Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

И ничего не получалось. Ничего. Не. Получалось.

А потом вдруг решилось… ну, само собой. Три дня назад Чарли решил, что гонцы готовы для испытания. Опасаясь повторения истории с первой моделью, он не желал свидетелей. Все рычажки были выставлены в нужное положение, топки забиты лучшим углем, сочленения тщательно смазаны. Из разогретых котлов нетерпеливо вырывался пар. Заяц и Болванщик должны были выйти из ворот усадьбы, спуститься с холма и остановиться на окраине Матоди.

Ровно в полночь Чарли распахнул двери сарая и плавно перевел главные рычаги в рабочее положение.

«Я старался, – подумал Чарли. – Я старался изо всех сил и сделал все, что мог, и я не виноват, что… Я нечаянно!»

– И? – подтолкнул Саймон.

Чарли моргнул, его остекленевший взгляд стал осмысленным. Он сердито вытер щеки ладонью.

– Они раз за разом бросались на несчастного старика, а я абсолютно ничего не мог сделать, – неестественно ровно сказал он. – Все рычаги заклинило, я не мог ни выключить их, ни удержать… В конце концов один из них… – он отвел со лба волосы и продемонстрировал подсохшую ссадину.

– И ты сбежал.

– Да. – Чарли судорожно вздохнул. – Они будто взбесились, Саймон. Словно в них вселился злой… – инженер осекся и обхватил голову руками.

– Но как такое могло случиться?!

– Не знаю! – вскричал Чарли. – Не понимаю! – он потряс головой и жалобно проговорил, пряча глаза: – Наверно, в контур сопротивления попала вода, или еще что-то замкнуло…

– Мда, – вздохнул доктор. – Машины-убийцы наводнили округу, туземцы…

– Тише ты!

– …в панике бегут в джунгли, ее величество высылает канонерки для борьбы с механическими чудовищами… Брось. Старикан и без твоей чудо-машины дышал на ладан. С тем же успехом его могло зашибить кокосом. К тому же его никто не любил: вечно пророчил глад и чуму.

– Я должен признаться, – Чарли запустил пальцы в и без того всклокоченную шевелюру.

– Еще чего! – оборвал Саймон. – Тебя переведут в какую-нибудь дыру, мне не с кем будет играть в шахматы, а Лу и вовсе возьмет меня в оборот. Считает, что я недостаточно серьезно отношусь к своему долгу. Мы, мол, страдаем, чтобы любой ценой вытащить дикарей из нищеты, невежества и безнравственности, а я имею наглость веселиться… Что взять с учительницы! Но, кажется, она твердо решила меня спасти. Убийство на фоне этой трагедии – детские игрушки.

Чарли не слушал.

– Я мечтал принести пользу этим людям, понимаешь? – тоскливо проговорил он. – А вышло… Я должен все рассказать. Я серьезно.

Инженер решительно встал. Саймон прищурился.

– Хочешь серьезно? – процедил он. – Давай серьезно. Я не знаю, потянут ли тебя в суд, но отсюда точно уберут с треском. Сколько, по-твоему, времени пройдет, пока пришлют нового инженера? Пока он вникнет в курс дела? Все, что ты тут понастроил, смоет к чертовой матери. А если о машинах узнают в Матоди? Ты об этом подумал – что будет, когда узнают, что колдуна убил белый человек? Или, еще хуже, – злой дух, натравленный белым человеком?

– Но я не…

– О чем я тебе и толкую, – кивнул Саймон. Чарли неуверенно сел. – Ну что, уговорил я тебя? Полегчало?

Чарли несмело улыбнулся.

– А знаешь… – пробормотал он, – ты прав. У меня есть долг. Лу правильно говорила. И если… – он покачал головой, думая о чем-то и не видя понимающей ухмылки Саймона. Потом вдруг очнулся. – Но пастух? Как-то… нехорошо?

Саймон пожал плечами и вытащил из кармана похожий на компас диск с циферблатом, расписанным загадочными знаками.

– Как тебе штуковина? Прогресс: люди уже не хотят общаться с духами посредством блюдца с кухни тетушки Салли, им подавай специальный прибор. Стащил за завтраком у миссис Кулхауз.

Чарли, недоумевая, повертел устройство в руках, хмыкнул, аккуратно поддел лезвием ножа затейливо украшенную крышку.

– Но это же просто пустой корпус со свободно закрепленной стрелкой, – растерянно сказал он. – Она даже не магнитная, вертится как попало от малейшего колебания.

– Ага, – радостно ухмыльнулся Саймон. – Но если ты над ней поколдуешь…

Чарли просиял и тут же нахмурился:

– Майор не поверит.

– Конечно, не поверит, он же не настолько идиот, – согласился Саймон. – Зато дамы поверят. Майору придется отпустить пастуха, чтобы не оказаться запиленным насмерть.

Душная тьма джунглей. Блестящее от пота лицо. Частое дыхание загнанного зверя. Пар стоит над оврагом, и кровь пахнет перегретым железом. Стук металла о дерево – это чьи-то ноги задевают корни, что гигантскими змеями наползают на тропу, пытаясь схватить убийцу. Нет. Всего лишь кто-то деликатно стучит кольцом в дверь Лу, разгоняя тягостную дрему…

– Мисс Луиза! Вы уже оправились? Ну, конечно, оправились! Ах, этот климат… Представляете, миссис Раст любезно одолжила нам для сеанса те чудесные канделябры, которые купила в Дар-эс-Саламе.

В близоруких серых глазах миссис Кулхауз – забота, смешанная с раздражением.

– Как, вы еще не оделись?!

– Я еще… – Лу смущенно откашлялась, – еще не вполне хорошо себя чувствую…

– Глупости! Вам надо развеяться. Вот увидите, мы проведем чудесный вечер!

Почему же Лу кажется, что ее ведут на казнь?

На сеанс собрались все, кроме пастора, – тот вежливо отказался, сославшись на то, что ему нужно писать проповедь. Устроились в просторной столовой, которой пользовались лишь изредка, во время нашествий губернатора или инспекторов из столицы. Огромный стол черного дерева, тяжелые стулья с высокими спинками, узкие окна, неуловимый налет заброшенности… Загадочно поблескивали резные канделябры миссис Раст. Медные отблески свечей метались в темных углах.

Лу бессознательно оттянула воротник. Плотная ткань скромного и практичного платья отвратительно липла к телу. Боже, как же здесь душно… Воздух мертвый и неподвижный, как в склепе. Зачем эти пожирающие остатки кислорода свечи, зачем эта зловещая атмосфера? Неужели они не чувствуют, как над головами и так сгущается плотный, пронизанный электрическими разрядами ком тьмы? Задыхаясь, Лу оглядела подсвеченные снизу лица собравшихся, похожие на уродливые туземные маски.

Миссис Кулхауз, близоруко щурясь в полутьме, сосредоточенно читала какую-то брошюру. На физиономии Саймона – веселый интерес энтомолога. Чарли нервничал и все норовил зачем-то заглянуть под стол; его лоб блестел от пота. Толстые круглые очки сестры Джойс – два озера, полные расплавленной лавы, и лицо ее – невозмутимый лик Будды. Зато физиономия миссис Раст была подвижна, как поверхность пруда в ветреный день. Саймон вызывал у нее сдержанное негодование; причудливый диск со стрелкой в центре стола – экзальтированный восторг духовидицы; подсвечник – простодушную гордость владелицы красивой вещи; возмущение и стыд… Лу проследила за блуждающим взглядом майорши и плотно сжала губы, чтобы не улыбнуться. Ярость миссис Раст предназначалась мужу, но не могла его задеть: майор мирно дремал, отодвинув свой стул поглубже в тень. А вот Додо, похоже, готов был провалиться сквозь землю – до того ему неловко было от нелепой затеи жены.