Память Древних (СИ) - Машевская Анастасия

Жал кивнул и без слов пошел первым. Он стянет на себя столько исчадий, сколько получится.

— ГДЕ ОНИ?! — проорал Ллейд, выцепив Диармайда. Тот пальцем указал вверх. Едва ли в небе или на небе, разумно рассудил Ллейд.

— Мы уже спешим туда, не так ли?! — Хольфстенн самым обычным образом пнул короля Даэрдина под зад. — Быстрее!

Фирин и Борво присоединились к ним, и они рванули к цитадели, чтобы сделать все возможное для спасения и Аэриды, и чародейки.

Данан добралась до верхушки башни, срубленной, как огарок. Вздрогнула: конец последнего пролета выведет наружу, и там Данан встретит он… Чародейка постаралась восстановить дыхание, но от спазма легкие — если верить чувствам — сжимались в комок и поочередно то бились о сердце, то плюхались в желудок. Когда она вышла, Темный архонт стоял, распрямившись и глядя со снисходительной улыбкой.

Он ждал её.

Данан застыла прямо у лестницы, не в силах преодолеть страх и шагнуть дальше. Архонт не торопил и лишь улыбался, как улыбаются, глядя на первый шаг ребенка.

Сердце женщины вывалилось из желудка еще ниже. Темный больше не выглядел как нетопырь и не гундел в голове. Если пять минут назад это радовало, то теперь только сильнее пугало.

Перед Данан стоял красивый мужчина. Чародейка могла бы даже сказать, что он молодой, но эльфы, как известно, до падения Ас-Хаггарда точно не имели возраста. Поэтому сейчас архонт выглядел как многообещающий командир остроухих в каком-нибудь пограничном гарнизоне.

Но даже если бы он снова был нетопырем, она бы не смогла удержаться. Данан таяла в душе. Она закрыла глаза, плечи и грудь опустились, словно кто-то добрый окутал её теплым-теплым одеялом. Чародейка чувствовала себя, как блудное дитя, которое после годин странствий и ужасов вернулось, наконец, в отчий дом, в котором всегда горит очаг и ждет мать.

Данан глубоко вздохнула. Она хотела пасть архонту на грудь. Пасть и плакать. Затем вцепиться в него руками — в душевном объятии. А потом проникнуть дальше, разодрать на части и поглотить. Что бы это ни значило.

Данан не поняла, как протянула к нему руку — сама. Словно что-то другое подняло длань вместо неё. Нога без её участия сделала шаг в сторону Темного. Мужчина смотрел ей в глаза прямо и открыто. Так смотрят знатные отцы, когда обещают мужчинам, что их дочери красавицы с баснословным приданым, сговаривая тех в расчётный брак за большое войско. Он был её смыслом. Её страстью. Её одержимостью. Её жизнью в самом буквальном значении, потому что только в нем была сосредоточена квинтэссенция спасения от Пустоты, только в нем…

— Так как же ты убьешь меня? — спросил архонт низким голосом. Данан дрогнула, отступив и опустив руку.

Его голос… вживую… его или того мужчины, что он… надел?!

Архонт усмехнулся:

— Капкан Стража — или как вы его называете? — не дает тебе больше слышать меня. Но я, — он широко улыбнулся и сам шагнул к чародейке, — все еще тебя слышу. — Он сделал следующий шаг, и Данан почувствовала, как от этого шага вокруг всколыхнулся воздух. — Так как ты убьешь меня, Данан? И зачем?

— Зачем? — слепо переспросила чародейка, чувствуя, как горло сковывают слезы.

— Зачем. — Доверительно шепнул Темный. — Встань подле меня.

Теперь настал её черед спрашивать:

— Зачем? — в его голосе звучала мольба человека. Не жалостливый вопль смотрителя Пустоты — зачем ты разрушаешь наш мир?! — а одного измученного человека: «Зачем я тебе? На что?»

Архонт снова улыбнулся, почти озорно на этот раз, свесил голову на бок:

— О, ну разве крушить города — не весело? — Он легко засмеялся, а Данан — отшатнулась. На её лице на мгновение, прорывая сладкую дрему очарования от архонта, отразился ужас: он помнил. Он помнил все их «беседы» у неё в голове. Он в самом деле следил за ней, вел её, проверял её. Он…

— Будь ты в той битве за своего короля в полной силе, ты бы поняла лучше, сколько в этом веселья. Но, ничего, — успокоил Темный, — у тебя будет еще много подобных возможностей. Просто встань рядом, Данан, — попросил он. — Будь на моей стороне.

Данан прикрыла глаза. Его голос был слаще всех медов, его руки… она знала, что объятия его рук — самые теплые в мире!

— На твоей… стороне… — вышептала чародейка с трудом, — нет места. Ты занял все. — Кое-как Данан подняла на него глаза.

Отказ? — прищурился архонт. Повел головой, наступая.

— Так как же ты убьешь меня?! — с нажимом повторил Темный, и его голос сорвался на утробный нечеловеческий рык.

— Полагаю, — Данан заставила взять себя в руки, — с удовольствием, — воображая свободу, предположила чародейка.

— Примкни ко мне! — Потребовал архонт вслух, не задумываясь, что его голос слышит каждый в округе. — Примкни, Данан, и я клянусь, что оставлю тебе тебя! Самую твою суть! Я клянусь, что не посмею развоплотить тебя! Только дай мне свой меч! А иначе…

— Что?

— Я все равно получу, — шепнул архонт и вдруг исчез, — все равно получу его! — крикнул. Возникая прямо перед носом.

— ДАНАН!!! — заорали снизу знакомые голоса.

Архонт застыл рядом, нависая над ней. Хотя тело и лицо его принадлежало мужчине, в черных глазах без зрачков, с ядовито-золотистыми вкраплениями невозможно было не узнать пагубную нечисть мира. Данан подняла руку, словно желая коснуться лица Темного, и даже дотронулась до щеки под всеобщий судорожный выдох где-то снизу или позади (она не могла разобрать толком). А потом резко схватила архонта за запястье, и её собственные смотрительские черты вспыхнули черным пламенем. Пальцы на руке архонта, вся ладонь забагровела помесью алого, фиолетового, цвета запекшейся крови.

Архонт вырывался из цепких рук Увядания, высвобождая силу. Данан чувствовала: больше Темного не удержать. Надеясь увеличить между ними дистанцию, махнула рукой наотмашь, зная, что меч появится сам по себе. Так и вышло, архонт немного отступил. Покосился на клинок с надменным укором:

— Меня им не перережешь, — качнувшись на месте, сообщил он.

— Возможно! — Данан не стала спорить.

— И Увяданием не убьешь!

— Возможно!! — крикнула Данан в ответ, и снова сколдовала упомянутое заклятие. Сейчас, после долгого воздержания от собственных магических способностей и вблизи архонта, Данан отчетливо чувствовала малейшие движения энергии внутри себя. И движения Пустоты — внутри него.

Этим Увяданием чародейка вытащила из Темного скверну двух преобразованных жизней. Данан ощущала, как чужеродная сила струится в руке, словно смешиваясь с её собственной — то ли энергией, то ли кровью.

Архонт метнул ледяное облако большой силы.

— Я, может, и не переломлю хребет предателям Империи, и не сломаю барьер, который когда-то сам помогал ставить, но я все еще архонт Консорциума Ас-Хаггарда!

Он принялся швырять в Данан одно за другим заклинания школы стихий, каждое из которых — Данан ощутила на собственной шкуре — было усилено чем-то, чему Данан не могла найти объяснения. Он ведь колдун Преобразования, как он может накапливать жизнь и чары других, подобно ей, самой Данан, которая делает это исключительно благодаря заклинаниям Дома Кошмар?!

— Ты никогда не поймешь, как устроена магия на самом деле! — определил архонт и, взмахнув рукой, частично сбросил обличье эльфа. Его рука превратилась в плеть — перешибающую камень и разрезающую железо. От первого удара Данан увернулась, второй встретила клинком. Проклятье, вдруг рука-плеть сейчас дернет на себя так, что она в самом деле выронит меч!

Который, как и Жал, может быть неосязаемым по желанию обладательницы.

Чародейка попыталась испить досуха магию руки-плети, пока та соприкасалась с духовным клинком, через последний. Но впитав еще четыре чужеродные энергии, Данан была отброшена к краю: одно из крыльев архонта, продырявив спину мужчины-облика, превратилось в жидкое облако, которое метнулось к Данан струйкой дыма с когтем на краю. Коготь вонзился в каменные плиты крыши Цитадели, выбивая кирпич. Данан перекатилась, уходя с линии удара крыло-когтем — и попадая под энергетическую руку-плеть. Та должна была разрезать Данан надвое по ключице справа, но в последний миг чародейка почувствовала, как кожа, принимая удар, обрастает толстым слоем белоснежного барьера. Это тоже Капкан Хранителя? Или чья-то магия?!