Театральные очерки. Том 2 Театральные премьеры и дискуссии - Борис Владимирович Алперс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на то, что в этой речи почти не фигурировали такие слова, как «искусство» или «творчество», она была прямым выступлением на тему об искусстве. Из нее становилось понятным, что именно придало вовсе не совершенному шекспировскому спектаклю Крымского театра какое-то изящество, привлекательность и внутреннюю содержательность. Этот спектакль, так же как и ряд подобных спектаклей других театров, делался руками людей, не только влюбленных в театральное искусство, но и реально чувствующих высокую человеческую миссию актера, его глубоко интимную связь со зрителем — очень конкретным зрителем — и большую ответственность перед ним.
Могут сказать, что этого еще далеко не достаточно для искусства и что, оценивая спектакль с этой стороны, мы говорим о чем-то неконкретном и неосязаемом, не поддающемся учету и эстетическому анализу, наподобие веяния воздуха. Но без этого «веяния» искусство исчезает и остается лишь ремесло или в лучшем случае вычищенное и выглаженное мастерство. В сущности, о таком «веянии» и говорил в своей как будто очень прозаической речи шофер Крымского театра.
4
Кстати о шоферах колхозно-совхозных театров. В производственном быту этих театров шофер является далеко не второстепенной фигурой. Он перевозит из колхоза в колхоз труппу и декорации. От него зависит нормальная производственная жизнь театра. И так как значительную часть дней в году колхозный театр проводит на колесах, то шофер становится важным участником актерского коллектива. Он сопровождает его во всех странствиях. Как доверенный опытный зритель, он смотрит спектакль. От него зачастую коллектив выслушивает первую, а иногда и квалифицированную критику своей работы.
Но этим не ограничиваются его функции в театре. Очень часто шофер заменяет в спектакле заболевшего актера или даже заново исполняет ту или иную роль за нехваткой актеров. В «Павле Грекове» — прекрасном спектакле Ейского колхозно-совхозного театра — обратил на себя внимание молодой актер Митаев, очень живо и ярко исполнивший небольшую роль тракториста. Это был шофер театра.
Иногда вслед за шофером на сцену идут и другие работники из вспомогательных кадров театра. В неудачном спектакле «Пограничники» Кропоткинского театра единственный актер, игра которого получила всеобщее признание, оказался баянистом (М. Микеев). Это была его первая роль. Он играл столяра, которого мельник-шпион приводит на заставу. В голосе этого столяра слышалось настоящее возмущение и гнев. Его жесты были точны и характерны. И вся маленькая роль была взята актером как-то сразу, единым ярким мазком.
Нам рассказывали, что и в других коллективах очень часто шофер, не бросая своего основного дела, такого важного для странствующего театра, включается в непосредственную театральную работу. То он в порядке совместительства несет функции запасного актера, то пишет декорации для новых постановок, то становится на место помощника режиссера и ведет спектакль.
Это рассказал нам шофер Леня, за свой молодой век перевезший на грузовике немало декораций и актеров передвижных театров. На этот раз на ЗИСе после окончания смотра он отвозил нас в Новороссийск, через Кубанские степи и зеленые холмы, напоминавшие Грузию. Нам предстояло смотреть премьеру новой работы Краснодарской краевой труппы, перекочевавшей на лето в красивое деревянное здание Новороссийского театра.
Случай дал любопытную возможность сравнить работу молодого колхозного театра со спектаклем гораздо более опытного и квалифицированного театра. Краснодарский театр ставил тоже Шекспира и тоже одну из его комедий, а именно «Много шума из ничего».
У меня нет намерения удивлять читателя и доказывать, что Крымский колхозный театр оказался лучше своего краевого собрата. Краснодарский театр обладает сильным профессиональным коллективом, умеющим работать серьезно и по-настоящему глубоко.
И все-таки в данном случае по одному существенному моменту сравнение оказалось не в пользу центрального Краснодарского театра.
Его спектакль поставлен очень пышно и торжественно. В нем даны сложные декорации, сверкающие яркими красками, шелком и бархатом. Пышность и яркость декораций иногда даже переходят нужную меру.
В спектакле много — чересчур много! — режиссерской выдумки и изобретательности. Помимо главных исполнителей в него введена целая армия подсобных персонажей, поющих песни, танцующих, разыгрывающих пантомимические сценки, в неумеренном количестве введенные в спектакль.
Но, как это ни странно, именно в этом крепком профессиональном театре на отчетном спектакле исчезли актеры, на которых прежде всего рассчитывал Шекспир, когда писал свою знаменитую комедию.
В спектакле остались только обрывки образов, обрывки текста комедии. Все остальное заполнилось вставными дивертисментными номерами, музыкой и пением. По сцене ходили какие-то непонятные люди, у которых вырвали из рук нить комедийной интриги, которых заставили «аккомпанировать» карнавальному празднеству.
На сцене не оказалось ни Бенедикта, ни Беатриче, ни остальных хорошо знакомых героев этой шекспировской комедии. А вместе с ними пропал и ее смысл, ее содержание в самом элементарном, сюжетном его выражении. Даже для знакомого с текстом «Много шума из ничего» было трудно разобраться в драматическом движении спектакля. В особенности это резко сказалось в сцене у Леонато. Эта картина превратилась в очень длительный и утомительный карнавал, в котором слились все персонажи спектакля.
Из комедии исчез и смех, безудержный и умный смех Шекспира. Она стала скучной и непонятной.
Режиссер Крымского колхозного театра оказал доверие своим молодым актерам. Он вывел их на сцену такими, какие они есть на самом деле, не стараясь искусственными мерами замазать их недочеты, их неопытность, давая им возможность по-своему, в пределах своих технических возможностей, овладеть образами шекспировской комедии. Это доверие к актерам оказалось оправданным. Шекспир помог им заговорить со сцены живым человеческим голосом. Спектакль Крымского театра запоминается при всех своих несовершенствах как умный и содержательный спектакль
Такого доверия к актерам, гораздо более опытным, не проявил режиссер Краснодарского краевого театра. Вместе с этим он не оказал доверия и Шекспиру, превратив его в сочинителя дивертисментного представления.
10 декабря 1939 года
«Профессор Полежаев»{83}
1
В этом спектакле зрителю все известно заранее, как это бывает на представлениях классических пьес. Еще не открылся занавес, но мы знаем, что за кулисами ждет своего выхода высокий седой старик с умными живыми глазами, в профессорском сюртуке, а рядом с ним его жена, чопорная, но милая и душевная женщина. Мы знаем, что они будут делать на сцене, какие слова будут произносить. Нам даже известно, что в одном месте драмы они сядут за рояль и будут играть при свечах в четыре руки что-то «классическое».
Зритель заблаговременно
