Любимая мартышка дома Тан - Мастер Чэнь

Долгий список знакомых и друзей, которые были живы и отлично себя чувствовали, звучал как музыка. Так же как и дальнейший абзац: «Ты всегда был вежливым старшим братишкой, мог бы и не спрашивать, отдыхать тебе или нет. Что касается денег, о которых ты пишешь с обычной твоей обходительностью, то ты и без меня знаешь, что это твои деньги. И – если всего того, что ты уже сделал для нашей с тобой семьи, города и страны, было бы мало, – я могу сообщить тебе о результатах продаж последних партий шелка, которые ты успел вывезти из империи».

Тут последовали цифры, от которых у меня полезли глаза на лоб. Они попросту означали, что дом Маниаха мог теперь купить уже не половину Самарканда, а большую его часть.

«Построй себе, наконец, хороший дом, какой понравится, – продолжал брат. – Я искренне надеюсь, что наш общий смуглый друг недолго размышлял над тем, давать ли тебе на это достаточно твоих же денег. Но если тебя всё же мучают угрызения совести насчёт неожиданных расходов в новом для торгового дома городе, то вот что я тебе расскажу. Ювелиры нашей семьи, увидев присланные тобой камни, огранили первый из них и чуть не подняли меня с постели ночью. Потому что легенды о чистых, прозрачных сапфирах племён Мянь и Дай до них доходили, но до сей поры ни одного такого камня в наших краях не видел никто. Говорят лишь, что несколько таких камней можно найти у властителей Кашмира, – но чего только о них не говорят».

Я сделал паузу, вспомнив тусклые обломки в руках возрождённого мной к жизни человечка, и улыбнулся.

«И догадайся сам, чью чалму теперь украшает самый большой из присланных тобой сапфиров в любимом всеми нами Круглом городе.

Итак, ты прислал мне камни (тут я понял, что брат хорошо усвоил мой сигнал и сейчас мне надо читать внимательнее). В ответ посылаю тебе подарок, который делаю для того, чтобы всем было ясно, кто хозяин в твоём новом доме» (тут я покрутил головой по сторонам – никакого подарка не было видно).

«Я внимательно изучил последний денежный баланс, присланный мне знакомым тебе смуглым юношей, вместе с его списком ваших расценок на многие вещи, типа найма людей и закупки брёвен. Могу тебе сказать, что половины того мешочка хватит на самый роскошный дом во всём вашем речном городе. Так что попытайся поискать, не валяются ли ещё на ваших дорогах подобные камни, а также какой-нибудь интересный хлопок с Южных островов. А когда построишь себе дом, не пожалей месяца или двух с кисточкой и бумагой, чтобы рассказать мне уже полностью о том, как ты добрался до него».

Я вздохнул и оглядел реку. По ней быстро приближалась персидская барка, на которых тут возят по воде грузы. Вот барка прикоснулась бортом к моей пристани, а дальше… дальше это было как сон: с неё начали прыгать на берег невысокие, подтянутые люди одного возраста со странно развинченными движениями, родными, смуглыми, лишёнными выражения носатыми лицами и бритыми головами. У меня перехватило горло.

Я понял, о каком подарке говорило письмо: брат прислал мне «невидимок». Негласный спор о том, кто главный согдиец в Гуанчжоу, был закончен.

И только после долгих спокойных разговоров с жадно глотающими на здешней жаре пиво милыми соотечественниками я вернулся, наконец, к действительности – и увидел, что над главным входом в наш дом и сад группа полуголых жилистых варваров из племени мань, вооружившись верёвками, поднимает новенькую, только что изготовленную доску из чёрного камня, украшенную позолоченными иероглифами.

То был не классический, официальный квадратный стиль писцов династии Тан – доска была явно скопирована с бумажного свитка, по которому прошлась летящая кисть одной из просвещеннейших женщин империи, Ян по имени Яшмовый браслетик.

Я долго щурился, закидывая голову и пытаясь разобрать, что же исполнено её рукой в стиле «спутанная трава». А когда разобрал, то чуть не упал в зеленоватую непрозрачную воду у самой пристани.

Над воротами моего дома красовалась надпись: «САД НАСЛАЖДЕНИЙ ЯН ГУЙФЭЙ».

ЭПИЛОГ

В моей долгой повести пора, наконец, поставить точку, но я просто не знаю, как это сделать – потому что в самой жизни я этой точки не вижу и, надеюсь, мои глаза увидят её лишь в самое последнее мгновение, и никто не успеет заметить в них страх.

Даже мёртвые никуда не уходят, пока они остаются в нашей памяти,– а я до сих пор ясно вижу лица героев этой повести моей жизни. Зарезанный Рокшан, чьего настоящего имени в империи так никто и не знает – он остался Ань Лушанем. Застреленный господин Чжоу, который играл в го на слишком многих досках. Но, впрочем, большинство из них живы. Действительно, видимо, ставший бессмертным Светлый император так и обитает в своих павильонах в углу столичного дворца. Молодой император и его непобедимая супруга все ещё воюют на неспокойном севере. Не знаю, в военном или гражданском облачении, но где-то служит, наверное, храбрый Цзя Дань. Отдыхает в своём самаркандском домике мудрый Юкук. Я думаю о них, я помню их всех.

И только одного человека я не то чтобы не вспоминал – скорее изо всех сил старался забыть. Но он мне этого не позволил.

Дело было жарким вечером, когда я вернулся домой после бурного разговора на лежанках у Сангака о странных и очень неплохо вооружённых людях, засевших на острове Хайнань всего в нескольких днях пути от устья Жемчужной реки. Я слушал одно за другим донесения, что возглавляющий этих ребят некий Фэн Жофан-на самом деле перс, то есть настоящий мореход. А также, что его окружает целая толпа персидских и других рабов, что на его грандиозных пирах жгут только чистый ладан, который стоит целое состояние. А также мнение Амихрамана, что просто нельзя позволить, чтобы теперь уже новые наши торговые пути на Запад контролировала какая-то банда пиратов неизвестной численности, руководимая неизвестно кем, имеющим неизвестные намерения. Нужно послать кого-то на остров с визитом вежливости (монаха? покупателя рабов? продавца благовоний?), а затем, кто знает, и снарядить туда хорошо вооружённый отряд, говорил он. Сангак молчал, но с сомнением крутил мощной головой.

Кончился же совет тем, что я прервал молчание и сказал, что разговор идёт не о том. На мой взгляд, если в нескольких днях пути от богатого торгового города сидят пираты, то это означает, что в самом городе есть минимум десяток их шпионов. И нам надо начинать не с подготовки экспедиции, а с выявления этих людей у себя под носом, то есть с обороны. Потому что даже моя островная крепость – если, конечно, им будет не лень добираться туда от складов и лавок самого города, – не настолько хорошо защищена от возможного вторжения, как хотелось бы. Город же, с его богатствами,– и подавно. А вот когда мы будем готовы к любым неожиданностям, можно поразмышлять и о нападении.