось. — Блейн Оутс.

— Он один, — заметил Джей.

— Именно. И я не вижу остальных двух, если только они не остались в машине.

— Черт!

Шум…

Я прислушался. Но вокруг снова воцарилась тишина. Стоя посреди гостиной, я улавливал журчание своей крови — и глубину безмолвия, царящего в доме. У меня было безумное желание открыть все ставни и впустить свет.

Затем я услышал это снова.

Тихий звук. Отдаленный. Но он приближался. Что-то вроде «бзззз-бзззззз»… Словно пролетал большой шмель. Мотор лодки… И она направлялась прямо сюда.

Я погасил все огни и поспешил к заливу. Толкнул застекленную дверь, которая отъехала на своих направляющих, и приоткрыл ставню. Взглянул наружу. Действительно, на море маячила белая точка. Она прокладывала себе путь сквозь волны и направлялась прямо сюда. Вот дерьмо! Я снова закрыл ставню, зажег свет и огляделся. Поспешно подобрал книги, валяющиеся на полу осколки чашки, но одним, который оказался острее остальных, порезал указательный палец. Из него потекла кровь, разбрызгивая повсюду капельки. Я выругался. Снаружи шум мотора нарастал — затем он изменил режим, и я понял, что лодка замедляет ход, перед тем как войти в бухту.

Ошеломленный, я бросился к окну, которое не хотело так просто открываться. Я распахнул его, и в комнату хлынул свежий воздух. Тайком от посторонних взглядов я перепрыгнул через подоконник. Оказавшись на террасе с другой стороны дома, закрыл за собой ставню.

И устремился в направлении леса.

Ветер снова очень сильно дул в ветвях.

Я бежал во весь опор сквозь лес, пока бок не пронзила острая боль. Резко остановившись, упершись руками в колени и широко открыв рот, я отдышался, а затем снова побежал чуть медленнее, к тому месту, где находился «Зодиак».

40. Хэллоуин

Заместитель шерифа Анхель Флорес вставил бутылку яблочного «Бриска» в кольцо дорожного стола, заметив, как с парома выкатился «Шевроле эль Камино» почтенного возраста. С большим капотом седана, маленькой двухместной кабиной и мощной грузовой платформой пикапа позади это чудо напоминало корабль на колесах. «Жаль, в Америке такое больше не производят» — вздохнул Флорес.

Он напрягся: за рулем был Блейн Оутс.

Флорес сразу же его узнал.

Один…

Куда, к черту, делись двое остальных? В гаснущем свете дня с борта парома спустились только десятка два машин, из-за дождя их ветровые стекла подметали «дворники». Ни Хантера, ни Старика Флорес так и не увидел. Ну, бардак… Куда они подевались? Было всего четыре часа дня, но на Ист-Харбор уже начали зажигаться огни. Небо над заливом почернело, ветер хлопал флагами и даже сотрясал древки.

— Проклятая хэллоуинская погода, — пробормотал Флорес себе под нос и вызвал по радио шерифа Крюгера. — Блейн Оутс только что выехал с парома. Один.