Возвышение империи - Сэм Барон

Воины притащили четыре тела убитых и сложили их в ряд возле стола, который перевернул Эсккар. Еще одно тело лежало рядом с дверью — это был охранник, стороживший вход в дом; он пытался пробиться к Эсккару, но его сразил сзади четвертый убийца.

Эсккар схватил за руку воина, державшего факел, и велел ему осветить тела.

Эсккар внимательно рассмотрел лицо каждого убитого; Гронд и Сисутрос поступили так же, но никого не узнали. При свете факела было видно, что все убитые — мускулистые и крепкие. Напав на Эсккара, они явно не собирались останавливаться, даже когда их первая атака не удалась.

— Сисутрос, пусть люди сядут на коней. Убийцы должны были спрятать где-то своих лошадей. Найдите их. Поищите при свете факелов свежие следы вокруг деревни. И заприте каждую лошадь в Биситуне. Я не хочу, чтобы кто-нибудь отсюда сбежал. Если кто-то уже покинул деревню, догоните его при первых же лучах солнца, даже если придется загнать всех лошадей.

— Я это сделаю, — сказал Хамати.

Он отдал приказы своим людям, и все они бросились к конюшне.

Эсккар кивнул и снова повернулся к Сисутросу.

— Пусть остальные люди взглянут на тела, посмотрим, может, кто-нибудь узнает убитых. Утром первым делом каждый хозяин постоялого двора… и каждый лавочник… нет, все в деревне пусть взглянут на трупы. Кто-нибудь может знать, кто они такие, или где они останавливались.

— Да, командир.

Сисутрос поспешил прочь, отдавая приказы разбудить всех до единого членов деревенского совета. Раздался стук копыт, и всадник влетел на площадь, крича, чтобы принесли факелы. Он взял по факелу в каждую руку, стараясь справиться с нервничающей лошадью, которую пугали потрескивание и мерцание огня. Но человек усидел на ее спине, и спустя мгновение лошадь успокоилась и галопом поскакала по улице.

— Гронд, поставь охранника за домом этой ночью. И обыщи здание внутри, чтобы убедиться, что никто не прячется там с женщинами.

Дракис вышел из дома, теперь уже одетый, с мечом на поясе.

— Командир, почему бы тебе не вернуться в дом и не позволить женщинам осмотреть твою руку. Здесь ты ничего больше не сможешь сделать. Я пошлю к тебе лекаря.

Эсккар уставился на свою левую руку и обнаружил, что с нее капает кровь. Когда он недостаточно быстро метнулся в сторону во время боя, меч полоснул его по руке. Только взглянув на рану, Эсккар ощутил жгучую боль.

— Я так и сделаю.

Он посмотрел на остальных охранников, чьи глаза были широко распахнуты от возбуждения.

— А вы прочешите площади и ближайшие дома. Убедитесь, что там не прячутся другие убийцы.

Гронд последовал за Эсккаром в дом, и, едва они переступили порог, Эсккар увидел, что левая ладонь Гронда тоже кровоточит. Тот, должно быть, схватился за клинок во время битвы.

Лани вышла из спальни, все еще слегка дрожа, но настаивая, что с ней все в порядке, и села за стол. За ней следовала Типпу, пытаясь промыть порез на голове сестры. Пришла еще одна женщина и приказала всем сесть. Спустя мгновение она уже принесла вино и чаши для всех четверых.

Эсккар сделал два больших глотка вина и поставил чашу. Ему нужна была ясность мыслей, а он уже выпил одну чашу за обедом.

Появился лекарь с висящим через плечо большим деревянным ящиком с инструментами, протирая заспанные глаза. Он был старым человеком, без сомнения, рано лег в постель и не слышал, что творилось снаружи.

Сперва он занялся Эсккаром.

— Мне нужно больше света, господин Эсккар, — заявил он.

Женщина принесла лампу из комнаты Сисутроса и поставила на стол.

— И чашу вина, если можно. И ведро свежей воды из колодца. А теперь, господин Эсккар, положи руку на стол.

Говоря все это, лекарь придвинул две лампы поближе к левому боку Эсккара. Эсккар наклонился вперед, положив руку на стол. Лекарь подтянул его рукав, внимательно осмотрел рану и потрогал рассеченную кожу, что заставило Эсккара вздрогнуть, хотя он не издал ни звука.

— Ничего серьезного, господин Эсккар. Дай мне взглянуть на остальных.

Гронда лекарь осматривал дольше, а Лани — всего несколько мгновений. Когда он закончил осмотр, вошел воин, неся ведро воды. Лекарь взял со стола пустую винную чашу, наполнил ее водой и вылил на руку Эсккара, так, чтобы вода попала в рану. Приблизив лицо к самой ране, лекарь снова осмотрел ее. Клинок скользнул вдоль внешней стороны предплечья, оставив разрез в ширину руки мужчины.

— Рана чистая, господин. Это хорошо. Не думаю, что ее даже требуется зашивать, достаточно будет перевязать. Чистая рана, перевязанная в собственной крови, должна зажить достаточно быстро.

Эсккар испытал облегчение, хотя сейчас порез жгло еще сильнее, чем до того, как лекарь приступил к делу. Старик зачерпнул из ведра новую чашу воды и снова смыл кровь. Появилась еще одна женщина с чистой тканью для перевязок, и лекарь внимательно осмотрел полоски ткани, прежде чем выбрать одну. Потом принял протянутую ему чашу вина и крепко взялся второй рукой за запястье Эсккара.

— А теперь не двигайся. Будет жечь.

Боль пронзила Эсккара, когда вино струйкой потекло в рану, и ему пришлось крепко закусить губу, чтобы не шевельнуть рукой. Через мгновение боль утихла, но лекарь продолжал лить до тех пор, пока чаша не опустела. Старик вытер с руки Эсккара пролившееся мимо раны вино, туго перевязал руку длинной тканью, действуя очень проворно для своего возраста, и крепко завязал концы.

— Повязку не нужно будет менять до утра, господин Эсккар, — сказал лекарь. — Попытайся как можно меньше двигать рукой, пока плоть не начнет заживать.

Эсккар фыркнул, услышав этот совет. Подошла Лани и села рядом, держась за его руку, пока лекарь осматривал ее голову. Закончив, старик просто промыл ссадину водой из ведра.

— Здесь ничего больше делать не надо, — сказал он. — Всего лишь скверная ссадина.

На руку Гронда не ушло много времени. Лекарь промыл ее водой, внимательно осмотрел, потом заставил Гронда несколько раз сжать и разжать пальцы. Лекарь промыл порез водой и вином, перевязал, намотав на руку достаточно ткани, чтобы Гронд не смог шевельнуть кулаком несколько часов.

— Носи повязку, пока рана не заживет, — велел лекарь. — И меняй повязку каждый день.

Закончив работу, старик встал и снова повесил через плечо ящик с инструментами.

Лани тем временем ушла в комнату Эсккара и через минуту вернулась с двумя серебряными монетами в руке.

Лекарь снова наполнил чашу вином. На этот раз оно пошло не на раны — он выпил его четырьмя громкими глотками.

— Это хорошее вино, господин Эсккар. Думаю, я должен был поменьше проливать его на пол.