Спецкор - Прерия - Ольга Амбарцумова

А вот отдохнуть после завтрака мне не дали, припахав связывать бревна между собой. Причем делать это надо было определенным образом, и Кроха пару раз жестко заставлял меня переделывать работу заново. Сам же то и дело исчезал в лесу по каким-то своим таинственным делам.

Ветреная погода не мешала мне мечтать о купании, и я то и дело поглядывала на покрытую рябью гладь озера. Кроха в итоге сжалился, и, освободив меня от занятий со стропами и бревнами, позволил отдохнуть.

Быстренько раздевшись - о том, чтобы стесняться и думать забыла - я бросилась в прохладную воду и долго плавала, заодно промыв, как могла, волосы от дорожной пыли. Выбравшись из воды, побродила по мелководью, обсыхая.

А кадавру удалось удивить меня опять - на берегу появилась здоровая штуковина, вроде лыжины от легкого самолета, на которые он садится на воду. Где уж Кроха ее раздобыл? Тут же увидела, как он тащит из леса вторую. Не теряя времени, быстренько принялась одеваться, еще не понимая, что он задумал. И безумно желая узнать, где раздобыл такое чудо и главное - для чего.

Установив обе лыжины на берегу, после непродолжительного отдыха - видать, тяжеленные всё-таки были эти поплавки - Кроха с моей посильной помощью взгромоздил на них получившийся помост, и вновь началось бесконечное прикручивание и привязывание. Но я уже хотя бы понимала, что нам предстоит плыть на этом по озеру. Только вот куда?

Кроха торопился, поглядывая на небо, и я его понимала - ветер все крепчал, впору было снова укрываться в пещерке и пережидать надвигающийся шторм. Хотя, может и не шторм, но тонкие деревца уже вовсю сгибались от свежих порывов. Вот для параплана погодка - самое то.

Послав меня заметать следы, Кроха достал парашют и что-то стал делать уже с ним. Я не приглядывалась, подустала уже от столь активных действий, но следы нашего пребывания убирала с тщательностью, словно улики какие. Даже логово в пещерке привела в первозданный вид, вытащив все ветки и сбросив их в воду, а мох разметала по ветру.

К возвращению на бережок меня ожидал новый сюрприз. У нашего плавсредства, и без того имевшего весьма сомнительный вид, появилось что-то вроде паруса, в данный момент аккуратно свернутого.

Недолгие сборы, и вот мы уже столкнули "корабль" на воду, и Кроха стал спокойно работать длинным шестом, расширявшимся на конце, приблизительно совпадавшим с моим представлением о весле, потихоньку продвигая плот по воде к противоположному берегу. Лишь когда мы подплыли ближе, я поняла, что никакое это не озеро. Противоположный берег - всего лишь остров - закрывающий вход в залив, на берегу которого мы провели эту ночь. А вот за островом к моему огромному удивлению имелась река, широкая и довольно стремительная. Выплыли мы в неё по узкому проливчику, еще несколько гребков к середине, и я была усажена за руль - то бишь весло, а Кроха развернул парашют, сразу надувшийся от свежего ветра.

За всеми приготовлениями и суетой, я не сразу ощутила радость и почти даже счастье, оттого что мы плывем. Но стоило приспособиться держать весло, поворачивая при необходимости вправо, или влево, как я вдруг осознала всё. И красоту этого ясного солнечного дня с быстрыми облачками, которым, казалось, с нами по пути. Более того, мне почудилось, что впереди над нами вовсе не парашют, а это мой Кроха раздобыл одно из облачков, да запряг его, чтобы оно нас покатало.

А самое главное - не нужно идти пешком, сиди себе, да отдыхай. Ну, то есть, не совсем отдыхай, а держи весло. Однако надобность в нём возникала нечасто, лишь, когда поворачивали, огибая какой-нибудь островок. И то, чаще всего приходилось верному кадавру, прекрасно управляющемуся с парашютом, намекать мне на это разными способами.

Рассматривая побережья, я с удивлением замечала, как постепенно меняется местность - гористые пики оставались позади, а с обеих сторон иногда проглядывали большие поля, однако близко к берегу лесистые склоны не подступали. Кое-где виднелись прогалины, где можно было бы пристать, но их еще требовалось заранее заметить. Чаще же всего берега казались неприступными либо из-за густых зарослей, переходящих в воду, либо из-за каменистых обрывов - там волны устраивали целые баталии, и приставать в этих местах казалось смертельным номером.

А пристать мне захотелось уже скоро. Во-первых, этого требовали излишки жидкости в организме, во-вторых, ветер ли, течение ли тому виной, или широкий простор реки, который плыли уже больше получаса. К тому же мелкая рябь давно уже превратилась в нешуточные волны. Мне становилось откровенно страшно, потому что катамаран, как я про себя называла наше плавсредство, опасно раскачивало.

Но все страхи проходили, стоило взглянуть на спокойного Кроху, он, как настоящий капитан, умудрялся излучать уверенность и спокойствие даже спиной, а ведь ему управляться под сильными порывами ветра с парашютом становилось все сложнее. Но сомнения все же подтачивали, да и от холодного ветра зов природы становился все сильнее. Только мысль, что пешком мы шли бы это расстояние гораздо дольше, немного утешала.

И совершенно некстати еще и есть захотелось.

Сколько мы еще боролись с волнами, не знаю, просто потеряла счет времени. Сидела впереди наполовину мокрая - волны захлестывали периодически - и боялась. Правда в какой-то момент устала даже бояться, отчего не ощутила сильного счастья, когда широкий простор неожиданно закончился, и мы поплыли уже ближе к правому берегу.

На мой вопрос, скоро ли пристанем, Кроха активно закивал, однако удобного места все не находилось. В глазах уже рябило от вглядывания в непролазные густые заросли, совершенно дикие и неуютные на вид. Кое-где приходилось огибать поваленные деревья, упавшие в воду, и торчащие над поверхностью реки перпендикулярно берегу. А то и под водой. Бывало, отворачивала в последний момент, благо мы плыли не слишком быстро.

И вот, наконец, прогалина. Уже не дожидаясь сигнала своего капитана, я повернула к берегу, вся в предвкушении твёрдой земли под ногами, когда Кроха грозно заворчал. Пришлось брать прежний курс, обиженно оглядываясь на такой привлекательный песчаный бережок, на котором в последний момент, перед тем как он скрылся из виду, появился какой-то огромный зверюга. Я не успела рассмотреть кто это, да и не очень-то хотелось. Только представила, как мы бы вышли прямо в пасть этого чудища, и аж мурашки пробрали. И как Кроха его углядел-то с воды?

Дальше я уже смотрела на берег с опаской и все норовила править подальше от него, и только недовольное ворчание капитана удерживало меня от этих поползновений.

Когда я подумала, что больше уже не выдержу, и мой мочевой пузырь просто лопнет, кадавр вдруг плеснул на меня водой и добившись внимания, приказал поворачивать. Это я провернула с радостью, не остановило даже то, что я не видела среди зелени никакого просвета. Неровный рельеф высокого берега казался совершенно неприступным и заросшим. Каково же было мое изумление, когда среди камышей показался узкий проливчик. Парашют тут же был свернут, а Кроха отобрал у меня весло. Предстояло грести вручную, так как вода здесь была слишком спокойной. Сначала было такое ощущение, что плывем прямо сквозь берег, но вскоре проливчик расширился, перед нами открылась небольшая бухточка - и о, чудо, с широкой полосой песчаного пляжа впереди.