Волшебная реликвия - Александр Кацура

– Вот это у нас есть, – сказал Арик. – Можете не сомневаться.

– Охотно вам верю, молодой человек. А волшебство? Что ж, я не запрещаю вам в него верить. Все и без того будет тип-топ! – Доктор заразительно засмеялся. А Сэнди застенчиво улыбнулась.

Ребята стояли в ожидании на улице, грелись в лучах застывшего меж двух облаков солнышка и тихо переговаривались. Сэнди не заставила себя долго ждать. Она вышла через полчаса, тряхнула головой. Прекрасные ее волосы улетели назад. Лицо ее было белым и чистым. И все увидели, какая она красавица.

Мартышка Базз прыгала вокруг вне себя от радости.

Доктор был лысый, веселый, нос – картошкой. Якоб Якоби смотрел на него с почтением. Но все-таки сказал:

– И медицина, и волшебство. Начало было положено купанием в отраженных лучах. Волшебный хрусталь сверкнул, и дело пошло. Я не раз убеждался, что люди после сей процедуры и выздоравливали, и молодели.

– Нечто вроде элексира молодости? Это интересно, в этой области много новых идей. – Врач оживился. – Я вам расскажу. Вы что-нибудь слышали про клетки?

– Ох, не напоминайте! В одной я даже сидел больше года…

– Нет! – Доктор улыбнулся. – Речь совсем о другом. Так врачи называют крохотные живые кирпичики, из которых выстроено все живое на свете. И наше с вами тело тоже.

– Вот как? Занятно.

– Эти кирпичики соединены друг с другом и очень тонко взаимодействуют. Увидеть их можно только в оптические стекла. Многократное увеличение. В тысячи раз!

– Неужели? Чрезвычайно любопытно.

– Я вам объясню. Берете одно стекло, – доктор схватил стакан, – потом второе. – Он приставил второй стакан к первому и страшно выпучил глаза. – Понятно?

– Пока не очень. – Якоби мягко улыбнулся.

– Не важно. Вопрос в другом. Наше здоровье и наше долголетие зависит от состояния этих кирпичиков. Представляете?

– Сказать честно, с трудом.

– А вы напрягите воображение.

Разговор происходил в таверне. Кто-то пил пиво, кто-то легкое вино. К рому никто не проявил интереса.

Подсел круглолицый румяный человек, звонко стукнул своей кружкой по кружке Валика и радостно сказал:

– Я – математик.

– Да? – удивился Валик. – Вы и про волшебный квадрат знаете?

– С какой стороной, – спросил румяный математик. – Три? Пять?

– Давайте про пять, – сказал Валик. – Про три мы и сами знаем.

– Дайте бумагу, – сказал математик. – Будет так. Внизу в центре все равно единица. На самом верху над ней пять в квадрате, то есть 25 – это закон любого волшебного квадрата. В центральной клетке всегда будет 25 плюс 1 пополам, то есть 13. И так далее. Это, солдатики, симметрия в мире натуральных чисел. Ну, как игра в правильном калейдоскопе. Слыхали про калейдоскоп? Видели его чудесные цветные картинки? Вообразите, что у вас не цветные камушки, а цифры. Вы тряхнули, циферки разлетелись, а в следующий миг встали правильными фигурами – кругами, звездами, лучами. Так и вся наша жизнь выстроена. Когда она гармонична, конечно.

Квадрат всегда должен быть нечетным, чтобы диагонали были равны. Количество клеток N по стороне квадрата должно быть нечетным, то есть N = 2n + 1, где n – натуральное число, то есть 1, 2, 3, 4 и так далее… Уловили? Тогда самое большое число – вверху по центру – будет N в квадрате. А в центральной клетке, стало быть, N + 1, деленное пополам, то есть 2n + 1 + 1, деленное пополам, что равно, как видите, n + 1… Все очень просто, мой друг.

– Хватит! – решительно сказал Валик. – Вы очень умный, я вижу. А я сегодня не намерен ломать собственную голову. Чужие добрым ударом кулака – это пожалуйста. – Валик поднял увесистый кулак и сверкнул глазами. – Ладно, шучу. Кулак у меня мирный. Драки не будет. Можете не сомневаться. Мы подружимся, и вы будете читать нам лекции. Про нечетные квадраты и прочие мудрости… Я вообще, может быть, хочу в университет. – Он тяжело опустил кулак на стол.

– Вот это здорово! – обрадовался математик и снова стукнул своей кружкой по кружке Валика. Раздался звон.

– А если квадрат со стороной, допустим, в одиннадцать? – заинтересовался вдруг врач.

– Да хоть сто одиннадцать! Хоть миллион один. Лишь бы нечетное число. В центре подобного магического квадрата всегда будет магическое число вида N в квадрате плюс 1, деленное пополам. При воображаемом расширении квадрата диагональ, идущая слева направо вниз и представляющая фрагмент натурального ряда, стремится к бесконечности в оба конца. А это, братцы, так тяжело – стремиться к бесконечности, быть столь безнадежно длинной. И вот она изнемогает и начинает прогибаться. Точнее, сгибаются ее удаленные концы, как прогибается тонкое деревце, когда на него лезет медведь. Все сильнее, сильнее. Постепенно эти концы сближаются, а вот уже и вовсе смыкаются, возникает нечто вроде замкнутой баранки или круга, а клетки, которым грозила пустота, заполняются числами. Каждое число индивидуально, и для каждого – свой домик.

– Что это за термин в математике – изнемогает? – возмутился врач. – Где вы этакое слышали? Это выражение из какой-то ложной и гнилой философии.

– Ложной философии не бывает. Плохая, вялая, скучная – бывает. Ложной – нет.

– Ну, ну… Вы еще скажете, что движение – эта мука материи? В том смысле, что она – ах! – вынуждена двигаться, а это так больно. И вот она мучается и страдает. А все мы – наследники этого страдания.

– И вы, врач, этого не понимаете? – румяный математик возмущенно запыхтел.

– Не понимаю, – сердито буркнул врач. – Все здоровое движется и радуется!

– А больное? – сверкнул глазами математик.

– Такого быть не должно! – решительно заявил врач.

– Но оно же есть! – возопил математик. – Оглянитесь вокруг.

– Только по нашему недосмотру, – тихо сказал врач.

– Значит, мир по замыслу здоров?

– Разумеется.

– А если наш мир все же болен?

– Пусть тогда катится ко всем чертям! – Врач расправил плечи. – Туда и дорога!

Математик неожиданно помрачнел и ударил своей опустевшей посудой об стол. А Валик расхохотался.

– Не тужи, мудрец. Держи кружку свежего доброго пива!

За другим столиком беседовали Арик, Галик и подсевший к ним Якоб Якоби.

– Давно хотел вас спросить, – говорил доктор волшебных наук, – откуда вы знаете игру в «Пятнадцать камней»?

– Это давняя история, – сказал Галик. – Спросите у Арика. Это он меня научил.

Якоби вопросительно взглянул на Арика.

– Ну что ж, – сказал тот, – секрета нет. Много лет назад, когда мне было лет двенадцать, отец взял меня на ярмарку в один небольшой городок. На ярмарке среди прочего оказался бродячий цирк. Акробаты, фокусники, дрессированные звери. Я глядел во все глаза. Больше всего меня поразил один жонглер. Конечно, он ловко подкидывал мячи и яблоки. Бросал к небу подожженный обруч, а потом ловил его головой. Но удивил он меня не этим. У него была игра. Деревянная рама с тремя горизонтальными прутами. На каждом пруте сидели игрушечные попугаи, расписные, с красными клювами…